История русской литературы с древнейших времен по 1925 год. Том 1
История русской литературы с древнейших времен по 1925 год. Том 1 читать книгу онлайн
Дмитрий Петрович Святополк-Мирский История русской литературы с древнейших времен по 1925 год История русской литературы с древнейших времен по 1925 г.В 1925 г. впервые вышла в свет «История русской литературы», написанная по-английски. Автор — русский литературовед, литературный критик, публицист, князь Дмитрий Петрович Святополк-Мирский (1890—1939). С тех пор «История русской литературы» выдержала не одно издание, была переведена на многие европейские языки и до сих пор не утратила своей популярности. Что позволило автору составить подобный труд? Возможно, обучение на факультетах восточных языков и классической филологии Петербургского университета; или встречи на «Башне» Вячеслава Иванова, знакомство с плеядой «серебряного века» — О. Мандельштамом, М. Цветаевой, А. Ахматовой, Н. Гумилевым; или собственные поэтические пробы, в которых Н. Гумилев увидел «отточенные и полнозвучные строфы»; или чтение курса русской литературы в Королевском колледже Лондонского университета в 20-х годах... Несомненно одно: Мирский являлся не только почитателем, но и блестящим знатоком предмета своего исследования. Книга написана простым и ясным языком, блистательно переведена, и недаром скупой на похвалы Владимир Набоков считал ее лучшей историей русской литературы на любом языке, включая русский. Комментарии Понемногу издаются в России важнейшие труды литературоведов эмиграции. Вышла достойным тиражом (первое на русском языке издание 2001 года был напечатано в количестве 600 экз.) одна из главных книг «красного князя» Дмитрия Святополк-Мирского «История русской литературы». Судьба автора заслуживает отдельной книги. Породистый аристократ «из Рюриковичей», белый офицер и убежденный монархист, он в эмиграции вступил в английскую компартию, а вначале 30-х вернулся в СССР. Жизнь князя-репатрианта в «советском раю» продлилась недолго: в 37-м он был осужден как «враг народа» и сгинул в лагере где-то под Магаданом. Некоторые его работы уже переизданы в России. Особенность «Истории русской литературы» в том, что она писалась по-английски и для англоязычной аудитории. Это внятный, добротный, без цензурных пропусков курс отечественной словесности. Мирский не только рассказывает о писателях, но и предлагает собственные концепции развития литпроцесса (связь литературы и русской цивилизации и др.). Николай Акмейчук Русская литература, как и сама православная Русь, существует уже более тысячелетия. Но любознательному российскому читателю, пожелавшему пообстоятельней познакомиться с историей этой литературы во всей ее полноте, придется столкнуться с немалыми трудностями. Школьная программа ограничивается именами классиков, вузовские учебники как правило, охватывают только отдельные периоды этой истории. Многотомные академические издания советского периода рассчитаны на специалистов, да и «призма соцреализма» дает в них достаточно тенденциозную картину (с разделением авторов на прогрессивных и реакционных), ныне уже мало кому интересную. Таким образом, в России до последнего времени не существовало книг, дающих цельный и непредвзятый взгляд на указанный предмет и рассчитанных, вместе с тем, на массового читателя. Зарубежным любителям русской литературы повезло больше. Еще в 20-х годах XIX века в Лондоне вышел капитальный труд, состоящий из двух книг: «История русской литературы с древнейших времен до смерти Достоевского» и «Современная русская литература», написанный на английском языке и принадлежащий перу… известного русского литературоведа князя Дмитрия Петровича Святополка-Мирского. Под словом «современная» имелось в виду – по 1925 год включительно. Книги эти со временем разошлись по миру, были переведены на многие языки, но русский среди них не значился до 90-х годов прошлого века. Причиной тому – и необычная биография автора книги, да и само ее содержание. Литературоведческих трудов, дающих сравнительную оценку стилистики таких литераторов, как В.И.Ленин и Л.Д.Троцкий, еще недавно у нас публиковать было не принято, как не принято было критиковать великого Л.Толстого за «невыносимую абстрактность» образа Платона Каратаева в «Войне и мире». И вообще, «честный субъективизм» Д.Мирского (а по выражению Н. Эйдельмана, это и есть объективность) дает возможность читателю, с одной стороны, представить себе все многообразие жанров, течений и стилей русской литературы, все богатство имен, а с другой стороны – охватить это в едином контексте ее многовековой истории. По словам зарубежного биографа Мирского Джеральда Смита, «русская литература предстает на страницах Мирского без розового флера, со всеми зазубринами и случайными огрехами, и величия ей от этого не убавляется, оно лишь прирастает подлинностью». Там же приводится мнение об этой книге Владимира Набокова, известного своей исключительной скупостью на похвалы, как о «лучшей истории русской литературы на любом языке, включая русский». По мнению многих специалистов, она не утратила своей ценности и уникальной свежести по сей день. Дополнительный интерес к книге придает судьба ее автора. Она во многом отражает то, что произошло с русской литературой после 1925 года. Потомок древнего княжеского рода, родившийся в семье видного царского сановника в 1890 году, он был поэтом-символистом в период серебряного века, белогвардейцем во время гражданской войны, известным литературоведом и общественным деятелем послереволюционной русской эмиграции. Но живя в Англии, он увлекся социалистическим идеями, вступил в компартию и в переписку с М.Горьким, и по призыву последнего в 1932 году вернулся в Советский Союз. Какое-то время Мирский был обласкан властями и являлся желанным гостем тогдашних литературных и светских «тусовок» в качестве «красного князя», но после смерти Горького, разделил участь многих своих коллег, попав в 1937 году на Колыму, где и умер в 1939.«Когда-нибудь в будущем, может, даже в его собственной стране, – писал Джеральд Смит, – найдут способ почтить память Мирского достойным образом». Видимо, такое время пришло. Лучшим, самым достойным памятником Д.П.Мирскому служила и служит его превосходная книга. Нелли Закусина "Впервые для массового читателя – малоизвестный у нас (но высоко ценившийся специалистами, в частности, Набоковым) труд Д. П. Святополк-Мирского". Сергей Костырко. «Новый мир» «Поздней ласточкой, по сравнению с первыми "перестроечными", русского литературного зарубежья можно назвать "Историю литературы" Д. С.-Мирского, изданную щедрым на неожиданности издательством "Свиньин и сыновья"». Ефрем Подбельский. «Сибирские огни» "Текст читается запоем, по ходу чтения его без конца хочется цитировать вслух домашним и конспектировать не для того, чтобы запомнить, многие пассажи запоминаются сами, как талантливые стихи, но для того, чтобы еще и еще полюбоваться умными и сочными авторскими определениями и характеристиками". В. Н. Распопин. Сайт «Book-о-лики» "Это внятный, добротный, без цензурных пропусков курс отечественной словесности. Мирский не только рассказывает о писателях, но и предлагает собственные концепции развития литпроцесса (связь литературы и русской цивилизации и др.)". Николай Акмейчук. «Книжное обозрение» "Книга, издававшаяся в Англии, написана князем Святополк-Мирским. Вот она – перед вами. Если вы хотя бы немного интересуетесь русской литературой – лучшего чтения вам не найти!" Обзор. «Книжная витрина» "Одно из самых замечательных переводных изданий последнего времени". Обзор. Журнал «Знамя» Источник: http://www.isvis.ru/mirskiy_book.htm === Дмитрий Петрович Святополк-Мирский (1890-1939) ===
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
5. МАЛЫЕ ПОЭТЫ
Двадцатые годы были временем, когда поэзия была более
популярна в России, чем когда-либо прежде или после. Основной
формой тогда стала байроническая повесть в стихах: увлечение
Байроном началось в 1822 г. после пушкинского Кавказского
пленника и Шильонского узника, переведенного Жуковским, и
продолжалось до конца десятилетия. До внезапно возникшей в
1829 г. моды на писание романов стихотворные повести были даже
«бестселлерами». Самый большой успех имели две «южные поэмы»
Пушкина ( Пленник и Фонтан). Почти таким же успехом, как Пушкин,
пользовался Козлов.
Иван Иванович Козлов (1779–1840) принадлежал к старшему
поколению. Стихи он начал писать только после 1820 г., когда ослеп.
Среди поэтов Золотого века он выделяется сравнительно мало
развитой техникой. Его поэзия нравилась потому, что легко
пробуждала эмоции сентиментального порядка, а не высшей
поэтической восприимчивости. И все-таки ему присущи изящество и
достоинство, свойственные поэтам того времени, когда писать плохо
было невозможно. Популярность его у современников основывалась
главным образом на огромном успехе поэмы Чернец (1824) –
стихотворной повести, где мрачность байронического героя
сентиментализирована и искуплена раскаянием в финале. Чернец
породил не меньше подражаний, чем байронические поэмы Пушкина.
Другие две стихотворные повести Козлова – Княгиня Наталья
Долгорукая
(1828), сентиментальная вариация на тему о
злоключениях этой благородной женщины, и Безумная (1830) –
такого большого успеха уже не имели. Ослепший Козлов изучил
английский язык и сделал множество переводов. Сегодня
единственные стихи, им переведенные, которые еще помнят – это
Вечерний звон Мура и На погребение сэра Джона Мура Чарлза
Вульфа. Второе не только исключительно точно переведено, но и
принадлежит к числу прекрасных русских стихотворений.
Третий после Пушкина и Козлова поэт, завоевавший общее
признание своими байроническими поэмами, был Кондратий
Федорович Рылеев (1795–1826). Он был одним из лидеров движения
декабристов и душой Северного общества, организовавшего мятеж
14 декабря. Его имя возглавляло список приговоренных к смерти, и
он был повешен во дворе Петропавловской крепости 13 июня 1826 г.
вместе с Пестелем и тремя другими. Его жизнь принадлежит более
политической истории, чем литературной. Достаточно будет сказать,
что он был одним из самых искренних, благородных и чистых
революционеров.
Литературная деятельность Рылеева началась в 1820 г. В 1823 г.
вместе с другим заговорщиком, романистом и поэтом Александром
Бестужевым, он стал выпускать ежегодный альманах Полярная
звезда, который был первым журналом, находившимся полностью в
руках «дворян». В том же году появились его Думы – патриотические
и исторические стихи, внушенные такогоже рода стихами польского
поэта Немцевича и порожденные плутарховским пониманием русской
истории как собрания примеров гражданской доблести. За малым
исключением эти стихи высокопарны и условны. Гораздо выше стоит
рылеевская повествовательная поэма Войнаровский (1825). Это
история племянника Мазепы, поборника свободы Украины, который
чахнет в сибирской ссылке. Нельзя сказать, что Войнаровский –
совершенное произведение искусства, и ритмически он несколько
монотонен, но это благородная и мужественная поэма, вдохновленная
любовью к свободе. Ее высоко ценил Пушкин, который даже
воспроизвел в Полтаве несколько пассажей оттуда. Но лучшее, что
написал Рылеев, – это Исповедь Наливайки (тоже, только по
названию, на украинскую тему) – воодушевленная революционным
пылом и написанная в год мятежа, и особенно Гражданин,
написанный за несколько дней до 14 декабря. Это один из лучших
образцов революционного красноречия на русском языке.
Во второй половине 20-х гг. байроническая поэма стала
достоянием второразрядных поэтов, которые за очень короткое время
износили ее до дыр.
Другой, очень популярный в 20-е гг. род стихов – элегия и
короткое, полусветское лирическое стихотворение. Величайшими (и
популярнейшими) мастерами этого жанра были Жуковский, Пушкин
и Баратынский. Но и другие поэты, куда менее гениальные, писали
короткие элегии и стансы элегического настроения, почти не
уступающие по качеству средней продукции мастеров. Дух высокого
мастерства был растворен в самой атмосфере двадцатых годов,
изящество и достоинство искупало внутреннюю посредственность
тогдашних малых поэтов. Мы не будем на них останавливаться, и я
только назову самого приятного их представителя, Петра
Александровича Плетнева (1792–1865), друга Пушкина и его
литературного агента, а после его смерти издателя журнала
Современник.
6. БАРАТЫНСКИЙ
Самым достойным соперником Пушкина среди современников и
единственным поэтом 20-х гг., кто мог бы претендовать на эпитет
«великий», был Евгений Абрамович Баратынский (или Боратынский,
как иногда он сам писал свое имя и как сегодня пишут его потомки).
Он родился в 1800 г. в родительском имении Мара Тамбовской
губернии (на юге Центральной России). Двенадцати лет он был отдан
в Пажеский корпус, аристократическое военное учебное заведение.
Вскоре он связался с дурной компанией и в результате был исключен
за воровство. По условиям исключения ему запрещалось поступление
в другое учебное заведение, и он не мог быть принят на
государственную службу. Ему пришлось пойти на военную службу
рядовым. Сначала он служил в лейб-егерском полку в Петербурге.
Тогда же он познакомился с Дельвигом, который его ободрил, помог
окончательно не пасть духом и ввел в литературные журналы.
В 1820 г. Баратынский был переведен в полк, стоявший в Финляндии:
там он провел шесть лет. Стихи, которые он там писал, упрочили его
литературную репутацию. Наконец в 1825 г. он получил офицерский
чин и в следующем году оставил службу и уехал в Москву. Он
женился, был счастлив в семейной жизни, но глубокая меланхолия
навсегда осталась основой его характера и его поэзии. За это время
он опубликовал несколько стихотворных сборников, высоко
оцененных лучшими критиками «партии поэтов», в том числе
Пушкиным и Киреевским; но публика встретила их холодно, а
молодые «плебеи»-журналисты (Надеждин) злобно высмеяли.
В 1843 г. Баратынский уехал из Москвы за границу. Зиму он провел в
Париже, где познакомился с французским литературным миром, а
весной отплыл на корабле из Марселя в Неаполь. Через несколько
недель он внезапно заболел и умер 29 июня 1844 года.
Поэтическое наследие Баратынского делится на две примерно
равные по объему, но неравные по достоинству части: стихотворные
повести и стихи. Первые никогда не были бы написаны, не подай
Пушкин примера, но они не подражание более крупному поэту, а
сознательная попытка написать по-другому. Первая – Эда – простая
история о том, как дочку финского крестьянина соблазнил гусарский
офицер, стоявший на квартире у ее отца, – сюжет, который уже в
двадцатые годы вышел из моды и напоминал о минувшем веке.
Трактуется он без риторики, которой поэт тщательно и сознательно
избегает, в реалистическом обыденном ключе, с легким привкусом
сентиментального пафоса, но без малейшего следа романтизма. Как и
все, что писал Баратынский, эта вещь написана таким изумительно
точным стилем, что рядом Пушкин кажется туманным. Описательные
