История русской литературы с древнейших времен по 1925 год. Том 1
История русской литературы с древнейших времен по 1925 год. Том 1 читать книгу онлайн
Дмитрий Петрович Святополк-Мирский История русской литературы с древнейших времен по 1925 год История русской литературы с древнейших времен по 1925 г.В 1925 г. впервые вышла в свет «История русской литературы», написанная по-английски. Автор — русский литературовед, литературный критик, публицист, князь Дмитрий Петрович Святополк-Мирский (1890—1939). С тех пор «История русской литературы» выдержала не одно издание, была переведена на многие европейские языки и до сих пор не утратила своей популярности. Что позволило автору составить подобный труд? Возможно, обучение на факультетах восточных языков и классической филологии Петербургского университета; или встречи на «Башне» Вячеслава Иванова, знакомство с плеядой «серебряного века» — О. Мандельштамом, М. Цветаевой, А. Ахматовой, Н. Гумилевым; или собственные поэтические пробы, в которых Н. Гумилев увидел «отточенные и полнозвучные строфы»; или чтение курса русской литературы в Королевском колледже Лондонского университета в 20-х годах... Несомненно одно: Мирский являлся не только почитателем, но и блестящим знатоком предмета своего исследования. Книга написана простым и ясным языком, блистательно переведена, и недаром скупой на похвалы Владимир Набоков считал ее лучшей историей русской литературы на любом языке, включая русский. Комментарии Понемногу издаются в России важнейшие труды литературоведов эмиграции. Вышла достойным тиражом (первое на русском языке издание 2001 года был напечатано в количестве 600 экз.) одна из главных книг «красного князя» Дмитрия Святополк-Мирского «История русской литературы». Судьба автора заслуживает отдельной книги. Породистый аристократ «из Рюриковичей», белый офицер и убежденный монархист, он в эмиграции вступил в английскую компартию, а вначале 30-х вернулся в СССР. Жизнь князя-репатрианта в «советском раю» продлилась недолго: в 37-м он был осужден как «враг народа» и сгинул в лагере где-то под Магаданом. Некоторые его работы уже переизданы в России. Особенность «Истории русской литературы» в том, что она писалась по-английски и для англоязычной аудитории. Это внятный, добротный, без цензурных пропусков курс отечественной словесности. Мирский не только рассказывает о писателях, но и предлагает собственные концепции развития литпроцесса (связь литературы и русской цивилизации и др.). Николай Акмейчук Русская литература, как и сама православная Русь, существует уже более тысячелетия. Но любознательному российскому читателю, пожелавшему пообстоятельней познакомиться с историей этой литературы во всей ее полноте, придется столкнуться с немалыми трудностями. Школьная программа ограничивается именами классиков, вузовские учебники как правило, охватывают только отдельные периоды этой истории. Многотомные академические издания советского периода рассчитаны на специалистов, да и «призма соцреализма» дает в них достаточно тенденциозную картину (с разделением авторов на прогрессивных и реакционных), ныне уже мало кому интересную. Таким образом, в России до последнего времени не существовало книг, дающих цельный и непредвзятый взгляд на указанный предмет и рассчитанных, вместе с тем, на массового читателя. Зарубежным любителям русской литературы повезло больше. Еще в 20-х годах XIX века в Лондоне вышел капитальный труд, состоящий из двух книг: «История русской литературы с древнейших времен до смерти Достоевского» и «Современная русская литература», написанный на английском языке и принадлежащий перу… известного русского литературоведа князя Дмитрия Петровича Святополка-Мирского. Под словом «современная» имелось в виду – по 1925 год включительно. Книги эти со временем разошлись по миру, были переведены на многие языки, но русский среди них не значился до 90-х годов прошлого века. Причиной тому – и необычная биография автора книги, да и само ее содержание. Литературоведческих трудов, дающих сравнительную оценку стилистики таких литераторов, как В.И.Ленин и Л.Д.Троцкий, еще недавно у нас публиковать было не принято, как не принято было критиковать великого Л.Толстого за «невыносимую абстрактность» образа Платона Каратаева в «Войне и мире». И вообще, «честный субъективизм» Д.Мирского (а по выражению Н. Эйдельмана, это и есть объективность) дает возможность читателю, с одной стороны, представить себе все многообразие жанров, течений и стилей русской литературы, все богатство имен, а с другой стороны – охватить это в едином контексте ее многовековой истории. По словам зарубежного биографа Мирского Джеральда Смита, «русская литература предстает на страницах Мирского без розового флера, со всеми зазубринами и случайными огрехами, и величия ей от этого не убавляется, оно лишь прирастает подлинностью». Там же приводится мнение об этой книге Владимира Набокова, известного своей исключительной скупостью на похвалы, как о «лучшей истории русской литературы на любом языке, включая русский». По мнению многих специалистов, она не утратила своей ценности и уникальной свежести по сей день. Дополнительный интерес к книге придает судьба ее автора. Она во многом отражает то, что произошло с русской литературой после 1925 года. Потомок древнего княжеского рода, родившийся в семье видного царского сановника в 1890 году, он был поэтом-символистом в период серебряного века, белогвардейцем во время гражданской войны, известным литературоведом и общественным деятелем послереволюционной русской эмиграции. Но живя в Англии, он увлекся социалистическим идеями, вступил в компартию и в переписку с М.Горьким, и по призыву последнего в 1932 году вернулся в Советский Союз. Какое-то время Мирский был обласкан властями и являлся желанным гостем тогдашних литературных и светских «тусовок» в качестве «красного князя», но после смерти Горького, разделил участь многих своих коллег, попав в 1937 году на Колыму, где и умер в 1939.«Когда-нибудь в будущем, может, даже в его собственной стране, – писал Джеральд Смит, – найдут способ почтить память Мирского достойным образом». Видимо, такое время пришло. Лучшим, самым достойным памятником Д.П.Мирскому служила и служит его превосходная книга. Нелли Закусина "Впервые для массового читателя – малоизвестный у нас (но высоко ценившийся специалистами, в частности, Набоковым) труд Д. П. Святополк-Мирского". Сергей Костырко. «Новый мир» «Поздней ласточкой, по сравнению с первыми "перестроечными", русского литературного зарубежья можно назвать "Историю литературы" Д. С.-Мирского, изданную щедрым на неожиданности издательством "Свиньин и сыновья"». Ефрем Подбельский. «Сибирские огни» "Текст читается запоем, по ходу чтения его без конца хочется цитировать вслух домашним и конспектировать не для того, чтобы запомнить, многие пассажи запоминаются сами, как талантливые стихи, но для того, чтобы еще и еще полюбоваться умными и сочными авторскими определениями и характеристиками". В. Н. Распопин. Сайт «Book-о-лики» "Это внятный, добротный, без цензурных пропусков курс отечественной словесности. Мирский не только рассказывает о писателях, но и предлагает собственные концепции развития литпроцесса (связь литературы и русской цивилизации и др.)". Николай Акмейчук. «Книжное обозрение» "Книга, издававшаяся в Англии, написана князем Святополк-Мирским. Вот она – перед вами. Если вы хотя бы немного интересуетесь русской литературой – лучшего чтения вам не найти!" Обзор. «Книжная витрина» "Одно из самых замечательных переводных изданий последнего времени". Обзор. Журнал «Знамя» Источник: http://www.isvis.ru/mirskiy_book.htm === Дмитрий Петрович Святополк-Мирский (1890-1939) ===
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
несовершенных произведений. Все это способствовало его
прекращению отношений с литературным миром. Кульминацией
стала шумная ссора с Тургеневым (1861), которого он вызвал на
дуэль, а потом принес за это свои извинения. Вся эта история очень
типична, и в ней проявился характер Толстого, с его затаенной
конфузливостью и чувствительностью к обидам, с его нетерпимостью
к мнимому превосходству других людей. Единственные литераторы, с
которыми он сохранил дружеские отношения, были реакционер и
«земельный лорд» Фет (в доме которого и разыгралась ссора с
Тургеневым) и демократ-славянофил Страхов – люди, совершенно не
сочувствовавшие главному направлению современной прогрессивной
мысли.
Годы 1856–1861 Толстой провел между Петербургом, Москвой,
Ясной Поляной и заграницей. Он ездил за границу в 1857 (и снова – в
1860–1861 гг.) и вынес оттуда отвращение к эгоизму и материализму
европейской буржуазной цивилизации. В 1859 г. он открыл в Ясной
Поляне школу для крестьянских детей и в 1862 г. начал издавать
педагогический журнал
Ясная Поляна, в котором удивил
прогрессивный мир утверждением, что не интеллигенты должны
учить крестьян, а скорее крестьяне интеллигентов. В 1861 г. он
принял пост мирового посредника, пост, введенный для наблюдения
за тем, как проводится в жизнь освобождение крестьян. Но
неудовлетворенная жажда нравственной прочности продолжала его
мучить. Он забросил разгул своей юности и стал подумывать о
женитьбе. В 1856 г. он сделал первую неудачную попытку жениться
( M-lle Арсеньева). В 1860 г. он был глубоко потрясен смертью своего
брата Николая – это была его первая встреча с неизбежной
реальностью смерти. Наконец в 1862 г., после долгих колебаний (он
был убежден, что поскольку он стар – тридцать четыре года! – и
некрасив, ни одна женщина его не полюбит) он сделал предложение
Софье Андреевне Берс, и оно было принято. Они поженились в
сентябре того же года.
Женитьба – одна из двух главных вех жизни Толстого; второй
вехой стало его обращение. Его всегда преследовала одна забота –
как оправдать свою жизнь перед своей совестью и таким образом
достичь стойкого нравственного благополучия. Когда он был
холостяком, то колебался между двумя противоположными
желаниями. Первым было страстное и безнадежное устремление к
тому цельному и нерассуждающему, «естественному» состоянию,
которое он нашел среди крестьян и особенно среди казаков, в чьем
селе он жил на Кавказе: это состояние не стремится к само оправ-
данию, ибо оно свободно от самосознания, этого оправдания
требующего. Он пытался найти такое не задающееся вопросами
состояние в сознательном подчинении животным импульсам, в жизни
своих друзей и (и тут он был ближе всего к его достижению) в
любимом своем занятии – охоте. Но он был неспособен
удовлетвориться этим навсегда, и другое столь же страстное
желание – найти рациональное оправдание жизни – уводило его в
сторону каждый раз, когда ему казалось, что он уже достиг
довольства собой. Женитьба была для него вратами в более
стабильное и продолжительное «естественное состояние». Это было
самооправдание жизни и разрешение мучительной проблемы.
Семейная жизнь, нерассуждающее принятие ее и подчинение ей
отныне стало его религией.
Первые пятнадцать лет своей брачной жизни он жил в блаженном
состоянии довольного прозябания, с умиротворенной совестью и
умолкнувшей потребностью в высшем рациональном оправдании.
Философия этого растительного консерватизма выражена с огромной
творческой силой в Войне и мире. В семейной жизни он был
исключительно и бесстыдно счастлив. Софья Андреевна, почти еще
девочка, когда он на ней женился, без труда стала такой, какой он
хотел ее сделать; он объяснил ей свою новую философию, и она была
ее несокрушимой твердыней и неизменной хранительницей, что
привело в конце концов к распаду семьи. Она оказалась идеальной
женой, матерью и хозяйкой дома. Кроме того, она стала преданной
помощницей мужа в его литературной работе – всем известно, что
она семь раз переписала Войну и мир от начала до конца. Она родила
Толстому множество сыновей и дочерей. У нее не было личной
жизни: вся она растворилась в жизни семейной. Благодаря
толстовскому разумному управлению имениями (Ясная была просто
местом жительства; доход приносило большое заволжское имение) и
продаже его произведений состояние семьи увеличилось, как и сама
семья. Но Толстой, хоть и поглощенный и удовлетворенный своей
самооправданной жизнью, хоть и прославивший ее с
непревзойденной художественной силой в лучшем своем романе, все-
таки не в состоянии был полностью раствориться в семейной жизни,
как растворилась его жена. «Жизнь в искусстве» тоже не поглощала
его так, как его собратьев. Червячок нравственной жажды, хоть и
доведенный до крошечных размеров, так никогда и не умер. Толстого
постоянно волновали вопросы и требования нравственности.
В 1866 г. он защищал (неудачно) перед военным судом солдата,
обвиненного в том, что он ударил офицера. В 1873 г. он опубликовал
статьи о народном образовании, на основании которых
проницательный критик Михайловский сумел фактически
предсказать дальнейшее развитие его идей. Анна Каренина,
написанная в 1874–1876 гг., заметно менее «растительна» и более
моралистична, чем Война и мир. Когда он писал этот свой второй
роман, с ним произошел кризис, который привел к его обращению.
Он описан с прямо-таки библейской силой в Исповеди. Вызван он
был все растущей одержимостью мыслями о реальности смерти,
которая снова вызвала неутолимую жажду и потребность в высшем
оправдании. Сначала это привело Толстого к православной церкви.
Но его всепроникающий рационализм не мог согласиться с
догматами и обрядами православного христианства и привел его к
чисто рациональной религии, признававшей только нравственное, но
не богословское и мистическое учение христианства, которая и стала
наконец тем последним оправданием, которого жаждал его дух.
Великий рационалист восстал против им самим принятого
подчинения иррациональным силам «жизни, как она есть» и наконец
сам нашел догмат, которому отныне следовал. В 1879 г. процесс этот
закончился, и в этом году он написал Исповедь. Но только несколько
лет спустя стало соответственно оформляться его поведение. Только
в 1884 г., в значительной степени под влиянием Черткова, Толстой
начал активно пропагандировать свою новую религию. Я постарался
описать это в Современной русской литературе. В личной жизни его
обращение привело к отчуждению от жены, которую он когда-то
изваял по-своему, но переделать которую теперь, чтобы она стала
ближе к его сердечным упованиям, уже не смог. История последних
лет его жизни выходит за пределы этого тома. В общих чертах она
широко и повсеместно известна, как и обстоятельства его смерти 8
ноября 1910 года.
«Обращение» Толстого совпало с важными переменами в его
стиле и художественном методе. Он отказался от средств, которыми
пользовался в прежних своих трудах – кропотливого анализа работы
подсознательного и полусознательного в человеческом мышлении, и
от всего того, что он позже (в статье Что такое искусство? ) осудил
как «излишние подробности». В прежних произведениях он был
представителем русской реалистической школы, всецело
опиравшейся на метод «излишних подробностей», введенный
Гоголем. Именно «излишняя» подробность давала ту конкретную,
