История русской литературы с древнейших времен по 1925 год. Том 1
История русской литературы с древнейших времен по 1925 год. Том 1 читать книгу онлайн
Дмитрий Петрович Святополк-Мирский История русской литературы с древнейших времен по 1925 год История русской литературы с древнейших времен по 1925 г.В 1925 г. впервые вышла в свет «История русской литературы», написанная по-английски. Автор — русский литературовед, литературный критик, публицист, князь Дмитрий Петрович Святополк-Мирский (1890—1939). С тех пор «История русской литературы» выдержала не одно издание, была переведена на многие европейские языки и до сих пор не утратила своей популярности. Что позволило автору составить подобный труд? Возможно, обучение на факультетах восточных языков и классической филологии Петербургского университета; или встречи на «Башне» Вячеслава Иванова, знакомство с плеядой «серебряного века» — О. Мандельштамом, М. Цветаевой, А. Ахматовой, Н. Гумилевым; или собственные поэтические пробы, в которых Н. Гумилев увидел «отточенные и полнозвучные строфы»; или чтение курса русской литературы в Королевском колледже Лондонского университета в 20-х годах... Несомненно одно: Мирский являлся не только почитателем, но и блестящим знатоком предмета своего исследования. Книга написана простым и ясным языком, блистательно переведена, и недаром скупой на похвалы Владимир Набоков считал ее лучшей историей русской литературы на любом языке, включая русский. Комментарии Понемногу издаются в России важнейшие труды литературоведов эмиграции. Вышла достойным тиражом (первое на русском языке издание 2001 года был напечатано в количестве 600 экз.) одна из главных книг «красного князя» Дмитрия Святополк-Мирского «История русской литературы». Судьба автора заслуживает отдельной книги. Породистый аристократ «из Рюриковичей», белый офицер и убежденный монархист, он в эмиграции вступил в английскую компартию, а вначале 30-х вернулся в СССР. Жизнь князя-репатрианта в «советском раю» продлилась недолго: в 37-м он был осужден как «враг народа» и сгинул в лагере где-то под Магаданом. Некоторые его работы уже переизданы в России. Особенность «Истории русской литературы» в том, что она писалась по-английски и для англоязычной аудитории. Это внятный, добротный, без цензурных пропусков курс отечественной словесности. Мирский не только рассказывает о писателях, но и предлагает собственные концепции развития литпроцесса (связь литературы и русской цивилизации и др.). Николай Акмейчук Русская литература, как и сама православная Русь, существует уже более тысячелетия. Но любознательному российскому читателю, пожелавшему пообстоятельней познакомиться с историей этой литературы во всей ее полноте, придется столкнуться с немалыми трудностями. Школьная программа ограничивается именами классиков, вузовские учебники как правило, охватывают только отдельные периоды этой истории. Многотомные академические издания советского периода рассчитаны на специалистов, да и «призма соцреализма» дает в них достаточно тенденциозную картину (с разделением авторов на прогрессивных и реакционных), ныне уже мало кому интересную. Таким образом, в России до последнего времени не существовало книг, дающих цельный и непредвзятый взгляд на указанный предмет и рассчитанных, вместе с тем, на массового читателя. Зарубежным любителям русской литературы повезло больше. Еще в 20-х годах XIX века в Лондоне вышел капитальный труд, состоящий из двух книг: «История русской литературы с древнейших времен до смерти Достоевского» и «Современная русская литература», написанный на английском языке и принадлежащий перу… известного русского литературоведа князя Дмитрия Петровича Святополка-Мирского. Под словом «современная» имелось в виду – по 1925 год включительно. Книги эти со временем разошлись по миру, были переведены на многие языки, но русский среди них не значился до 90-х годов прошлого века. Причиной тому – и необычная биография автора книги, да и само ее содержание. Литературоведческих трудов, дающих сравнительную оценку стилистики таких литераторов, как В.И.Ленин и Л.Д.Троцкий, еще недавно у нас публиковать было не принято, как не принято было критиковать великого Л.Толстого за «невыносимую абстрактность» образа Платона Каратаева в «Войне и мире». И вообще, «честный субъективизм» Д.Мирского (а по выражению Н. Эйдельмана, это и есть объективность) дает возможность читателю, с одной стороны, представить себе все многообразие жанров, течений и стилей русской литературы, все богатство имен, а с другой стороны – охватить это в едином контексте ее многовековой истории. По словам зарубежного биографа Мирского Джеральда Смита, «русская литература предстает на страницах Мирского без розового флера, со всеми зазубринами и случайными огрехами, и величия ей от этого не убавляется, оно лишь прирастает подлинностью». Там же приводится мнение об этой книге Владимира Набокова, известного своей исключительной скупостью на похвалы, как о «лучшей истории русской литературы на любом языке, включая русский». По мнению многих специалистов, она не утратила своей ценности и уникальной свежести по сей день. Дополнительный интерес к книге придает судьба ее автора. Она во многом отражает то, что произошло с русской литературой после 1925 года. Потомок древнего княжеского рода, родившийся в семье видного царского сановника в 1890 году, он был поэтом-символистом в период серебряного века, белогвардейцем во время гражданской войны, известным литературоведом и общественным деятелем послереволюционной русской эмиграции. Но живя в Англии, он увлекся социалистическим идеями, вступил в компартию и в переписку с М.Горьким, и по призыву последнего в 1932 году вернулся в Советский Союз. Какое-то время Мирский был обласкан властями и являлся желанным гостем тогдашних литературных и светских «тусовок» в качестве «красного князя», но после смерти Горького, разделил участь многих своих коллег, попав в 1937 году на Колыму, где и умер в 1939.«Когда-нибудь в будущем, может, даже в его собственной стране, – писал Джеральд Смит, – найдут способ почтить память Мирского достойным образом». Видимо, такое время пришло. Лучшим, самым достойным памятником Д.П.Мирскому служила и служит его превосходная книга. Нелли Закусина "Впервые для массового читателя – малоизвестный у нас (но высоко ценившийся специалистами, в частности, Набоковым) труд Д. П. Святополк-Мирского". Сергей Костырко. «Новый мир» «Поздней ласточкой, по сравнению с первыми "перестроечными", русского литературного зарубежья можно назвать "Историю литературы" Д. С.-Мирского, изданную щедрым на неожиданности издательством "Свиньин и сыновья"». Ефрем Подбельский. «Сибирские огни» "Текст читается запоем, по ходу чтения его без конца хочется цитировать вслух домашним и конспектировать не для того, чтобы запомнить, многие пассажи запоминаются сами, как талантливые стихи, но для того, чтобы еще и еще полюбоваться умными и сочными авторскими определениями и характеристиками". В. Н. Распопин. Сайт «Book-о-лики» "Это внятный, добротный, без цензурных пропусков курс отечественной словесности. Мирский не только рассказывает о писателях, но и предлагает собственные концепции развития литпроцесса (связь литературы и русской цивилизации и др.)". Николай Акмейчук. «Книжное обозрение» "Книга, издававшаяся в Англии, написана князем Святополк-Мирским. Вот она – перед вами. Если вы хотя бы немного интересуетесь русской литературой – лучшего чтения вам не найти!" Обзор. «Книжная витрина» "Одно из самых замечательных переводных изданий последнего времени". Обзор. Журнал «Знамя» Источник: http://www.isvis.ru/mirskiy_book.htm === Дмитрий Петрович Святополк-Мирский (1890-1939) ===
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
оригинальности, зато комические интерлюдии получали свободную
трактовку. Родные украинские персонажи – казак, чиновник, еврей,
поляк-хвастун, неверная жена и комический муж – стали
традиционными типами, пережившими и интермедии, и
наследовавший им кукольный театр (вертеп), и обрели вечную жизнь
в ранних рассказах Гоголя. Прошло немного времени, и школьная
драма вышла из стен учебных заведений в большой мир. Бродячие
компании студентов, ставящих пьесы-миракли, были характерной
чертой украинской жизни семнадцатого и восемнадцатого столетия.
Школьная драма развилась в вертепный театр, который наконец
обрел полностью народный характер и стал одной из отправных
точек современной украинской литературы.
Когда киевские архиереи и священники приехали в Москву,
чтобы взять в свои руки управление московской церковью, школьная
драма распространилась в Великороссии. Где бы ни был украинский
епископ или украинец-ректор семинарии, там непременно ставились
киевские пьесы или подражания им. Но все-таки школьная драма не
процвела в Великороссии так, как на Украине, и так и не стала
частью народной жизни. Одной из причин было то, что у нее
оказалась серьезная соперница – светская драма немецкого
происхождения, которая пришла раньше и имела большее влияние на
историю русской драматургии.
В 1672 году царь Алексей, по совету своего министра-западника
Артамона Матвеева, повелел д-ру Грегори, лютеранскому пастору
Немецкой слободы, сформировать труппу актеров-любителей, чтобы
играть перед Его Величеством. Писцы посольского приказа перевели
пьесу из репертуара немецких бродячих актеров высокопарной и
неестественной церковно-славянской прозой (звучащей особенно
странно в комических местах), и в царском дворце был учрежден
театр. Одна из первых разыгранных там пьес была поздним
вариантом Тамерлана Великого. Только после первой постановки
Грегори Симеон Полоцкий решился ввести здесь киевскую школьную
драму и написал силлабическими рифмованными стихами свою
Комедию-притчу о блудном сыне. В последние годы столетия по мере
усиления киевского влияния в Москве рифмованная школьная драма
обрела главенствующее положение, но при Петре Великом
переведенные с немецкого светские прозаические пьесы снова
одержали верх. Открылись театры для публики, и школьная драма
была сослана в семинарии и академии.
С литературной точки зрения подавляющее большинство этих
ранних драм неинтересно и неоригинально. Светская прозаическая
драма вообще вне литературы. Этого нельзя сказать о драме
стихотворной. Не говоря уже об интересной серии комических
интермедий, которые, пожалуй, являются самым живым явлением
украинской литературы гетманских времен, пьесы Димитрия
Ростовского и Феофана Прокоповича – настоящие литературные
ценности. Особенно привлекательны пьесы св. Димитрия. Они
причудливо барочны в своем странно-конкретном изображении
сверхъестественного и смелом привлечении юмора, когда речь идет о
высоких предметах. Диалог пастухов в рождественском
представлении перед появлением ангелов и обсуждение пастухами
внешнего вида ангелов, которые к ним приближаются,
исключительно хороши. Феофан Прокопович, учившийся в Италии и
более современный, чем св. Димитрий, решительно порвал с
традицией пьес-мистерий и его трагикомедия Владимир (1705)
является первым в России плодом применения классической теории.
Образцом для него послужила итальянская ренессансная драма. Это
piеce a thеse (программная пьеса), где речь идет о том, как Владимир
Святой ввел христианство на Руси вопреки сопротивлению жрецов-
язычников. Эти язычники задуманы как сатира на
«идолопоклонническое» римское католичество и на консервативных
ортодоксальных ревнителей ритуала, над которыми одерживает
триумфальную победу рациональное христианство просвещенного
деспота Владимира – Петра. Вместе с его собственной лирической
поэзией и пьесами св. Димитрия, драматические произведения
Феофана знаменуют поэтическую вершину, достигнутую киевской
школой.
5. ХУДОЖЕСТВЕННАЯ ЛИТЕРАТУРА И КНИЖКИ ДЛЯ НАРОДА
Развитие русской художественной прозы не было делом ни юго-
запада, ни духовенства. Оно отвечало потребностям образованных и
полуобразованных мирян.
Молодые люди из крупного и мелкопоместного дворянства,
государственные писцы (особенно из Посольского приказа) и
свободомыслящие молодые московские и северные купцы были
первыми читателями, переводчиками, переписчиками и авторами
первых русских романов. Наша основная веха в ранней истории
русской прозы – группа прозаических произведений, переведенных в
Москве около 1677 г. Они не русифицированы до неузнаваемости, как
это было с Бовой; в своем тяжеловесном и книжном славянском они
сохраняют следы языков, с которых были переведены. Среди них
серия романов, переведенных с польского, которые по содержанию
восходят к рыцарским романам Средневековья и раннего
Возрождения. Молодых бояр и писцов привлекал именно их
иностранный, немосковский дух.
Особенно им нравилось изображение романтической, рыцарской,
чувствительной любви – чувства, так очевидно отсутствующего в
русской литературе. Романы приобрели широкую популярность и
циркулировали в списках чуть ли не до конца XVIII века, но ни одна
из этих книг не увидела печати до 1750 г.
Писание оригинальных романов по этим образцам началось во
времена Петра. Существует несколько рукописных повестей,
относящихся к первой половине XVIII века. Они строятся примерно
по одному шаблону. Сюжетом всегда является жизнь
молодогорусского дворянина в чужих краях, где у него случаются
приключения более или менее романтического и сентиментального
свойства. Стиль порой склоняется к ритмическому параллелизму и
персонажи нередко изъясняются плохонькими стишками. Так, вместе
с тогдашними любовными стихами, в русскую цивилизацию
вторглась западная концепция галантной сентиментальной любви.
Особняком от главной линии стоит сохранившийся фрагмент
того, что современные издатели назвали «романом в стихах» – т. е. в
рифмованных, но лишенных метра плохоньких виршах. Датировать
его невозможно (исключая рифмовки, нет ничего, что указывало бы
на более поздние года, чем 1670–1680), и в своем роде он остается
единственным. Написан этот отрывок на разговорном языке с
постоянными повторами и до некоторой степени приближается к
народной поэзии. Рассказчик – женщина, и рассказ ведется от
первого лица. Это рассказ о ее отношениях с любовником и
нелюбимым мужем в унылой и заурядной обстановке каждодневной
жизни. Некоторые места написаны с откровенным и грубым, но
совершенно не циничным реализмом. Здесь ощущается не
подслащенная прямота и трагизм, которые заставляют вспомнить
реалистов XIX века, вроде Писемского или Мопассана.
Вскоре после смерти Петра великорусская литература стала,
наконец, современной и западной. Но эта новая, воспитанная на
французских образцах литература сделалась достоянием высших
классов и народ остался от нее в стороне. Конец XVIII века породил
народную литературу, которая отличалась и от литературы высших
классов, и от устной народной поэзии. Она создавалась для среднего
и низшего слоя городского населения и являлась прямой
продолжательницей литературы эпохи Петра.
Когда в середине XVIII века книгопечатание стало доступным и
всеобщим средством выражения, начали печатать многочисленные
книги и гравюры с надписями для народа. Печатание литературы для