История русской литературы с древнейших времен по 1925 год. Том 1
История русской литературы с древнейших времен по 1925 год. Том 1 читать книгу онлайн
Дмитрий Петрович Святополк-Мирский История русской литературы с древнейших времен по 1925 год История русской литературы с древнейших времен по 1925 г.В 1925 г. впервые вышла в свет «История русской литературы», написанная по-английски. Автор — русский литературовед, литературный критик, публицист, князь Дмитрий Петрович Святополк-Мирский (1890—1939). С тех пор «История русской литературы» выдержала не одно издание, была переведена на многие европейские языки и до сих пор не утратила своей популярности. Что позволило автору составить подобный труд? Возможно, обучение на факультетах восточных языков и классической филологии Петербургского университета; или встречи на «Башне» Вячеслава Иванова, знакомство с плеядой «серебряного века» — О. Мандельштамом, М. Цветаевой, А. Ахматовой, Н. Гумилевым; или собственные поэтические пробы, в которых Н. Гумилев увидел «отточенные и полнозвучные строфы»; или чтение курса русской литературы в Королевском колледже Лондонского университета в 20-х годах... Несомненно одно: Мирский являлся не только почитателем, но и блестящим знатоком предмета своего исследования. Книга написана простым и ясным языком, блистательно переведена, и недаром скупой на похвалы Владимир Набоков считал ее лучшей историей русской литературы на любом языке, включая русский. Комментарии Понемногу издаются в России важнейшие труды литературоведов эмиграции. Вышла достойным тиражом (первое на русском языке издание 2001 года был напечатано в количестве 600 экз.) одна из главных книг «красного князя» Дмитрия Святополк-Мирского «История русской литературы». Судьба автора заслуживает отдельной книги. Породистый аристократ «из Рюриковичей», белый офицер и убежденный монархист, он в эмиграции вступил в английскую компартию, а вначале 30-х вернулся в СССР. Жизнь князя-репатрианта в «советском раю» продлилась недолго: в 37-м он был осужден как «враг народа» и сгинул в лагере где-то под Магаданом. Некоторые его работы уже переизданы в России. Особенность «Истории русской литературы» в том, что она писалась по-английски и для англоязычной аудитории. Это внятный, добротный, без цензурных пропусков курс отечественной словесности. Мирский не только рассказывает о писателях, но и предлагает собственные концепции развития литпроцесса (связь литературы и русской цивилизации и др.). Николай Акмейчук Русская литература, как и сама православная Русь, существует уже более тысячелетия. Но любознательному российскому читателю, пожелавшему пообстоятельней познакомиться с историей этой литературы во всей ее полноте, придется столкнуться с немалыми трудностями. Школьная программа ограничивается именами классиков, вузовские учебники как правило, охватывают только отдельные периоды этой истории. Многотомные академические издания советского периода рассчитаны на специалистов, да и «призма соцреализма» дает в них достаточно тенденциозную картину (с разделением авторов на прогрессивных и реакционных), ныне уже мало кому интересную. Таким образом, в России до последнего времени не существовало книг, дающих цельный и непредвзятый взгляд на указанный предмет и рассчитанных, вместе с тем, на массового читателя. Зарубежным любителям русской литературы повезло больше. Еще в 20-х годах XIX века в Лондоне вышел капитальный труд, состоящий из двух книг: «История русской литературы с древнейших времен до смерти Достоевского» и «Современная русская литература», написанный на английском языке и принадлежащий перу… известного русского литературоведа князя Дмитрия Петровича Святополка-Мирского. Под словом «современная» имелось в виду – по 1925 год включительно. Книги эти со временем разошлись по миру, были переведены на многие языки, но русский среди них не значился до 90-х годов прошлого века. Причиной тому – и необычная биография автора книги, да и само ее содержание. Литературоведческих трудов, дающих сравнительную оценку стилистики таких литераторов, как В.И.Ленин и Л.Д.Троцкий, еще недавно у нас публиковать было не принято, как не принято было критиковать великого Л.Толстого за «невыносимую абстрактность» образа Платона Каратаева в «Войне и мире». И вообще, «честный субъективизм» Д.Мирского (а по выражению Н. Эйдельмана, это и есть объективность) дает возможность читателю, с одной стороны, представить себе все многообразие жанров, течений и стилей русской литературы, все богатство имен, а с другой стороны – охватить это в едином контексте ее многовековой истории. По словам зарубежного биографа Мирского Джеральда Смита, «русская литература предстает на страницах Мирского без розового флера, со всеми зазубринами и случайными огрехами, и величия ей от этого не убавляется, оно лишь прирастает подлинностью». Там же приводится мнение об этой книге Владимира Набокова, известного своей исключительной скупостью на похвалы, как о «лучшей истории русской литературы на любом языке, включая русский». По мнению многих специалистов, она не утратила своей ценности и уникальной свежести по сей день. Дополнительный интерес к книге придает судьба ее автора. Она во многом отражает то, что произошло с русской литературой после 1925 года. Потомок древнего княжеского рода, родившийся в семье видного царского сановника в 1890 году, он был поэтом-символистом в период серебряного века, белогвардейцем во время гражданской войны, известным литературоведом и общественным деятелем послереволюционной русской эмиграции. Но живя в Англии, он увлекся социалистическим идеями, вступил в компартию и в переписку с М.Горьким, и по призыву последнего в 1932 году вернулся в Советский Союз. Какое-то время Мирский был обласкан властями и являлся желанным гостем тогдашних литературных и светских «тусовок» в качестве «красного князя», но после смерти Горького, разделил участь многих своих коллег, попав в 1937 году на Колыму, где и умер в 1939.«Когда-нибудь в будущем, может, даже в его собственной стране, – писал Джеральд Смит, – найдут способ почтить память Мирского достойным образом». Видимо, такое время пришло. Лучшим, самым достойным памятником Д.П.Мирскому служила и служит его превосходная книга. Нелли Закусина "Впервые для массового читателя – малоизвестный у нас (но высоко ценившийся специалистами, в частности, Набоковым) труд Д. П. Святополк-Мирского". Сергей Костырко. «Новый мир» «Поздней ласточкой, по сравнению с первыми "перестроечными", русского литературного зарубежья можно назвать "Историю литературы" Д. С.-Мирского, изданную щедрым на неожиданности издательством "Свиньин и сыновья"». Ефрем Подбельский. «Сибирские огни» "Текст читается запоем, по ходу чтения его без конца хочется цитировать вслух домашним и конспектировать не для того, чтобы запомнить, многие пассажи запоминаются сами, как талантливые стихи, но для того, чтобы еще и еще полюбоваться умными и сочными авторскими определениями и характеристиками". В. Н. Распопин. Сайт «Book-о-лики» "Это внятный, добротный, без цензурных пропусков курс отечественной словесности. Мирский не только рассказывает о писателях, но и предлагает собственные концепции развития литпроцесса (связь литературы и русской цивилизации и др.)". Николай Акмейчук. «Книжное обозрение» "Книга, издававшаяся в Англии, написана князем Святополк-Мирским. Вот она – перед вами. Если вы хотя бы немного интересуетесь русской литературой – лучшего чтения вам не найти!" Обзор. «Книжная витрина» "Одно из самых замечательных переводных изданий последнего времени". Обзор. Журнал «Знамя» Источник: http://www.isvis.ru/mirskiy_book.htm === Дмитрий Петрович Святополк-Мирский (1890-1939) ===
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
Державина очень широка. Он писал похвальные и духовные оды,
анакреонтические и горацианские стихотворения, дифирамбы и
кантаты, а в позднейшие годы даже баллады. Он был смелым
новатором, но новации его не противоречили духу классицизма.
В своем парафразе горациевского
Exegi Monumentum
он
обосновывает свое право на бессмертие тем, что создал новый жанр:
шутливую похвальную оду. Дерзкая смесь высокого с реальным и
комическим – характерная черта самых популярных державинских
од, и именно эта новизна ударила по сердцам его современников с
такой неведомою силой. Но помимо своих новаций Державин –
величайший русский поэт самого ортодоксально-классического
стиля, он красноречивейший певец великих и незапамятно древних
общих мест поэзии и всечеловеческого опыта. Величайшие из его
моралистических од: На смерть князя Мещерского – никогда
горацианская философия carpe diem (пользуйся сегодняшним днем)
не была высказана с таким библейским величием; короткий и
сильный парафраз 81-го псалма – против плохих царей, после
французской революции навлекший на поэта большое
неудовольствие (он мог ответить на обвинения только словами «Царь
Давид не был якобинцем, и потому мои стихи никому не могут быть
неприятны»); и Вельможа, сильнейшая обвинительная речь против
самых выдающихся фаворитов XVIII века, где язвительный сарказм
идет рука об руку со строжайшей нравственной серьезностью.
Но в чем Державин неподражаем – это в умении передать
впечатления от света и цвета. Он видел мир как гору драгоценных
камней, металлов и пламени. Величайшие его достижения, в этом
смысле, начало Водопада, где он одновременно достиг и вершины
своей ритмической мощи; поразительный Павлин (так своенравно
испорченный под конец плоской моральной сентенцией) и стансы На
возвращение графа Зубова из Персии (которые, кстати сказать,
служат ярким примером державинской независимости и духа
противоречия: стихи были написаны в 1797 году, сразу после
восшествия на престол Павла I, который Зубова особенно ненавидел,
и были обращены к брату последнего фаворита покойной
императрицы). Именно в таких стихах и пассажах гений Державина
достигает высот. Очень трудно это передать на другом языке,
поскольку именно на необычайном характере слов, синтаксиса и
прежде всего метрического разделения зиждится производимый ими
эффект. Его сверкающие зрительные вспышки и риторические
извержения и делают Державина поэтом «пурпурных пятен» par
excellence.
Очень своеобразный раздел державинского поэтического
творчества представляют анакреонтические стихи последних лет
(впервые собранные в 1804 году). В них он дает волю своему
варварскому эпикурейству и страстному жизнелюбию. Из всех
русских поэтов только у одного Державина в его цветущей старости
звучала эта нота радостной, здоровой и крепкой чувственности.
Стихи выражают не только сексуальную чувственность, но и
огромную любовь к жизни во всех ее формах. Такова уже упомянутая
Жизнь званская; гастрономически-моралистическое Приглашение на
обед и строки Дмитриеву о цыганах (Державин, первый из длинной
череды русских писателей – Пушкин, Григорьев, Толстой, Лесков,
Блок – отдал должное увлечению цыганской музыкой и пляской). Но
среди поздних анакреонтических стихов есть стихи необычайной
мелодичности и нежности, в которых (как сам Державин говорит в
своих комментариях) он избегал «буквы „р“, чтобы доказать
медоточивость русского языка».
Поэзия Державина – целый мир поразительных богатств;
единственный ее недостаток в том, что великий поэт не был ни
примером, ни учителем мастерства. Он не сделал ничего для
поднятия уровня литературного вкуса или для улучшения
литературного языка; что же касается его поэтическких взлетов, то
было совершенно ясно, что сопровождать его в эти
головокружительные высоты невозможно.
5. ДРАМА
Настоящая история русской драматургии и русского театра
начинается в царствование Елизаветы.
Первой настоящей пьесой, написанной по французским
образцам, была трагедия Сумарокова Хорев, разыгранная перед
императрицей в 1747 г. молодежью из Пажеского корпуса.
Первая постоянная актерская труппа была основана через
несколько лет в Ярославле (в верховьях Волги) местным купцом
Федором Волковым (1729–1763). Елизавета, страстная любительница
театра, прослышала про ярославских актеров и вызвала их в
Петербург. В 1752 г. они выступили перед ней к полному ее
удовольствию. Сумароков тоже был в восхищении от Волкова; от их
союза родился первый постоянный театр в России (1756). Сумароков
стал его первым директором, а Волков – ведущим актером. Как
нередко случалось в России и в последующие годы, актеры
восемнадцатого века были выше его драматургов. Величайшее имя в
истории русского классического театра – Дмитриевский, актер-трагик
(1734–1821), изначально принадлежавший к волковской труппе. Он
усвоил французскую высокую манеру трагической игры и возглавил
список великих русских актеров.
Классический театр очень быстро стал популярен.
Образованные, полуобразованные и даже вовсе необразованные
классы были околдованы игрой классических актеров в классических
трагедиях и комедиях. Нет сомнения, что репутацию Сумарокову
создала хорошая игра артистов, поскольку литературная ценность его
пьес невелика. Его трагедии делают классический метод просто
смешным; их александринский стих груб и неотесан, персонажи –
марионетки. Его комедии – адаптация французских пьес с редкими
проблесками русских черт. Диалоги – напыщенная проза, которой
никогда в жизни никто не говорил и от которой за версту разит
переводом.
После Сумарокова трагедия развивалась медленно, некоторый
прогресс сказался лишь в большей легкости и изяществе
александринских стихов. Главным драматургом екатерининской
эпохи стал зять Сумарокова Яков Княжнин (1742–1791), подражатель
Вольтера. Некоторые из наиболее интересных его трагедий
(например, Вадим Новгородский, 1789) дышат почти революционным
свободомыслием.
Комедия была гораздо живее и после Сумарокова крупными
шагами пошла к овладению русским материалом.
Самым замечательным комедиографом того времени был Денис
Иванович Фонвизин.
Он родился в 1744 г. в Москве, в дворянской семье, получил
хорошее образование в Московском университете и очень рано начал
писать и переводить. Закончив курс, он поступил на государственную
службу, стал секретарем графа Панина, одного из крупнейших
вельмож екатерининского царствования, и в 1766 г. написал первую
из двух своих знаменитых комедий – Бригадир. Будучи человеком со
средствами, вращаясь в лучшем обществе столицы, он всегда был
более дилетантом, чем профессиональным писателем, хотя в
литературных кругах вскоре стал выдающейся фигурой.
В 1777–1778 годах Фонвизин путешествовал за границей; целью
путешествия был медицинский факультет в Монпелье. Свою поездку
он описал в Письмах из Франции; это самая изящная проза той эпохи
и одновременно – поразительный документ антифранцузского
национализма, уживавшегося у русской элиты екатерининского
времени с полнейшей зависимостью от французского литературного
вкуса. В 1782 г. появилась вторая и лучшая комедия Фонвизина
Недоросль, которая определила его место как самого выдающегося
русского драматурга. Последние годы Фонвизина прошли в
постоянных болезнях и заграничных путешествиях в поисках
