История русской литературы с древнейших времен по 1925 год. Том 1
История русской литературы с древнейших времен по 1925 год. Том 1 читать книгу онлайн
Дмитрий Петрович Святополк-Мирский История русской литературы с древнейших времен по 1925 год История русской литературы с древнейших времен по 1925 г.В 1925 г. впервые вышла в свет «История русской литературы», написанная по-английски. Автор — русский литературовед, литературный критик, публицист, князь Дмитрий Петрович Святополк-Мирский (1890—1939). С тех пор «История русской литературы» выдержала не одно издание, была переведена на многие европейские языки и до сих пор не утратила своей популярности. Что позволило автору составить подобный труд? Возможно, обучение на факультетах восточных языков и классической филологии Петербургского университета; или встречи на «Башне» Вячеслава Иванова, знакомство с плеядой «серебряного века» — О. Мандельштамом, М. Цветаевой, А. Ахматовой, Н. Гумилевым; или собственные поэтические пробы, в которых Н. Гумилев увидел «отточенные и полнозвучные строфы»; или чтение курса русской литературы в Королевском колледже Лондонского университета в 20-х годах... Несомненно одно: Мирский являлся не только почитателем, но и блестящим знатоком предмета своего исследования. Книга написана простым и ясным языком, блистательно переведена, и недаром скупой на похвалы Владимир Набоков считал ее лучшей историей русской литературы на любом языке, включая русский. Комментарии Понемногу издаются в России важнейшие труды литературоведов эмиграции. Вышла достойным тиражом (первое на русском языке издание 2001 года был напечатано в количестве 600 экз.) одна из главных книг «красного князя» Дмитрия Святополк-Мирского «История русской литературы». Судьба автора заслуживает отдельной книги. Породистый аристократ «из Рюриковичей», белый офицер и убежденный монархист, он в эмиграции вступил в английскую компартию, а вначале 30-х вернулся в СССР. Жизнь князя-репатрианта в «советском раю» продлилась недолго: в 37-м он был осужден как «враг народа» и сгинул в лагере где-то под Магаданом. Некоторые его работы уже переизданы в России. Особенность «Истории русской литературы» в том, что она писалась по-английски и для англоязычной аудитории. Это внятный, добротный, без цензурных пропусков курс отечественной словесности. Мирский не только рассказывает о писателях, но и предлагает собственные концепции развития литпроцесса (связь литературы и русской цивилизации и др.). Николай Акмейчук Русская литература, как и сама православная Русь, существует уже более тысячелетия. Но любознательному российскому читателю, пожелавшему пообстоятельней познакомиться с историей этой литературы во всей ее полноте, придется столкнуться с немалыми трудностями. Школьная программа ограничивается именами классиков, вузовские учебники как правило, охватывают только отдельные периоды этой истории. Многотомные академические издания советского периода рассчитаны на специалистов, да и «призма соцреализма» дает в них достаточно тенденциозную картину (с разделением авторов на прогрессивных и реакционных), ныне уже мало кому интересную. Таким образом, в России до последнего времени не существовало книг, дающих цельный и непредвзятый взгляд на указанный предмет и рассчитанных, вместе с тем, на массового читателя. Зарубежным любителям русской литературы повезло больше. Еще в 20-х годах XIX века в Лондоне вышел капитальный труд, состоящий из двух книг: «История русской литературы с древнейших времен до смерти Достоевского» и «Современная русская литература», написанный на английском языке и принадлежащий перу… известного русского литературоведа князя Дмитрия Петровича Святополка-Мирского. Под словом «современная» имелось в виду – по 1925 год включительно. Книги эти со временем разошлись по миру, были переведены на многие языки, но русский среди них не значился до 90-х годов прошлого века. Причиной тому – и необычная биография автора книги, да и само ее содержание. Литературоведческих трудов, дающих сравнительную оценку стилистики таких литераторов, как В.И.Ленин и Л.Д.Троцкий, еще недавно у нас публиковать было не принято, как не принято было критиковать великого Л.Толстого за «невыносимую абстрактность» образа Платона Каратаева в «Войне и мире». И вообще, «честный субъективизм» Д.Мирского (а по выражению Н. Эйдельмана, это и есть объективность) дает возможность читателю, с одной стороны, представить себе все многообразие жанров, течений и стилей русской литературы, все богатство имен, а с другой стороны – охватить это в едином контексте ее многовековой истории. По словам зарубежного биографа Мирского Джеральда Смита, «русская литература предстает на страницах Мирского без розового флера, со всеми зазубринами и случайными огрехами, и величия ей от этого не убавляется, оно лишь прирастает подлинностью». Там же приводится мнение об этой книге Владимира Набокова, известного своей исключительной скупостью на похвалы, как о «лучшей истории русской литературы на любом языке, включая русский». По мнению многих специалистов, она не утратила своей ценности и уникальной свежести по сей день. Дополнительный интерес к книге придает судьба ее автора. Она во многом отражает то, что произошло с русской литературой после 1925 года. Потомок древнего княжеского рода, родившийся в семье видного царского сановника в 1890 году, он был поэтом-символистом в период серебряного века, белогвардейцем во время гражданской войны, известным литературоведом и общественным деятелем послереволюционной русской эмиграции. Но живя в Англии, он увлекся социалистическим идеями, вступил в компартию и в переписку с М.Горьким, и по призыву последнего в 1932 году вернулся в Советский Союз. Какое-то время Мирский был обласкан властями и являлся желанным гостем тогдашних литературных и светских «тусовок» в качестве «красного князя», но после смерти Горького, разделил участь многих своих коллег, попав в 1937 году на Колыму, где и умер в 1939.«Когда-нибудь в будущем, может, даже в его собственной стране, – писал Джеральд Смит, – найдут способ почтить память Мирского достойным образом». Видимо, такое время пришло. Лучшим, самым достойным памятником Д.П.Мирскому служила и служит его превосходная книга. Нелли Закусина "Впервые для массового читателя – малоизвестный у нас (но высоко ценившийся специалистами, в частности, Набоковым) труд Д. П. Святополк-Мирского". Сергей Костырко. «Новый мир» «Поздней ласточкой, по сравнению с первыми "перестроечными", русского литературного зарубежья можно назвать "Историю литературы" Д. С.-Мирского, изданную щедрым на неожиданности издательством "Свиньин и сыновья"». Ефрем Подбельский. «Сибирские огни» "Текст читается запоем, по ходу чтения его без конца хочется цитировать вслух домашним и конспектировать не для того, чтобы запомнить, многие пассажи запоминаются сами, как талантливые стихи, но для того, чтобы еще и еще полюбоваться умными и сочными авторскими определениями и характеристиками". В. Н. Распопин. Сайт «Book-о-лики» "Это внятный, добротный, без цензурных пропусков курс отечественной словесности. Мирский не только рассказывает о писателях, но и предлагает собственные концепции развития литпроцесса (связь литературы и русской цивилизации и др.)". Николай Акмейчук. «Книжное обозрение» "Книга, издававшаяся в Англии, написана князем Святополк-Мирским. Вот она – перед вами. Если вы хотя бы немного интересуетесь русской литературой – лучшего чтения вам не найти!" Обзор. «Книжная витрина» "Одно из самых замечательных переводных изданий последнего времени". Обзор. Журнал «Знамя» Источник: http://www.isvis.ru/mirskiy_book.htm === Дмитрий Петрович Святополк-Мирский (1890-1939) ===
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
Решетникова. Родом он с юга России (Тамбов) и большую часть
жизни провел в скитаниях по огромным российским просторам. Его
творчество лиричнее и субъективнее, чем творчество тех, о ком мы
только что говорили. Оно почти полностью свободно от сюжета.
Бесформенное и расплывчатое, оно проникнуто пронзительной
поэтической грустью, родственной печали русских народных песен.
Речь в нем идет о бездомной жизни странников и бродяг. Из среды
своих современников Левитов выделяется романтическим характером
творчества, соединяющим щемяще лирическую ноту с горькой
иронией и тем напоминающим Гейне.
Очень видная фигура в истории русской интеллигенции – Глеб
Иванович Успенский. Родился он в 1843 г. в Туле в семье мелкого
провинциального чиновника. Литературную деятельность он начал в
1866 г. серией очерков из жизни тульских предместий – Нравы
Растеряевой улицы, – где проявил несомненный юмор, доброе
отношение к людям, но и трезвое, нелицеприятное видение жизни.
Однако его самые характерные, имевшие наибольшее влияние вещи
относятся к концу семидесятых – началу восьмидесятых годов, когда,
прожив несколько лет в деревне, он создал серию
полужурналистских, полухудожественных очерков о крестьянской
жизни, главный из которых – Власть земли (1882). Они также
отмечены даром юмора, человечности и трезвого, незамутненного
видения. В них отразилось его разочарование в народническом
представлении о русском крестьянине как об идеальном коммунисте.
Появляясь в радикальном журнале Салтыкова, бок о бок с
выходящими из-под пера Златовратского прославлениями
крестьянской общины, они сыграли немалую роль в разрушении
догматического народничества. Но Глеб Успенский интересен не
только как человек, изучавший крестьянскую жизнь. Он вообще
является одним из самых характерных представителей лучшего типа
русского интеллигента. Одержимый невероятно развившейся
болезненной моральной чувствительностью, он мучительно
переживал все конфликты и трагедии русской радикальной мысли.
Трагический роман русского интеллигента с русским народом
разворачивался в его душе, как в микрокосме. К сожалению, его
произведения, расплывчатые и крайне злободневные, устарели еще
больше, чем сочинения Салтыкова, и сегодня их мало кто читает,
кроме тех, кто изучает историю русской интеллигенции. В начале
девяностых годов Глеб Успенский заболел психически и так и не
выздоровел до самой своей смерти в 1902 г. Болезнь его приняла
форму распада личности. Он чувствовал, что разделился на двух
людей, из которых один носит его имя Глеб, а другой отчество –
Иванович. Глеб был воплощением всего доброго, Иванович – всего,
что было в Успенском плохого. Такое отождествление характерно для
антитрадиционной и лишенной корней природы русской радикальной
интеллигенции.
Приметным полужурналистом конца семидесятых годов был
Андрей Новодворский (1853–1882), писавший под псевдонимом
А. Осипович. Он принимал участие в революционном движении, и
его произведения – как бы отрывки из дневника интеллигента,
неспособного целиком слиться с тем, что он считал единственно
важным – с революционной пропагандой. Первая и самая известная
его книга – Эпизод из жизни ни павы, ни вороны (1877) – изображает
колебания и малодушие интеллигента, выбравшего судьбу активного
революционера, но неспособного справиться с этой ролью. Стиль
Новодворского – очень личный – насыщен тонкой иронией и
язвительным юмором. Его сравнивали с Гейне. Он, единственный из
всего поколения, играл с сюжетом и с повествованием, наподобие
Стерна. Темные места и смягчения, навязанные ему наличием
цензуры, еще усилили причудливый и капризный характер его
восхитительно индивидуальной прозы.
Мне особенно приятно закончить этот том именем Ивана
Афанасьевича Кущевского, одного из самых восхитительных и
наименее признанных русских писателей. Биография его похожа на
биографию Помяловского, Решетникова, Левитова, многих других
менее известных писателей-разночинцев. Он родился в 1847 г. в
Сибири, в конце шестидесятых годов приехал в Петербург в поисках
литературной работы, встретился с непреодолимыми препятствиями
и пал жертвой болезни, нужды и пьянства. Когда он лежал,
выздоравливая, в городской больнице, ему удалось написать свое
главное произведение, роман Николай Негорев, или Благополучный
россиянин. Роман появился в журнале Салтыкова и Некрасова в
1871 г., а в 1872 г. вышел отдельной книгой и имел немалый успех у
радикальной публики. Но последующие произведения Кущевского не
оправдали возбужденных этим романом ожиданий – они почти не
поднимались над уровнем средней публицистики. Через пять лет
безнадежной борьбы с голодом, истощенный пьянством и
туберкулезом Кущевский в 1876 г. умер.
С формальной точки зрения Николай Негорев не так оригинален,
как произведения Помяловского или Успенского. Он написан в довольно
традиционной форме жизнеописания, большая часть которого занята
детством и отрочеством героя. Герой, от имени которого ведется
повествование, – замечательный тип: он умеренно честолюбив, умеренно
сообразителен, умеренно труслив, умеренно педантичен уже в мальчишеском
возрасте и вырастает в удачливого, самодовольного и эгоистичного
бюрократа. Но не эта центральная фигура, хотя и очень хорошо написанная,
составляет главное очарование книги. Другие персонажи – бесшабашный,
безрассудный и великодушный брат Николая Андрей, их сестра Лиза,
фанатичный и причудливый Оверин, невеста героя Софья Васильевна – все
эти лица наделены такой убеждающей жизненностью, что могут выдержать
сравнение с героями Войны и мира. У Кущевского – единственная в русской
литературе тонкость штриха. По живости и легкости юмора эта книга не
имеет себе равных. Данный на более серьезном уровне, характер фанатика
Оверина с чередой его опаснейших и убийственно серьезных увлечений в
школьные годы и пропагандистской деятельности, когда он вырос, сцена
смерти Софьи Васильевны – все это принадлежит к высочайшим
достижениям русской литературы. С исторической точки зрения роман дает
непревзойденную картину перемен, превративших Россию Николая I в почти
анархическую Россию шестидесятых годов.