Капелла №6 (СИ)

Они сидели в какой-то кафешке прямо перед воротами Мэрии и разговорились о чём-то маловажном: о Лионе, о впечатлениях Джона, о Кристиане, об их деле и уже скорой повесткой из суда. Константину показалось, будто Крис хотел его обрадовать, сказав о уже недалёком разрешении дела; произвело это обратное впечатление, что удивило теперь даже его самого. Джон тогда мягко перевёл разговор в нужное русло и больше о том не заикался…

Они сновали между узких улочек, спускались в ещё по меньшей мере двадцать трабулей — больших, маленьких, узких, широких, тёмных и светлых, гуляли по каким-то бесчисленным паркам, скверам, сидели на скамейках, Форстер даже уговорил его купить мороженое; смех то и дело доносился со стороны этой странной парочки, гулявшей везде и всюду. Усталость догоняла-догоняла, но так и не смогла догнать их. Джон не помнил, сколько раз они проезжали на автобусе и на троллейбусе, но отлично запомнил, что помпезность зданий и интересность рассказов Криса так и не убывали. Названия кафешек лишь на короткий период оставались в памяти: Le Moulin Joli с его чудесным видом на мэрию, Le Falafel, стены которого были отделаны массивным камнем, кирпичное Atmosphere — и это ещё не все… Время шло незаметно, солнце пригревало сильнее, а улицы наполнялись людьми, как сердце — неким тёплым удовлетворением от происходящего. Джон не помнил, когда был так счастлив в последний раз. Наверное, почти что никогда…

Кристиан и Джон исследовали вторую часть полуостровного Лиона аж до трёх дня. Потом опомнились, решили перекусить. Там-то адвокат и заявил, что на сегодня экскурсия закончена. Что-то не очень охотно ёкнуло на это в Константине, но пришлось согласиться.

— Вы завтра свободны? — вдруг спросил Крис — судя по его хитрому лицу, он что-то задумал.

— Вполне, — едва сдерживая улыбку (Джон уже и не знал её причины — просто по-глупому улыбался), ответил и приосанился.

— Тогда… — адвокат прищурил глаза и хмыкнул, — а вы умеете играть в шахматы?

— Слишком много вопросов и мало ответов, — заметил Джон. — Ну, почти умею. Знаю только в теории, да и то не всё. А что? Ты скажешь или нет, в конце концов, что ты задумал? Судя по всему, завтра мы будем играть в шахматы весь день?

— Не совсем, — вдруг строго заговорил Форстер, приняв нарочито серьёзный вид (а делать такой резкий переход он умел). — Во-первых, если вы завтра можете весь день, то я могу отнюдь вовсе не весь, а только во вторую половину дня. Во-вторых, мы не только будем играть в шахматы. Мы пойдём с вами на другую сторону Соны. Вы ведь наверняка планировали гулять там, так? — Джон кивнул. — Я так скромно полагаю, что сегодня вам понравилась прогулка со мной. Поэтому и предлагаю вам. Вы явно не против, — видно было, что Кристиан, конечно, жутко осмелел и уже не боялся скверного характера Джона, явно к нему подстроившись. Константин это осознал, но теперь уже не противился — какая разница была в том, спрашивал он себя, и не находил внятного ответа. Но всё-таки с утверждением говорить, что он был не против, оказалось бы ошибкой — Джон просто не хотел об этом думать, вот и всё, а если б начал думать, наверняка бы стал резко отрицать.

— Это хорошая идея.

— Что ж, тогда встречаемся завтра в три около Англиканской церкви Сен-Жорж. Вы её видели на той стороне реки, когда гуляли рядом с синагогой. Всё понятно? — он подозвал официанта, расплатился за своё и встал. Джон кивнул, но и не думал спешить за ним — у него был недоеденным ещё целый стейк. Когда Кристиан должен был вот-вот уже уйти и даже прошёл несколько шагов от их столика, Константин окликнул его:

— Да, кстати!.. Спасибо тебе за эту прогулку. Из тебя мог бы выйти хороший экскурсовод, — и Джон, конечно, не впервые, но слишком редко для себя сказал правду. Кристиан обернулся, уже явно смущённый, быстро кивнул и скоро направился к двери — кажется, ему оказалось жутко приятно слышать похвалу. Хотя кому не бывает приятно её слышать?

Вскоре и Джон доел, расплатился и вышел из ресторана. Он теперь стал больше ориентироваться в этом городе, так что без труда отыскал остановку и сел на нужный автобус. Честно говоря, на сегодня он согласился погулять вместе с Крисом в качестве эксперимента — ведь святой отец ему сказал, что нужно постараться разобраться в настоящем, а не ковыряться в прошлом. И он хотел посмотреть — правда ли перед ним прежний Чес?.. Точнее, не то чтобы прежний… а хотя бы основа его характера такая же? И Джон был готов к полному разочарованию. Он был готов к полному провалу, к неловкому молчанию, к совсем чужому характеру, чужому человеку, коих он не любил и почти не пускал в свою жизнь. Но! Но получилось иначе.

Он не ощущал ни отвращения, ни разочарования, ни дискомфорта, когда общался с адвокатом. Он ощущал, что да, это несколько иной теперь человек, уже менее угловатый и менее наивный, чем его бывший водитель, более любопытный и раскованный, однако он всё тот же улыбчивый парнишка, слегка застенчивый поначалу, но всё же смелый, открытый перед нужными людьми (а критерии нужных людей у него свои особенные). Чес Креймер — это и правда Кристиан Форстер, а Кристиан Форстер — не иначе, чем Чес Креймер. Джон помнил, как зачем-то по-глупому пытался ещё совсем недавно разделить этих двух людей. Он совсем позабыл, какая обстановка воспитывала умершего и какая была втолкнута в разум воскресшему. Да, воспитание сделало своё дело, поначалу отвратив его от адвоката. А потом за работу взялись время и залёгшие где-то на илистом дне его души чувства к Креймеру. И ведь теперь сам Джон не отрицал, что они были. Ещё, конечно, оставалось много вопросов, но он отчего-то чувствовал себя отныне спокойно. Что-то, непонятное другим, если бы он эту историю рассказывал как книгу, решилось у него в голове. Что-то было слишком важным и запутанным. И в этом что-то не последнее место занимал Крис. Впрочем, о том было уже сказано слишком много. Если кратко — Джон был доволен.

Он долго думал, идти ему или нет на исповедь. Но потом передумал и поплёлся домой. На исповеди ходят, ясное дело, не от счастливой жизни. А разве, думал теперь Константин, его жизнь можно отныне назвать несчастной? Да и если не отныне? Ну, конечно, поначалу и у него были мучения, но после? Джон и знал, что приукрашал, но как тут не приукрасишь, когда вокруг, в сердце и на улицах, было тепло и светло, чудно и хорошо? Он понимал, насколько это были банальные мысли, но не мог себя не спрашивать, почему он был так глуп, когда отказывался гулять здесь? Конечно, вместе с Крисом он пошёл ради эксперимента и, скорее всего, бродить здесь одному было не так весело. По крайней мере, он ни о чём не жалел. Да и Лион нынче не то чтобы стал нравиться ему, но стал как-то по-особенному симпатичен.

«Кажется, я начинаю предавать себя», — с усмешкой думал Джон, вспоминая их с Крисом как бы со стороны, как сейчас слыша их смех тогда и видя их счастливые лица.

Радость его сегодняшнего дня дополнило сообщение от Миднайта — в нём говорилось, что тот нашёл дело Джону, даже несколько. Конечно, они были менее сложными и интересными, но всё-таки это была работа, по которой ещё скучал Константин. Удивительно ему порой становилось от того, как могло изменить его настроение какое-то событие — может, и почти неважное, но всё-таки значимое. И уж этим событием было явно не сообщение от Миднайта, хотя оно и дополнило его радость.

***

Утром Джон проснулся с удивительно хорошим настроением — хотя иначе было нельзя, ведь впереди его ждали демоны и прогулка с Крисом. Разобраться нужно было сегодня аж с двумя заданиями; Миднайт расписывал ему их суть, но в конце сообщения добавил «Впрочем я знаю, что ты этого читать не будешь, так как разберёшься на месте. Нюх на странных и подозрительных людей у тебя есть». Дальше шли адреса — первый был смутно знаком Джону, находился в первом округе и оказался в каком-то здании, однако сам Миднайт заметил, что это не определённая квартира, а будто какой-то потайной ход; второй адрес указывал некую улицу Монте дю Шмэн Нёф, что находилась на другой стороне реки Соны, не так далеко от берега и места встречи с Кристианом. Именно поэтому Джон решил оставить это дело напоследок.