Капелла №6 (СИ)

Константин на некоторое время решил, что это совпадение, не больше, но уже жадно оглядывал все стены. Потом, ещё не веря, выбежал из этой комнаты и ворвался в другую: снова картины, ранее оставшиеся без внимания, теперь поглотили его всего. Затем следующая комната и так до той, в которую он вошёл первым. Джон вышел из неё и, уперевшись о перила, заворожённо смотрел вниз, на главный зал, но на самом деле его взгляд скользил мимо всего, он был направлен в никуда. Он не был взволнован, скорее, лишь слегка удивлён; с его губ сорвалось тихое «Как же всё просто!», а потом показалась усмешка.

Все картины, висевшие здесь, были настоящими и являлись плодом неиссякаемой фантазии художника Н. Уильямса. Для Джона всё встало на свои места, хоть и не до конца. То, что эти люди и их сообщники охвачены тёмными силами и как-то связаны с разгромом в его прошлом номере отеля, было неоспоримым; осталось узнать только причину: зачем им понадобились эти картины? Вероятно, это демоны что-то нашёптывали им в их мозгу. Впрочем, у Константина было несколько вариантов, но они нуждались в доказательствах.

Он сам не заметил, как стал набирать номер Кристиана, причём по памяти, а не из последних входящих. Голос его адвоката был звонок и ясен — на удивление в это не слишком прекрасное утро.

— Свободен? Приезжай на улицу Монте дю Шмэн Нёф, к церкви, она в конце. Это недалеко. Зайди сюда. Тут есть, на что посмотреть, — Форстер не спросил ничего и положил трубку. Через пятнадцать минут он уже был на месте.

Джон, заметив его сверху в главном зале, несколько запыхавшегося, но розовощёкого и заинтересованного, непроизвольно усмехнулся; всё же нечто было в этом парне, что заставляло в глубине его каменистой души взращиваться какому-то прекрасному цветку. Что это за растение, Джон не знал и, наверное, уже и не хотел знать, но заметил, что корни оно пустило там задолго до их встречи здесь… Может быть, когда-то оно не росло, будучи затаптываемым самим Джоном, но теперь снова что-то подпитывало его. Это не есть хорошо, когда внутри зреет нечто неизвестное, думал раньше Джон, но теперь-то его не трогало: в его голове была вообще нынче полная оранжерея.

Он спустился к Кристиану. Тот был удивлён, заметив, откуда Джон спускался.

— Пойдём наверх. Только побыстрее. Здесь люди скоро могут очнуться. Мало ли.

Когда они вошли в первую комнату, Джон сказал:

— Вчера я допоздна рассматривал те копии, что ты мне дал. Если походить по остальным комнатам, там будут встречаться эти картины в оригинале. А вообще, здесь всё — пера Уильямса. Не наталкивает на мысли? — Крис стоял, слегка приоткрыв рот, потом перевёл изумлённо-вопрошающий взгляд на Джона и тихо проговорил:

— Ты же понимаешь, что это может дать нам завтра… Полную победу. Надо сфотографировать! И, если получится, я сегодня постараюсь это прикрепить к нашему делу; конечно, судья всё равно увидит их только на заседании, но это будет нехилым перевесом на нашей стороне.

Форстер принялся всё тщательно фотографировать, вплоть с входа в церковь и заканчивая каждой комнатой и стеной. Лишь только потом, немного отойдя от шока, он спросил у Джона:

— Откуда ты узнал?.. Да ты сыщик получше меня!

— Это чистая случайность. Видел трёх людей без сознания? А внизу ещё священник валяется. Это моих рук дело. У меня здесь была очередная работёнка. Буквально в последний момент обратил внимание на картину, она показалась мне знакомой. Оттуда всё и пошло. Меня больше интересует другое: почему эти люди украли именно эти картины? Чего они пытаются добиться?

— Это уже узнает полиция, — Кристиан внимательно просматривал фотографии: все они должны быть чёткими. — Наше дело лишь доказать, что это не ты.

— Полиция-то полицией… — задумчиво говорил Джон, когда они спускались по лестнице. — А всё-таки это моя сфера. И мне действительно интересно узнать. Эти были особенные демоны. Они меня даже знали. И даже пытались прогнозировать, что со мной будет. Конечно, это не впервые, что демоны узнают меня, но всё же…

— Это… это не слишком опасно? — косо посматривая на него, осторожно спросил адвокат. Джон усмехнулся, выдержал паузу, зачем-то пропустил его вперёд себя на выход из церкви и только на улице ответил:

— Как всегда опасно. Наверное, даже смертельно опасно. Но это довольно стандартно для меня.

— Ну, ты там поосторожнее… — Форстер хотел сказать, что волновался; Джон даже не удивился бы, если б услышал это, но сам позже понял, как это глупо могло прозвучать. Некоторое время они шли молча по улице дю Шмэн Нёф вперёд; это была удивительно тихая, даже какая-то траурная улочка: сначала по левую руку находилась старая чёрно-коричневая стена какого-то заброшенного здания, всего сплошь покрытого граффити, а потом с двух сторон их облепили унылые покоцанные серо-розово-жёлтые домики с плотно закрытыми окнами на первых этажах. Улица уходила вниз по склону небольшой горки; лишь однажды им открылся пустырь, занятый парковкой, по правую руку, и они оба повернули головы туда: там был виден город, точнее, вся его центральная и правая часть, что находилась за Роном. Лион сверху был похож на черепаху с бело-коричневым панцирем (это были типичные лионские домишки с рыжеватой крышей) и тёмными ажурными наростами (а это возвышались шпили разных церквей, замков, соборов).

— Ты сегодня…

— Да, — улыбаясь, ответил Кристиан, весело на него глянув. — Я тоже подумал об этом, посмотрев туда. Сегодня у меня не такие уж и важные дела.

— Я не особо даже представляю, как может выглядеть та сторона Лиона.

— Она чудесна! Ты не пожалеешь. Там больше пафоса… и там прошла моя студенческая жизнь, — Форстер заулыбался сильнее. — Будет лучше добраться на автобусе… ты готов?

— Да.

Джон почувствовал себя легко. Пропало то некоторое нервозное чувство, что почти постоянно роилась у него в груди, когда он находился рядом с Крисом. Оно стало утихать ещё недавно, но сегодня уже точно пропало. Джон уже не хотел врать: ему нравилось гулять по умирающему от осени Лиону с какой-то всё нарастающей и, кажется, убивающей его самого эмоцией внутри и при этом говорить о чём-то слишком банальном или даже важном с этим когда-то умершим для него человеком. Какую-то потрясающей красоты депрессию вселили ему эти готические соборы и средневековые улочки; да и невольный житель среди этого великолепия, насильно впитавший в себя безысходность, всё больше и больше утягивал его в какую-то пропасть, откуда пахло кофе, выпечкой и холодным лионским дождём. Джон впал в меланхолию? Возможно. Только нынче это была слишком приятная меланхолия, хоть и разъедающая душу, прежние принципы, прошлые выводы, но желанная. Если тонуть, падать, умирать, отравляться или сгорать, то только здесь и только с этим человеком.

Джон начинал догадываться, что же есть счастье на самом деле.

Они только переехали мост через Сону, как мелодично затрезвонил телефон Форстера.

— Да… да… неужели это так важно сейчас? — Джону был слышен чей-то противный писклявый голос на том конце провода. — Ох… я понял. Да, буду, — Кристиан сбросил вызов и, многозначительно приподняв одну бровь, устало глянул на Джона.

— Нервные клиенты?

— Мне неловко, что так вышло. Кажется, последующие полдня я буду точно занят…

— Если у тебя хватит сил и времени вечером… Можно так, — Джон усмехнулся, повернувшись к нему. — Выйдем на следующей остановке.

— Да, конечно… это я у тебя хотел спросить, можешь ли ты… было бы замечательно! Всё-таки, это, наверное, наше последнее приключение… — Форстер отвернулся к окну, а повернулся уже улыбающимся, грустно улыбающимся… Константин догадывался. Когда Чес сожалел о чём-нибудь, он всегда делал это настолько искренне, что у него не получалось врать. Казалось немного странным видеть эту тяжкую печаль, осевшую где-то на глубине этой светлой души, когда по факту они знали друг друга не более двух недель. Глупо ли это? Совершенно. Только вот Джон и сам ощущал нечто подобное.

— Выходим, — Крис кивнул на дверь автобуса и поспешно встал. Как нелепо, но остановка находилась как раз недалеко от церкви Святого Бонавентуры; Джон только что увидел её в окне. Когда автобус тормозил, Форстер вдруг заговорил, подняв на Джона задумчивый, но ясный взгляд: