История русской литературы с древнейших времен по 1925 год. Том 1
История русской литературы с древнейших времен по 1925 год. Том 1 читать книгу онлайн
Дмитрий Петрович Святополк-Мирский История русской литературы с древнейших времен по 1925 год История русской литературы с древнейших времен по 1925 г.В 1925 г. впервые вышла в свет «История русской литературы», написанная по-английски. Автор — русский литературовед, литературный критик, публицист, князь Дмитрий Петрович Святополк-Мирский (1890—1939). С тех пор «История русской литературы» выдержала не одно издание, была переведена на многие европейские языки и до сих пор не утратила своей популярности. Что позволило автору составить подобный труд? Возможно, обучение на факультетах восточных языков и классической филологии Петербургского университета; или встречи на «Башне» Вячеслава Иванова, знакомство с плеядой «серебряного века» — О. Мандельштамом, М. Цветаевой, А. Ахматовой, Н. Гумилевым; или собственные поэтические пробы, в которых Н. Гумилев увидел «отточенные и полнозвучные строфы»; или чтение курса русской литературы в Королевском колледже Лондонского университета в 20-х годах... Несомненно одно: Мирский являлся не только почитателем, но и блестящим знатоком предмета своего исследования. Книга написана простым и ясным языком, блистательно переведена, и недаром скупой на похвалы Владимир Набоков считал ее лучшей историей русской литературы на любом языке, включая русский. Комментарии Понемногу издаются в России важнейшие труды литературоведов эмиграции. Вышла достойным тиражом (первое на русском языке издание 2001 года был напечатано в количестве 600 экз.) одна из главных книг «красного князя» Дмитрия Святополк-Мирского «История русской литературы». Судьба автора заслуживает отдельной книги. Породистый аристократ «из Рюриковичей», белый офицер и убежденный монархист, он в эмиграции вступил в английскую компартию, а вначале 30-х вернулся в СССР. Жизнь князя-репатрианта в «советском раю» продлилась недолго: в 37-м он был осужден как «враг народа» и сгинул в лагере где-то под Магаданом. Некоторые его работы уже переизданы в России. Особенность «Истории русской литературы» в том, что она писалась по-английски и для англоязычной аудитории. Это внятный, добротный, без цензурных пропусков курс отечественной словесности. Мирский не только рассказывает о писателях, но и предлагает собственные концепции развития литпроцесса (связь литературы и русской цивилизации и др.). Николай Акмейчук Русская литература, как и сама православная Русь, существует уже более тысячелетия. Но любознательному российскому читателю, пожелавшему пообстоятельней познакомиться с историей этой литературы во всей ее полноте, придется столкнуться с немалыми трудностями. Школьная программа ограничивается именами классиков, вузовские учебники как правило, охватывают только отдельные периоды этой истории. Многотомные академические издания советского периода рассчитаны на специалистов, да и «призма соцреализма» дает в них достаточно тенденциозную картину (с разделением авторов на прогрессивных и реакционных), ныне уже мало кому интересную. Таким образом, в России до последнего времени не существовало книг, дающих цельный и непредвзятый взгляд на указанный предмет и рассчитанных, вместе с тем, на массового читателя. Зарубежным любителям русской литературы повезло больше. Еще в 20-х годах XIX века в Лондоне вышел капитальный труд, состоящий из двух книг: «История русской литературы с древнейших времен до смерти Достоевского» и «Современная русская литература», написанный на английском языке и принадлежащий перу… известного русского литературоведа князя Дмитрия Петровича Святополка-Мирского. Под словом «современная» имелось в виду – по 1925 год включительно. Книги эти со временем разошлись по миру, были переведены на многие языки, но русский среди них не значился до 90-х годов прошлого века. Причиной тому – и необычная биография автора книги, да и само ее содержание. Литературоведческих трудов, дающих сравнительную оценку стилистики таких литераторов, как В.И.Ленин и Л.Д.Троцкий, еще недавно у нас публиковать было не принято, как не принято было критиковать великого Л.Толстого за «невыносимую абстрактность» образа Платона Каратаева в «Войне и мире». И вообще, «честный субъективизм» Д.Мирского (а по выражению Н. Эйдельмана, это и есть объективность) дает возможность читателю, с одной стороны, представить себе все многообразие жанров, течений и стилей русской литературы, все богатство имен, а с другой стороны – охватить это в едином контексте ее многовековой истории. По словам зарубежного биографа Мирского Джеральда Смита, «русская литература предстает на страницах Мирского без розового флера, со всеми зазубринами и случайными огрехами, и величия ей от этого не убавляется, оно лишь прирастает подлинностью». Там же приводится мнение об этой книге Владимира Набокова, известного своей исключительной скупостью на похвалы, как о «лучшей истории русской литературы на любом языке, включая русский». По мнению многих специалистов, она не утратила своей ценности и уникальной свежести по сей день. Дополнительный интерес к книге придает судьба ее автора. Она во многом отражает то, что произошло с русской литературой после 1925 года. Потомок древнего княжеского рода, родившийся в семье видного царского сановника в 1890 году, он был поэтом-символистом в период серебряного века, белогвардейцем во время гражданской войны, известным литературоведом и общественным деятелем послереволюционной русской эмиграции. Но живя в Англии, он увлекся социалистическим идеями, вступил в компартию и в переписку с М.Горьким, и по призыву последнего в 1932 году вернулся в Советский Союз. Какое-то время Мирский был обласкан властями и являлся желанным гостем тогдашних литературных и светских «тусовок» в качестве «красного князя», но после смерти Горького, разделил участь многих своих коллег, попав в 1937 году на Колыму, где и умер в 1939.«Когда-нибудь в будущем, может, даже в его собственной стране, – писал Джеральд Смит, – найдут способ почтить память Мирского достойным образом». Видимо, такое время пришло. Лучшим, самым достойным памятником Д.П.Мирскому служила и служит его превосходная книга. Нелли Закусина "Впервые для массового читателя – малоизвестный у нас (но высоко ценившийся специалистами, в частности, Набоковым) труд Д. П. Святополк-Мирского". Сергей Костырко. «Новый мир» «Поздней ласточкой, по сравнению с первыми "перестроечными", русского литературного зарубежья можно назвать "Историю литературы" Д. С.-Мирского, изданную щедрым на неожиданности издательством "Свиньин и сыновья"». Ефрем Подбельский. «Сибирские огни» "Текст читается запоем, по ходу чтения его без конца хочется цитировать вслух домашним и конспектировать не для того, чтобы запомнить, многие пассажи запоминаются сами, как талантливые стихи, но для того, чтобы еще и еще полюбоваться умными и сочными авторскими определениями и характеристиками". В. Н. Распопин. Сайт «Book-о-лики» "Это внятный, добротный, без цензурных пропусков курс отечественной словесности. Мирский не только рассказывает о писателях, но и предлагает собственные концепции развития литпроцесса (связь литературы и русской цивилизации и др.)". Николай Акмейчук. «Книжное обозрение» "Книга, издававшаяся в Англии, написана князем Святополк-Мирским. Вот она – перед вами. Если вы хотя бы немного интересуетесь русской литературой – лучшего чтения вам не найти!" Обзор. «Книжная витрина» "Одно из самых замечательных переводных изданий последнего времени". Обзор. Журнал «Знамя» Источник: http://www.isvis.ru/mirskiy_book.htm === Дмитрий Петрович Святополк-Мирский (1890-1939) ===
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
русской поэзии не встретишь до самого Вячеслава Иванова.
Последователей Карамзина было больше, и они заняли
столбовую дорогу русской литературной традиции. Но эта группа,
пока не появляются Жуковский и Батюшков, не поражает талантами.
Поэты-карамзинисты отбросили большие темы и «высокий штиль»
XVIII века и посвятили себя легким формам поэзии, подобным poеsie
lеgеre во Франции. Самый видный из этих поэтов – Иван Иванович
Дмитриев (1760–1837), друг Карамзина и, как и он, уроженец
Симбирска. Главным его стремлением было писать стихи таким же
отточенным и изящным стилем, каким написана карамзинская проза.
Он писал песни, оды – более короткие и менее возвышенные, чем
оды Державина и Ломоносова, элегии, эпиграммы, басни, сказки в
стихах, наподобие Лафонтена, и написал знаменитую сатиру на
плохих одописцев того времени (1795). Все эти стихи очень изящны,
но изящество Дмитриева устарело задолго до его смерти, как и вся
его поэзия, странная игрушка рококо во вкусе безнадежно канувшей
в прошлое эпохи. Другие поэты карамзинского круга – Василий
Львович Пушкин (1770–1830), дядя великого племянника, писавший
гладкие сентиментальные пустячки и автор Опасного соседа (1811);
это поэма, живая и забавная, но очень грубая, в жанре бурлеска; и А.
Ф. Мерзляков (1778–1830), эклектический последователь стареющего
классицизма, писавший стихи во всех жанрах, но наиболее
преуспевший в жанре песни. Успех сборников песен –
«песенников» – характерная черта карамзинского времени.
Песенники содержали народные и литературные песни. Последние
большей частью были анонимными, но несколько поэтов благодаря
своим песням стали известными. Самыми прославленными из
поэтов-песенников были Юрий Александрович Нелединский-
Мелецкий (1752–1829), Дмитриев и Мерзляков. Некоторые их песни
поются до сих пор и стали народными. Но в песнях Дмитриева и
Нелединского народный элемент – вещь чисто внешняя. Это и не
субъективная, эмоциональная поэзия; они так же условны, как старые
песни Сумарокова, с той разницей, что классическая условность
чувственной любви заменена новой, сентиментальной условностью, а
ритмическое разнообразие старого поэта – изящной убаюкивающей
монотонностью. Только мерзляковские песни действительно близки к
фольклору. Одна-две из них даже стали в России самыми
популярными. Более новую субъективную поэзию представлял
Гаврила Петрович Каменев (1772–1803), которого называли первым
русским романтиком. Он был первым русским последователем
Карамзина в том смысле, что сделал свою поэзию выразительницей
собственного эмоционального опыта. Он пользовался новой
стихотворной формой – «германской», лишенной рифм, и находился
под сильным влиянием Оссиана и Юнга.
Новая субъективная поэзия стала приобретать по-настоящему
искренний тон и действенные формы выражения только в руках
поколения, родившегося после 1780 года и открывшего Золотой век
поэзии. Элегии Андрея Тургенева (1781–1803), ранняя смерть
которого стала серьезной потерей для русской поэзии, ранние
сочинения Жуковского, чей перевод Элегии Грея ( Сельское кладбище)
появился в 1802 г., были первыми ласточками Золотого века. Но по-
настоящему отличие этого нового, наступившего времени начинает
ощущаться в зрелых сочинениях Жуковского, начиная с 1808 г. и
далее.
Но не только карамзинисты развивали легкую поэзию.
Оригинальным писателем, не принадлежавшим к шишковистам, но
враждебным Карамзину, был князь Иван Михайлович Долгорукий
(1764–1823), внук княгини Натальи Долгорукой; о ее восхитительных
воспоминаниях я уже говорил. Порой ворчливый и ребячливый, в
добрые минуты он производил приятное впечатление своей
непринужденностью, простотой и хорошо воспитанной наивностью.
Долгорукий старался сделать темой своей поэзии смысл и простые
радости домашней жизни. Он тщательно избегал всякой
сентиментальности и чувствительности. Его проза, особенно же
необычный алфавитный словарь друзей – Храм моего сердца – имеет
те же качества, что и его стихи, и является хорошим образцом
чистого разговорного русского языка, не зараженного иностранным
влиянием и литературной модой.
Драматургия эпохи Карамзина нимало не была затронута его
восхищением перед Шекспиром. Нормы французского классицизма
начинали колебаться, уступая дорогу новому вкусу, но этот новый
вкус отдавал предпочтение не Шекспиру, а сентиментальной драме,
или comеdie larmoyante (слезной комедии), которая стала
просачиваться в Россию лет за двадцать перед тем. Новый стиль не
произвел на свет ничего ценного, ирусская сцена опиралась, главным
образом, на пьесы знаменитого немецкого автора мелодрам Коцебу.
Единственным выдающимся драматургом этого периода,
«Карамзиным сцены», был поэт Владислав Александрович Озеров
(1769–1816). Его трагедии ставились между 1805 и 1811 годами.
Успех они имели оглушительный, в значительной степени благодаря
изумительной игре величайшей трагической актрисы русской сцены
Екатерины Семеновой. Озеров сохранил классические формы (в том
числе и александринский стих), но пытался влить в эти формы новую
чувствительность. Эта атмосфера чувствительности и отделанности в
соединении с карамзинской нежностью стиха и было то, что
нравилось публике в озеровских трагедиях. Успех их начался с
Фингала (1805), сентиментальной трагедии с хорами в оссианов ском
оформлении. Апогеем успеха стал Димитрий Донской (1807),
написанный на сюжет великой победы при Куликовом поле и полный
патриотического красноречия; он был впервые поставлен во время
второй войны с Наполеоном, через несколько дней после сражения
при Прейсиш-Эйлау (1807), почему патриотические тирады и
принимались со всеобщим энтузиазмом. Последняя пьеса Озерова,
Поликсена (1811), не имела такого успеха, но по существу это лучшее
его произведение и, без сомнения, лучшая русская трагедия по
французскому классическому образцу. Сюжет развернут в широкой,
мужественной манере, и трагедия в самом деле вызывает к жизни
атмосферу Илиады.
9. КРЫЛОВ
Эпоха Карамзина была Золотым веком русской басни. Стиль
Лафонтена в России был введен Сумароковым, а затем
русифицирован Хемницером. Но в конце XVIII и в первые годы XIX
века все буквально помешались на сочинении басен. Каждый, кто
умел срифмовать две строки, пускался писать басни. Даже
Жуковский, совершенно чуждый духу Лафонтена, в 1805–1807 гг.
написал немало басен.
В русском литературном развитии басня играет важную роль: она
была школой, где получил свои первые уроки тот реализм, который
стал главной чертой русской литературы более позднего времени.
Здоровый, трезвый реализм отличает уже басни Хемницера.
В созданных для гостиной баснях Дмитриева он был смягчен,
облагорожен, приноровлен к условностям. Свою силу он вновь обрел
в грубоватых, но сочных плутовских баснях Александра Измайлова
(1779–1831) и в творчестве величайшего русского баснописца –
Крылова.
Иван Андреевич Крылов родился в 1768 г. Он был сыном бедного
армейского офицера, выслужившегося из рядовых. Крылов не
получил систематического образования и еще мальчиком поступил на
гражданскую службу чиновником (в очень маленьком чине).
Шестнадцати лет он нашел место в Петербурге и тогда же начал свою
литературную деятельность: написал комическую оперу. Потом
Крылов занялся сатирической журналистикой, издавал журнал
Зритель (1792) и Санкт-Петербургский Меркурий (1793). Среди
