Капелла №6 (СИ)

— Ого!.. Тогда я точно готов, Джон. Можешь не сомневаться. Да ты и не сомневался… Так? — Джон кивнул. Да. Конечно же так, Чес. Джон никогда не сомневался в тебе…

***

Джон наспех придумал маршрут обратный, может, не такой живописный, но быстрый. Конечно же, когда он ходил тут с серьёзным видом, словно студент, что ботанел перед экзаменом, и с картой в руке, он совсем не рассматривал, что на очередной улице: просто находил табличку с французскими словами, примерно сравнивал с названием на карте и, с облегчением выдыхая, шёл дальше. Теперь, с Крисом, всё было по-другому.

— Слушай, почему у вас все слова такие странные и редко совпадают с тем, как они произносятся? Будто некоторые слоги — лишние… — в то время они шли по Бон-Пастёр и скоро должны были свернуть налево: в этом названии лишних букв не было.

— Чтобы всех остальных запутать, конечно, — улыбнувшись, выдал тот. Потом, подумав, добавил: — Да эти исключения легко запоминаются, на самом деле. Но, тем не менее, у меня в школе были с этим проблемы. Зато английский шёл на ура. Я даже думал идти переводчиком.

— Но желание вершить справедливость выиграла?

— Как сказать, справедливость… мнимую справедливость, на самом деле… — Форстер, сощурившись, пристально глянул на него, а потом ухмыльнулся. — Ты ведь понимаешь, о чём я?

— О да, — Джон вдруг вспомнил, в чём смысл адвокатуры, и неожиданно подумал, как эта профессия всё-таки разительно не подходила его бывшему напарнику.

— Кстати, я здесь никогда не был. Я доходил до парка и возвращался той же дорогой. А здесь я совсем впервые, — Кристиан заинтересованно оглядывался, хотя ничего примечательного на этой улице, кроме молочно-серых домов и изредка виднеющихся ярко-радужных сказочных граффити, не было. Они прошли ещё один двухэтажный дом, полностью залитый краской, только уже не монохромный, а зелено-фиолетово-жёлтый, с какими-то вкраплениями безумных рисунков. Оказывается, это был заброшенный дом, половина которого была разрушена и заросла зеленью, а табличка на французском ещё что-то гласила, куда-то приглашала… Удивительно. Дом на последней стадии разрушения, раз его облюбовали студенты художественных школ, а табличка почти чисто белая, не потёртая.

Они ещё долго говорили о всяком; между тем, Джону оказалось несложно заметить, что Крис после недавнего смотрел на него с ещё более сильным, плохо скрываемым восхищением и преданностью. Кажется, и сегодня Константин сумел сделать с ним нечто невозможное, совершенно сказочное, опять прикоснулся к той части души, куда мы редко пускаем людей, но если и пускаем, то, стало быть, доверяем не только свои слова, но и тайные мысли. И если вчера было что-то подобное, то сегодня оно глубоко отличалось: сегодня оно было безумным, быстрым, словно ветер, и ярким, как солнце. Константин понимал, что это-то и нужно было Чесу… и Чесу, и Крису. Всегда. Даже сейчас они, смеясь над чем-то легкомысленным, шли быстро, но часто прикасались друг к другу, иногда указывая на смешное граффити, иногда — на какой-то дичайший жизненный контраст, словно давно были старыми друзьями, возвращающимися из бара.

Джон никогда не думал, что будет наслаждаться такими мелочами. Этому, безусловно, научил его Кристиан.

Они свернули налево, на лестницу вниз к улице Масон. С неё вышли на Монте Де Кармелит, полную ресторанчиков и баров среднего класса и с жирным нарисованным пришельцем с хоботом на белой панели. Затем, совсем немного пройдя по Де Кармелит, резко повернули направо. Потом были ещё какие-то улочки, все тусклые, бесцветные, оживлённые одними лишь граффити; здесь ходили либо заблудшие туристы, тепло одетые, укутанные до носа в пушистые шарфы, всё время сверяющиеся с картой и всем своим видом изображавшие «Упс, мы не туда попали»; либо офисные работники, вышедшие покурить, либо одинокие школьники, то ли опаздывающие на занятия, то ли идущие с них.

Наконец Джон с Крисом вышли из этих однотипных катакомб к какому-то парку, спускающемуся вниз по склону. За ним внизу располагалась набережная Сен-Венсан, где всегда кипела жизнь: сновали туда-сюда экскурсионные автобусы, нервно бибикали такси и быстро мчались автомобили. А дальше Сона — теперь почему-то зеленоватая, окаймлённая розовыми, красными, коричневыми, жёлтыми, белыми домами, за которыми шапкой шли вечнозелёные, но всё же изрядно «поседевшие» желтизной деревья.

Они в скором времени добрались до красного моста с невероятно странным названием и перебрались на левую сторону Лиона. Здесь Джон очень надеялся, что Крис до конца не будет понимать, куда его ведут. После набережной они пошли вглубь; сразу становилось понятно, что это туристическая тропа: в обычные жилые дома вдохнулось само искусство, а на тротуары лёг тяжёлый серый камень, замостивший его. Джон вёл извилистыми улочками, постепенно поднимающими их всё выше и выше. Потом пришлось подниматься по узкой лестнице, зажатой между двумя домами, которая вывела их на улицу с белыми, увитыми пожухшим виноградом апартаментами и высокой, почти чёрной каменной стеной по бокам. Кристиан оглянулся назад: маленькая полоска между домами открывала вид на далёкие-далёкие высотки за городом. Форстер даже остановился.

— Как думаешь, те люди, что работают сейчас там, тоже смотрят сюда и любуются красотой города? Или дальше своего стола не видят?

— Нет, не видят, — равнодушно и твёрдо ответил Джон, как будто сто раз бывал в эти высотках и переспросил у каждого сотрудника, обращает ли он внимание на раскинувшуюся перед ним красоту. Кристиан удивлённо повернулся к нему, сразу понял, что эта шутка, и улыбнулся.

— Да-а… Нашёл я, у кого спрашивать. А нам долго ещё идти? — они вновь двинулись вперёд.

— А ты, никак, устал? — с издёвкой произнёс Джон. Парнишка активно замотал головой.

— Я просто сгорел от любопытства, куда же мы идём.

— Если ты об этом… то запомни: подниматься нам придётся довольно долго. Даже когда мы дойдём до нужного места, — вновь заронив интригу в сердце Криса, Джон довольно усмехнулся. Ему показалось, что, в принципе, в какой-то степени парнишка начинает догадываться, куда они шли, но сам для себя решает оставить это в тайне, чтобы это всё-таки было неожиданным.

Наконец, после ещё одного подъёма по крутой лестнице, в конце улицы стала виднеться филигранная белая башенка базилики Нотр-Дам-де-Фурвьер. Вроде бы, Крис стал, хоть и не без сомнения, подтверждать свои догадки, а всё же был жутко не уверен. Джон видел эти живо заинтересовавшиеся глаза и напряжённые брови.

— Что ж, если ты думаешь о базилики, то ты молодец — угадал, — парнишка поднял на него удивлённый взгляд и задумчиво усмехнулся.

— Я реально боюсь думать о том, что такое запрещённое ты придумал для этого места. В таком случае ты просто обязан показать мне Ад и круг, на каком я буду вертеться после этого, — Форстер говорил совершенно серьёзно, пока они подходили к базилике. Народу здесь было немного: время рабочее, а для туристов не сезон. Они зашли за стальную тёмно-серую ограду и двинулись к ступеням.

— Ты веришь в дантевский Ад? Просто не смеши меня, прошу… — Джон и забыл, какими стереотипами насчёт религии была забита эта головушка.

— Ах да!.. — тут же спохватился Крис и задумался. Они подошли к тяжёлым дверям собора, напрочь распахнутым. Встали в стороны, чтобы пропустить мимо седого священника.

— Я и забыл, что в реальности Ад, вероятно, другой… — священник, проходя мимо, смерил их обоих несколько презрительными взглядами и перекрестился. Форстер только после понял, что сболтнул нужное в нужный момент. Джон уже давно смеялся вовсю, когда они входили в собор, и похлопал Форстера по плечу. Тот, едва сдерживая себя, тоже хихикал.

— Вот так всё и начинается, Крис… с одного неверного слова, — сквозь смех говорил Джон; они стали выглядеть слишком вызывающе на фоне церковной тишины, так что им пришлось поубавить громкость. Константин притронулся к локтю парнишки, слегка приблизив его к себе.

— Так уж и быть, раз ты метишь на местечко в Аду, я когда-нибудь покажу тебе его. А очень скоро, может быть, и расскажу.