История русской литературы с древнейших времен по 1925 год. Том 1
История русской литературы с древнейших времен по 1925 год. Том 1 читать книгу онлайн
Дмитрий Петрович Святополк-Мирский История русской литературы с древнейших времен по 1925 год История русской литературы с древнейших времен по 1925 г.В 1925 г. впервые вышла в свет «История русской литературы», написанная по-английски. Автор — русский литературовед, литературный критик, публицист, князь Дмитрий Петрович Святополк-Мирский (1890—1939). С тех пор «История русской литературы» выдержала не одно издание, была переведена на многие европейские языки и до сих пор не утратила своей популярности. Что позволило автору составить подобный труд? Возможно, обучение на факультетах восточных языков и классической филологии Петербургского университета; или встречи на «Башне» Вячеслава Иванова, знакомство с плеядой «серебряного века» — О. Мандельштамом, М. Цветаевой, А. Ахматовой, Н. Гумилевым; или собственные поэтические пробы, в которых Н. Гумилев увидел «отточенные и полнозвучные строфы»; или чтение курса русской литературы в Королевском колледже Лондонского университета в 20-х годах... Несомненно одно: Мирский являлся не только почитателем, но и блестящим знатоком предмета своего исследования. Книга написана простым и ясным языком, блистательно переведена, и недаром скупой на похвалы Владимир Набоков считал ее лучшей историей русской литературы на любом языке, включая русский. Комментарии Понемногу издаются в России важнейшие труды литературоведов эмиграции. Вышла достойным тиражом (первое на русском языке издание 2001 года был напечатано в количестве 600 экз.) одна из главных книг «красного князя» Дмитрия Святополк-Мирского «История русской литературы». Судьба автора заслуживает отдельной книги. Породистый аристократ «из Рюриковичей», белый офицер и убежденный монархист, он в эмиграции вступил в английскую компартию, а вначале 30-х вернулся в СССР. Жизнь князя-репатрианта в «советском раю» продлилась недолго: в 37-м он был осужден как «враг народа» и сгинул в лагере где-то под Магаданом. Некоторые его работы уже переизданы в России. Особенность «Истории русской литературы» в том, что она писалась по-английски и для англоязычной аудитории. Это внятный, добротный, без цензурных пропусков курс отечественной словесности. Мирский не только рассказывает о писателях, но и предлагает собственные концепции развития литпроцесса (связь литературы и русской цивилизации и др.). Николай Акмейчук Русская литература, как и сама православная Русь, существует уже более тысячелетия. Но любознательному российскому читателю, пожелавшему пообстоятельней познакомиться с историей этой литературы во всей ее полноте, придется столкнуться с немалыми трудностями. Школьная программа ограничивается именами классиков, вузовские учебники как правило, охватывают только отдельные периоды этой истории. Многотомные академические издания советского периода рассчитаны на специалистов, да и «призма соцреализма» дает в них достаточно тенденциозную картину (с разделением авторов на прогрессивных и реакционных), ныне уже мало кому интересную. Таким образом, в России до последнего времени не существовало книг, дающих цельный и непредвзятый взгляд на указанный предмет и рассчитанных, вместе с тем, на массового читателя. Зарубежным любителям русской литературы повезло больше. Еще в 20-х годах XIX века в Лондоне вышел капитальный труд, состоящий из двух книг: «История русской литературы с древнейших времен до смерти Достоевского» и «Современная русская литература», написанный на английском языке и принадлежащий перу… известного русского литературоведа князя Дмитрия Петровича Святополка-Мирского. Под словом «современная» имелось в виду – по 1925 год включительно. Книги эти со временем разошлись по миру, были переведены на многие языки, но русский среди них не значился до 90-х годов прошлого века. Причиной тому – и необычная биография автора книги, да и само ее содержание. Литературоведческих трудов, дающих сравнительную оценку стилистики таких литераторов, как В.И.Ленин и Л.Д.Троцкий, еще недавно у нас публиковать было не принято, как не принято было критиковать великого Л.Толстого за «невыносимую абстрактность» образа Платона Каратаева в «Войне и мире». И вообще, «честный субъективизм» Д.Мирского (а по выражению Н. Эйдельмана, это и есть объективность) дает возможность читателю, с одной стороны, представить себе все многообразие жанров, течений и стилей русской литературы, все богатство имен, а с другой стороны – охватить это в едином контексте ее многовековой истории. По словам зарубежного биографа Мирского Джеральда Смита, «русская литература предстает на страницах Мирского без розового флера, со всеми зазубринами и случайными огрехами, и величия ей от этого не убавляется, оно лишь прирастает подлинностью». Там же приводится мнение об этой книге Владимира Набокова, известного своей исключительной скупостью на похвалы, как о «лучшей истории русской литературы на любом языке, включая русский». По мнению многих специалистов, она не утратила своей ценности и уникальной свежести по сей день. Дополнительный интерес к книге придает судьба ее автора. Она во многом отражает то, что произошло с русской литературой после 1925 года. Потомок древнего княжеского рода, родившийся в семье видного царского сановника в 1890 году, он был поэтом-символистом в период серебряного века, белогвардейцем во время гражданской войны, известным литературоведом и общественным деятелем послереволюционной русской эмиграции. Но живя в Англии, он увлекся социалистическим идеями, вступил в компартию и в переписку с М.Горьким, и по призыву последнего в 1932 году вернулся в Советский Союз. Какое-то время Мирский был обласкан властями и являлся желанным гостем тогдашних литературных и светских «тусовок» в качестве «красного князя», но после смерти Горького, разделил участь многих своих коллег, попав в 1937 году на Колыму, где и умер в 1939.«Когда-нибудь в будущем, может, даже в его собственной стране, – писал Джеральд Смит, – найдут способ почтить память Мирского достойным образом». Видимо, такое время пришло. Лучшим, самым достойным памятником Д.П.Мирскому служила и служит его превосходная книга. Нелли Закусина "Впервые для массового читателя – малоизвестный у нас (но высоко ценившийся специалистами, в частности, Набоковым) труд Д. П. Святополк-Мирского". Сергей Костырко. «Новый мир» «Поздней ласточкой, по сравнению с первыми "перестроечными", русского литературного зарубежья можно назвать "Историю литературы" Д. С.-Мирского, изданную щедрым на неожиданности издательством "Свиньин и сыновья"». Ефрем Подбельский. «Сибирские огни» "Текст читается запоем, по ходу чтения его без конца хочется цитировать вслух домашним и конспектировать не для того, чтобы запомнить, многие пассажи запоминаются сами, как талантливые стихи, но для того, чтобы еще и еще полюбоваться умными и сочными авторскими определениями и характеристиками". В. Н. Распопин. Сайт «Book-о-лики» "Это внятный, добротный, без цензурных пропусков курс отечественной словесности. Мирский не только рассказывает о писателях, но и предлагает собственные концепции развития литпроцесса (связь литературы и русской цивилизации и др.)". Николай Акмейчук. «Книжное обозрение» "Книга, издававшаяся в Англии, написана князем Святополк-Мирским. Вот она – перед вами. Если вы хотя бы немного интересуетесь русской литературой – лучшего чтения вам не найти!" Обзор. «Книжная витрина» "Одно из самых замечательных переводных изданий последнего времени". Обзор. Журнал «Знамя» Источник: http://www.isvis.ru/mirskiy_book.htm === Дмитрий Петрович Святополк-Мирский (1890-1939) ===
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
Стихи Майкова великолепно отвечали вкусу времени, забывшего,
что поэзия – словесное искусство. Это время потеряло всякий
интерес к романтическим чувствам, но не желало остаться совсем без
поэтических радостей. Оно не могло представить себе, что поэзия
может и должна перестать быть «поэтической», и потому его
единственным прибежищем оставались образы. Майков был мягко
«поэтическим» и мягко реалистическим; мягко тенденциозным и
никогда – эмоциональным. Образы в его стихах всегда самое главное.
Некоторые из них (памятуя, что у него не было ни стиля, ни
поэтического языка) были даже счастливыми открытиями, как
короткое и очень известное стихотворение о весне и дожде. Но его
более реалистические стихи испорчены сентиментальностью, а более
«поэтические» безнадежно несовершенны: их красоты – это та же
викторианская мишура. Более крупные вещи редко ему удавались.
Лучшая из них – прелестная идиллия Рыбная ловля (1854), где, что
происходит нечасто, он вновь обрел то относительное чувство стиля,
которое проявил в своих ранних вещах. Майков всегда стремил ся
выражать идеи. В свои ранние годы он был чем-то вроде
эклектически-прогрессивно-греческого идеалиста. Потом он сделался
нетерпимым византийским реакционером. Главным его
произведением ( opus magnum) должна была стать большая трагедия о
борьбе между императорским Римом и ранними христианами.
Первый фрагмент ( Три смерти) был написан в 1851г.; вся трагедия
целиком, под названием Два мира была опубликована в 1882 г.
Несмотря на то, что там содержится множество пассажей,
доказывающих, что у Майкова был сильный ум, стихи ее плоски и
общая концепция неудачна, в основном по причине полного
несочувствия автора раннему христианству. Есть основания считать,
что Майков-поэт мельче Майкова-человека. Во всяком случае
Достоевский уважал его как мало кого из современников, и
переписка с ним была для писателя чрезвычайно плодотворна.
Из других «образников» середины века назову только Николая
Федоровича Щербину (1821–1869) и Льва Александровича Мея
(1822–1862). У первого были задатки истинного поэта: ему было что
сказать и он обладал индивидуальным видением. Мать его была
гречанкой, и его видение античности имеет в себе что-то домашнее и
интимное, что можно объяснить только национальной близостью.
В его греческих девушках нет холодности и классичности, и у него
было настоящее ощущение эллинского духа гармонии и меры.
«Образники» считали себя продолжателями «объективной»
традиции Пушкина. Но романтическая лермонтовская
«субъективная» традиция тоже не умерла. Самым романтичным из
эклектиков середины века был Яков Петрович Полонский (1819–
1898), по музыкальному дару один из величайших поэтов своего
поколения. Жизнь его была небогата событиями; он был близким и
преданным другом Тургенева и многих других писателей своего
времени. В конце жизни они, вместе с Майковым и Григоровичем,
были в петербургском
литературном обществе последними
могиканами века гигантов. Полонский – типичнейший пример
конфликта между правами поэзии и современной мысли, о котором я
говорил. Поэтическое его мастерство было чисто романтическим, но
он боялся отдаться ему целиком и считал своим долгом писать
благонамеренные стихи о светоче прогресса, свободе слова и прочих
современных предметах. Но подлинная его поэзия совершенно чужда
гражданственности и свободна от обязательного выражения идей.
Она чистая, непосредственная, и хотя явно порождена человеком
слабого телосложения со слабыми легкими, голос его порой
достигает высочайших вершин лирической выразительности. Он был
единственным из русских поэтов, способным создавать неуловимые,
как лесной шум, эффекты немецких романтиков, и единственным, кто
после Лермонтова был способен видеть иную даль за облаками
заката. Многие лучшие его стихи – это грезы. И еще одно
лермонтовское умение было у него – создавать тончайшую и
пронзительную поэзию из заурядного, каждодневного бытового и
словесного материала. Его романтизм очень русский, по духу
близкий к народным песням и сказкам. Мало что в русской
лирической поэзии может сравняться со стихотворением Колокольчик
(1858) по тончайшей насыщенности. Из всех русских поэтов Полон -
ский в лучших своих лирических стихах всего скорее очарует
английского читателя русской поэзии, ибо он владеет как теми
качествами, которые английский романтик считает синонимами
поэзии вообще, так и простой и скромной реалистической грацией,
явно и безошибочно русской. Неудивительно, что его любит Морис
Бэринг.
7. АЛЕКСЕЙ ТОЛСТОЙ
Самый популярный, самый разносторонний и в конце концов
самый значительный из поэтов-эклектиков – граф Алексей
Константинович Толстой, дальний родственник великого романиста.
Он родился в 1817 г. в семье, принадлежавшей к высшей
петербургской знати. Мать его была сестрой романиста
Погорельского (Перовского). Он получил прекрасное образование и
во взрослом возрасте с гордостью вспоминал, что мальчиком сидел
на коленях у Гете. Он был товарищем игр будущего императора
Александра II и навсегда остался его другом. Во время Крымской
войны А. Толстой служил офицером в ополчении. Кроме этого, если
не считать почетной службы при дворе, он не служил никогда. Жизнь
его текла в счастье и довольстве и, если не считать бурного романа с
дамой, впоследствии ставшей его женой, не нарушалась особенными
событиями. Жил он в Петербурге, в своем украинском имении и за
границей. Он был космополитом и убежденным западником; в
политике – аристократом-либералом. Умер он в 1875 г.
Литературную деятельность он начал в 1840 г. фантастическим
рассказом в духе немецких романтиков Упырь, но его поэтическая
индивидуальность созрела только в 1854 году, и тогда он начал
регулярно публиковать стихи. Несколько ранее он вместе со своими
кузенами братьями Жемчужниковыми стал публиковать сатириче-
ские, юмористические и абсурдные стихи и прозу под общим
псевдонимом «Козьма Прутков». «Козьма Прутков» процветал с 1853
до 1863 года. Кроме двухтомного собрания стихов, А. Толстой
является автором исторического романа Князь Серебряный (1863) и
драматической трилогии (1866–1870) (о ней см. ниже).
А. Толстой был эклектиком, как Майков и Полонский, но его
эклектизм порожден не столько механическим компромиссом между
внутренним импульсом и внешними силами («новыми веяниями»),
сколько внутренней гармоничностью и сбалансированностью. Он
представлял золотую середину, mediocritas в лучшем, классическом
смысле слова. Многосторонняя, всеобъемлющая, безмятежная
ясность, основанная на идеалистической философии (платонизме) –
главная черта поэзии Алексея Толстого. Он наименее трагический,
наименее дисгармоничный из русских поэтов, но гармония его чужда
благодушия и самодовольства. Она чиста и благородна. В поэзии, как
и в жизни, Алексей Толстой – джентльмен с головы до ног.
Не будучи великим и оригинальным поэтом, способным
преодолеть тесные пределы своего выродившегося века, Толстой
разделял со своими современниками некоторую техническую
неумелость; порою встречалась у него рыхлость и нечеткость ритма,
неточность поэтического языка. Но у него было чувство слова,
благодаря которому он в конце концов с грехом пополам дотащился
до собственного стиля. Он владел разнообразными способами
выражения, распространяющимися на разные манеры и сюжеты. Он,
без сомнения, величайший из русских юмористических поэтов-
