Капелла №6 (СИ)

— Ничего, Джон… — словно осознав что-то, Форстер неожиданно коснулся его ладони. — Зато я живу, наконец-то. Глупо понимать это к таким-то годам, но всё же. Благодаря тебе я вырвался из кокона, в который люди сами себя закутывают, — они столкнулись взглядами; Джон в сотый раз убедился, что этот парнишка продолжает ему доверять несмотря ни на что, вопреки всему. А почему он сам не мог? Был ли уже смысл скрывать то, что он показывал много раз? «В сравнении с тем, что у меня появилось тогда, в этой шестой часовне на исповеди, эти признания — сущая мелочь», — подумал Константин, и… стало гораздо легче. Легче не в плане мыслей о будущем (там-то всё было невесело пока), а легче насчёт настоящего. Но, может быть, когда настанет время того будущего и оно станет настоящим, это правило повторится?

— Знаешь, довольно странно и смешно, но… у меня возникла такая же мысль: с тобой я стал тоже жить, по-настоящему жить… — Джон покачал головой, пытаясь придать этой фразе мизерное значение, однако мысленно ему стало действительно легко. — Как это удивительно выходит: для кого-то настоящая жизнь — это ловля демонов, изгнание нечистых сил и опасная работёнка экзорциста, а для кого-то — жизнь в изящном средневековом городе, постоянное кофепитие и прогулки без цели.

— Каждому не хватает чего-то своего, — просто заметил Кристиан, притянув колени к себе и положив на них подбородок. — Я всё ещё не могу прийти в себя от прыжка… видишь, как руки трясутся? — его ладони действительно подрагивали. — В какой-то мере я расстроен, что вот мы сидим под этим деревом, а где-то в другом мире на нём сидит нечто ужасное, мы видим эту церковь, а где-то она похожа на сатанинский блок-пост. Здесь нечто светлое и доброе, а там — ничего, только зло. А с другой, я и рад, что ты разрешил мне это. Изначально, ещё когда меня обуял демон, я понял, что ты, как можешь, не подпускаешь никого к этой своей стороне жизни. Это ведь даже факт не того, что ты просто подпустил меня ближе, а того, что ты… веришь мне.

— Ну всё! Хватит этих сладко-заурядных словечек! Ты же знаешь, как я всё это ненавижу, — Джон отмахнулся по привычке, но сам знал, как был прав Крис. — Тебе сейчас нехило так разум замкнуло. Пойдём, выпьем. Может, полегчает…

— Хорошо, только… — Форстер прикрыл глаза и откинул голову назад, — давай посидим здесь ещё немного…

— Запомнить момент хочешь?

— Вот уж не знаю…

Выглянуло солнце, стало лучше и веселее. Джон подумал, что здесь и правда хорошо сидится, поэтому, сказав Крису, что скоро вернётся, он встал и забежал в ближайший бар через улицу, где купил бутылку вина, даже выпросил фужеры за небольшую плату и немного фруктов. Плевать стало окончательно, что это выглядело заботой; честно — Джону теперь просто хотелось насладиться этим днём и дать Форстеру почувствовать себя счастливым. Стремление того делать всё первым, выкладываться эмоционально по полной иссякло; Джон же понял, что если упустит его — считайте, плюнет самому себе в душу. Он уже изрядно жалел о своих некоторых колких словах в адрес этого паренька; после исповеди, пусть и не сразу, но всё стало как-то вставать на свои места. Джон в один миг согласился, что, может быть, этот парнишка повязан с ним такой нитью, что, как ни отдаляй, они в итоге всё равно притянутся друг к другу.

Джону надоело врать себе, ведь всё с самого начала говорило о его совершенно дикой, странной и отталкивающей привязанности к Чесу. А то, что они так быстро привыкли друг к другу даже в новой жизни, просто кричало: «Неважно, кто вы в очередной раз! Просто ваши столь разные души были повязаны — в качестве эксперимента ли судьбы или так и было задумано. Скрывать это и убегать от этого более чем бесполезно и больно!». И Джон сполна ощутил эту боль и в итоге — бесполезность. Возвращаясь к Кристиану, так и не поменявшему позу, он подумал, что сам лишь трусливый, глупый и желчный человек. Такие всегда скрываются за холодной пепельной маской мизантропов. Ну, по крайней мере, Джон судил по своему опыту.

Он смутно представлял, что будет в будущем между ним и Форстером, быстро ли разойдутся их дорожки, как скоро он возьмёт обратный билет до Лос-Анджелеса и что будет делать в обществе четырёх обшарпанных стен своей квартирки на первом этаже рядом с дорогой. Он не знал и не хотел знать; однако он прекрасно понимал, что нужно было делать сейчас: наслаждаться моментом. Пока есть возможность. Пока что-нибудь не испортило его.

========== Глава 20. Финальная исповедь. ==========

Воскрешение возможно только после полного саморазрушения.

— Только потеряв все, — говорит Тайлер, — мы обретаем свободу.

«Бойцовский клуб» Чак Паланик ©.

Вино приободрило парнишку и быстро вывело из него все тяжкие размышления. Он повеселел, и глаза его приобрели даже рыжеватый оттенок. Они разговаривали немного, больше смотря куда-то перед собой, вглубь парка, где виднелась лестница, ведущая к базилике.

— Получается, демоны как-то пробираются в наш мир из своего?

— Да. И тебе совершенно необязательно знать как, — Джон почувствовал, что Крис улыбнулся.

— Я уже понял, — немного помолчав, он добавил: — Я бы хотел быть экзорцистом.

— Тебя бы убили в первый же день, — равнодушно выдал Джон, сделав недовольную гримасу. — И вообще: многого хочешь — то священником, то художником, то ловцом демонов.

— Видимо, я даже не знаю, кем хочу быть… поздновато как-то для таких вопросов, да? — Джон покачал головой. Он бы точно отделался простым «Да», но теперь внутри появился барьер, и он не давал колкостям вырваться наружу.

— Мы живём во времена, когда возможны почти все не заоблачные мечты. Никогда не бывает поздно.

— Да, но… — Кристиан опустил бокал и покрутил в пальцах спелый нектарин, — но ведь нужно же самому хотеть изменить что-либо.

— То есть ты сам не хочешь? Ты же противоречишь себе немного…

— Как бы это сказать… желание есть, но желания делать нет, — он улыбнулся. — Так понятнее? На самом деле, не совсем хочется разрушать то, что есть, чтобы строить нечто другое, сомнительное и ветхое. Я ведь, в принципе, всем доволен, Джон…

— В таком случае, у тебя ситуация, похожая на мою, — Константин хмыкнул. — И я прекрасно помню, что ты мне советовал. Посоветую примерно то же, но в другой форме: смени обстановку вокруг. Я не очень представляю, как может надоесть этот город, но, видимо, может… У вас в конторе не намечается перераспределение кадров? Как только будет, ты можешь вызваться первым, кого бы отправили в другую страну, например. И, как знать, может, счастье и придёт… — Джону было странно слышать это от себя, но, наверное, ещё страннее было услышать это Форстеру от него. Тот, и правда, сидел с видом «то ли смеяться, то ли принимать всерьёз», сжав губы и устремив полушутливый взгляд на него.

— В жизни не думал, что ты будешь говорить такое… словно мы поменялись местами, — Крис задумчиво откусил нектарин и хмыкнул. — Словно поменялись… — проговорил тише, будто только сейчас осознал смысл этой фразы.

— «Взаимно-что-то», — вдруг вспомнил Джон. Кристиан явно не расслышал и повернулся к нему.

— Взаимно что?

— Что-то. Между нами. Взаимное. Ну, и получается «взаимно-что-то», — другой бы человек после этих слов посмотрел на Джона как на умалишённого, но этот лишь улыбнулся.

— Звучит неплохо. Подходит нам.

«Нам…» Как скоро это слово перестало смущать Джона? Крису оно давно стало привычным; Константин же всегда противился и поправлял парнишку, а если не вслух, но мысленно — точно. Теперь же Джон, заострив внимание на этой мелочи, не натолкнулся в своей душе на чёрное марево, говорящее, что он делает неправильно. Ему уже стало казаться, что это марево он придумал сам; сам и загнал себя в рамки какого-то холодно-унизительного общения с человеком, что всегда, в любой своей жизни, готов был с теплотой принять его в свои воображаемые объятия. Всякий человек скажет, что это глупо. Если бы не исповеди, Джону бы не хватило этого трезвого взгляда. «Наконец-то я вылез из своей злостной скорлупки». Вылез… «Не своими беспомощными силёнками, хах».