История русской литературы с древнейших времен по 1925 год. Том 1
История русской литературы с древнейших времен по 1925 год. Том 1 читать книгу онлайн
Дмитрий Петрович Святополк-Мирский История русской литературы с древнейших времен по 1925 год История русской литературы с древнейших времен по 1925 г.В 1925 г. впервые вышла в свет «История русской литературы», написанная по-английски. Автор — русский литературовед, литературный критик, публицист, князь Дмитрий Петрович Святополк-Мирский (1890—1939). С тех пор «История русской литературы» выдержала не одно издание, была переведена на многие европейские языки и до сих пор не утратила своей популярности. Что позволило автору составить подобный труд? Возможно, обучение на факультетах восточных языков и классической филологии Петербургского университета; или встречи на «Башне» Вячеслава Иванова, знакомство с плеядой «серебряного века» — О. Мандельштамом, М. Цветаевой, А. Ахматовой, Н. Гумилевым; или собственные поэтические пробы, в которых Н. Гумилев увидел «отточенные и полнозвучные строфы»; или чтение курса русской литературы в Королевском колледже Лондонского университета в 20-х годах... Несомненно одно: Мирский являлся не только почитателем, но и блестящим знатоком предмета своего исследования. Книга написана простым и ясным языком, блистательно переведена, и недаром скупой на похвалы Владимир Набоков считал ее лучшей историей русской литературы на любом языке, включая русский. Комментарии Понемногу издаются в России важнейшие труды литературоведов эмиграции. Вышла достойным тиражом (первое на русском языке издание 2001 года был напечатано в количестве 600 экз.) одна из главных книг «красного князя» Дмитрия Святополк-Мирского «История русской литературы». Судьба автора заслуживает отдельной книги. Породистый аристократ «из Рюриковичей», белый офицер и убежденный монархист, он в эмиграции вступил в английскую компартию, а вначале 30-х вернулся в СССР. Жизнь князя-репатрианта в «советском раю» продлилась недолго: в 37-м он был осужден как «враг народа» и сгинул в лагере где-то под Магаданом. Некоторые его работы уже переизданы в России. Особенность «Истории русской литературы» в том, что она писалась по-английски и для англоязычной аудитории. Это внятный, добротный, без цензурных пропусков курс отечественной словесности. Мирский не только рассказывает о писателях, но и предлагает собственные концепции развития литпроцесса (связь литературы и русской цивилизации и др.). Николай Акмейчук Русская литература, как и сама православная Русь, существует уже более тысячелетия. Но любознательному российскому читателю, пожелавшему пообстоятельней познакомиться с историей этой литературы во всей ее полноте, придется столкнуться с немалыми трудностями. Школьная программа ограничивается именами классиков, вузовские учебники как правило, охватывают только отдельные периоды этой истории. Многотомные академические издания советского периода рассчитаны на специалистов, да и «призма соцреализма» дает в них достаточно тенденциозную картину (с разделением авторов на прогрессивных и реакционных), ныне уже мало кому интересную. Таким образом, в России до последнего времени не существовало книг, дающих цельный и непредвзятый взгляд на указанный предмет и рассчитанных, вместе с тем, на массового читателя. Зарубежным любителям русской литературы повезло больше. Еще в 20-х годах XIX века в Лондоне вышел капитальный труд, состоящий из двух книг: «История русской литературы с древнейших времен до смерти Достоевского» и «Современная русская литература», написанный на английском языке и принадлежащий перу… известного русского литературоведа князя Дмитрия Петровича Святополка-Мирского. Под словом «современная» имелось в виду – по 1925 год включительно. Книги эти со временем разошлись по миру, были переведены на многие языки, но русский среди них не значился до 90-х годов прошлого века. Причиной тому – и необычная биография автора книги, да и само ее содержание. Литературоведческих трудов, дающих сравнительную оценку стилистики таких литераторов, как В.И.Ленин и Л.Д.Троцкий, еще недавно у нас публиковать было не принято, как не принято было критиковать великого Л.Толстого за «невыносимую абстрактность» образа Платона Каратаева в «Войне и мире». И вообще, «честный субъективизм» Д.Мирского (а по выражению Н. Эйдельмана, это и есть объективность) дает возможность читателю, с одной стороны, представить себе все многообразие жанров, течений и стилей русской литературы, все богатство имен, а с другой стороны – охватить это в едином контексте ее многовековой истории. По словам зарубежного биографа Мирского Джеральда Смита, «русская литература предстает на страницах Мирского без розового флера, со всеми зазубринами и случайными огрехами, и величия ей от этого не убавляется, оно лишь прирастает подлинностью». Там же приводится мнение об этой книге Владимира Набокова, известного своей исключительной скупостью на похвалы, как о «лучшей истории русской литературы на любом языке, включая русский». По мнению многих специалистов, она не утратила своей ценности и уникальной свежести по сей день. Дополнительный интерес к книге придает судьба ее автора. Она во многом отражает то, что произошло с русской литературой после 1925 года. Потомок древнего княжеского рода, родившийся в семье видного царского сановника в 1890 году, он был поэтом-символистом в период серебряного века, белогвардейцем во время гражданской войны, известным литературоведом и общественным деятелем послереволюционной русской эмиграции. Но живя в Англии, он увлекся социалистическим идеями, вступил в компартию и в переписку с М.Горьким, и по призыву последнего в 1932 году вернулся в Советский Союз. Какое-то время Мирский был обласкан властями и являлся желанным гостем тогдашних литературных и светских «тусовок» в качестве «красного князя», но после смерти Горького, разделил участь многих своих коллег, попав в 1937 году на Колыму, где и умер в 1939.«Когда-нибудь в будущем, может, даже в его собственной стране, – писал Джеральд Смит, – найдут способ почтить память Мирского достойным образом». Видимо, такое время пришло. Лучшим, самым достойным памятником Д.П.Мирскому служила и служит его превосходная книга. Нелли Закусина "Впервые для массового читателя – малоизвестный у нас (но высоко ценившийся специалистами, в частности, Набоковым) труд Д. П. Святополк-Мирского". Сергей Костырко. «Новый мир» «Поздней ласточкой, по сравнению с первыми "перестроечными", русского литературного зарубежья можно назвать "Историю литературы" Д. С.-Мирского, изданную щедрым на неожиданности издательством "Свиньин и сыновья"». Ефрем Подбельский. «Сибирские огни» "Текст читается запоем, по ходу чтения его без конца хочется цитировать вслух домашним и конспектировать не для того, чтобы запомнить, многие пассажи запоминаются сами, как талантливые стихи, но для того, чтобы еще и еще полюбоваться умными и сочными авторскими определениями и характеристиками". В. Н. Распопин. Сайт «Book-о-лики» "Это внятный, добротный, без цензурных пропусков курс отечественной словесности. Мирский не только рассказывает о писателях, но и предлагает собственные концепции развития литпроцесса (связь литературы и русской цивилизации и др.)". Николай Акмейчук. «Книжное обозрение» "Книга, издававшаяся в Англии, написана князем Святополк-Мирским. Вот она – перед вами. Если вы хотя бы немного интересуетесь русской литературой – лучшего чтения вам не найти!" Обзор. «Книжная витрина» "Одно из самых замечательных переводных изданий последнего времени". Обзор. Журнал «Знамя» Источник: http://www.isvis.ru/mirskiy_book.htm === Дмитрий Петрович Святополк-Мирский (1890-1939) ===
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
сторонником адмирала Шишкова. Он был идеалист-энтузиаст,
примкнувший к заговору 14 декабря, и последние двадцать лет жизни
провел в тюрьме и сибирской ссылке. Он напоминал дон Кихота
смешной внешностью и поведением, но все, его знавшие, его
любили, а Пушкин, больше всех его дразнивший, посвятил ему
лучшие и искреннейшие строки в своем стихотворении на лицейскую
годовщину 1825 года.
Несмотря на смешную внешность и комический энтузиазм,
Кюхельбекер был человеком немалого ума, и его недолгая
деятельность как литературного критика (1824–1825) ставит его,
вместе с Киреевским, на первое место среди критиков Золотого века.
Писать в 1825 году длинные и восторженные статьи о Шихматове
было бесспорной смелостью, а доказательством большого и трезвого
ума – то, что он одинаково ценил Шекспира и Расина, отказывая
Байрону в праве числиться на равных с ними. Как поэт Кюхельбекер
обладал тонким пантеистическим видением мира, но ему не
удавалось найти этому должное выражение – его поэзия, как и
большая часть поэзии второй половины века, была миром в
зачаточном состоянии, ожидавшим строителя. Только изредка
удавалось ему напасть на соответствующую форму, и тогда он
создавал стихи поистине прекрасные. Одно из таких стихотворений –
благородная элегия на смерть Пушкина, начинающаяся единственным
его стихом, знакомым большинству читателей:
Блажен, кто пал, как юноша Ахилл,
Прекрасный, мощный, смелый, величавый,
В средине поприща побед и славы,
Исполненный несокрушимых сил!
Это Жалоба поэта, заключающая Золотой век русской поэзии, до
странного близкая по времени, если не по тону, к вордсвортовой
« Extempore Effusion» ( Излияние экспромтом).
Альманах Кюхельбекера Мнемозина (1824–1825) был первой
площадкой для молодых идеалистов, которые стали вводить в России
культ Гете и метафизику Шеллинга. Они называли себя «любомудры»
(русский перевод греческого слова «философы»). В их группу входил
князь Владимир Одоевский, Погодин, Шевырев, Хомяков, Иван
Киреевский – все эти имена мы еще встретим в будущих главах, но
лидером их был человек, чья короткая карьера бесспорно относится к
двадцатым годам. Это Дмитрий Владимирович Веневитинов, дальний
родственник Пушкина. Он родился в 1805 г., умер в 1827, на двадцать
втором году жизни, и с ним ушла одна из величайших надежд
русской литературы. Смерть его была случайна – он простудился,
едучи зимой с бала. Невозможно представить себе, чем он мог бы
стать. Он обладал бесчисленными блестящими дарованиями,
сильным умом и был прирожденным метафизиком и зрелым, высоким
поэтом в двадцать один год. У него была поистине фаустовская
жажда знаний, а способность впитывать их напоминала Пико. В то
же время он был мужественный, привлекательный молодой человек,
любивший радости жизни. К тому же ему было присуще внутреннее
здоровье и равновесие всех душевных и телесных достоинств, чем он
походил на Гете. От него в литературе осталось немного. Его
философские и критические статьи впервые вводят нас в русский
взгляд на мир, видоизмененный от прививки германского идеализма.
Но в этих пропилеях нового учения есть здравое хладнокровие и
широта охвата, которых мы напрасно будем искать у его наследников,
идеалистов тридцатых годов. Поэзия его близка к совершенству.
Стиль его стихов основан на Пушкине и Жуковском, но в них есть
только ему присущее мастерство. Поэтический язык его чист, ритмы
чисты и величественны. Характернее всего для него философские
стихи.
9. ТЕАТР
Классическая трагедия с тремя единствами и александринским
стихом после Озерова умерла, но классическая комедия выжила и
даже пережила возрождение. Однако за единственным, хотя и
великим, исключением (комедия Грибоедова), она не создала ничего,
сравнимого с лучшими комедиями XVIII века. Авторы писали для
театра и для сегодняшнего дня – а не для литературы и для вечности.
Некоторые из их комедий забавны, особенно те, где авторы (все без
исключенияклассицисты и консерваторы) осмеивали карамзинистов и
романтиков (напр., Липецкие воды Шаховского и Студент
Грибоедова), но все они откровенно и без претензий незначительны.
Пустота и отсутствие серьезных литературных интересов во всем
этом комедийном мире замечательно изображена в Литературных и
театральных воспоминаниях Аксакова. Главные лица театра в то
время – разносторонний и плодовитый князь Александр Шаховской
(1777–1846); Михаил Николаевич Загоскин (1789–1852), ставший
впоследствии более известен как «русский Вальтер Скотт»; Николай
Иванович Хмельницкий (1789–1845); Александр Иванович Писарев
(1803–1828), лучший из них знаток сцены и близкий друг Аксакова.
Хмельницкий и Писарев писали в основном водевили – жанр,
увлечение которым в России началось в 1820 г. и достигло апогея в
1840-м. Грибоедов в своих ранних комедиях был всего лишь
поставщиком умело скроенных пьес, у которых на удивление мало
общего с великой комедией, сделавшей его классиком, почти
сравнимым с Пушкиным.
10. ГРИБОЕДОВ
Александр Сергеевич Грибоедов родился в Москве 4 января
1795 г. Он получил блестящее образование. Семнадцати лет он
закончил Московский университет с двумя дипломами – по
естественным наукам и праву – и готовился к получению научной
степени, когда его учение было прервано вторжением Наполеона. Он
записался в кавалерию, но в сражениях не участвовал. В 1815 г. ему
разрешено было оставить военную службу, и он приехал в Петербург,
где стал чиновником министерства иностранных дел. Грибоедов с
головой окунулся в бурную и увлекательную жизнь послевоенной
столицы. Центром его интересов, как и у многих его современников,
стал театр. Он писал и ставил ничем не выдающиеся комедии и
ухаживал за актрисами. Вращался он и в революционных кругах и
был принятв масонскую ложу. В литературных спорах он был на
стороне шишковистов. Без труда он заработал репутацию одного из
самых умных и остроумных людей России. В то же время он серьезно
работал в министерстве иностранных дел, так что, когда
потребовалось послать секретарем посольства в Персию особо
надежного человека, пост был предложен Грибоедову. Грибоедов
принял назначение тем охотнее, что находился под глубоким
впечатлением от дуэли, в которой принял участие. Это была
знаменитая partie carrеe (дуэль четырех) между Завадовским и
Грибоедовым, с одной стороны, и Шереметевым и Якубовичем, с
другой. Шереметев был убит Завадовским, который сам был тяжело
ранен. Через год дуэль продолжили секунданты, Грибоедов и
Якубович, которые встретились в Тифлисе. Грибоедов был ранен в
руку, и один палец у него навсегда остался согнутым.
Годы 1818–1825 Грибоедов провел частью в Тифлисе, частью в
Персии. Он подружился со знаменитым кавказским «наместником»
генералом Ермоловым, в те дни самым популярным и самым
незаурядным из должностных лиц, который почувствовал, что
Грибоедов близок ему по духу и сделал его своим секретарем. Здесь,
в Тифлисе, в 1822–1823 гг. Грибоедов написал свою великую
комедию Горе от ума. Только несколько штрихов были им добавлены
во время двухлетнего отпуска, проведенного в Москве и Петербурге
(1823–1825). Цензура не пропустила Горе от ума для сцены, и только
отрывки из комедии появились в альманахе в 1825 году. Но автор
читал свою комедию «всей Москве» и «всему Петербургу», и она
ходила в бесчисленных списках.
