Капелла №6 (СИ)

— Я так рад, что вы доверяете… — почти шептал Крис, смеясь над чем-то и допивая своё вино; он облокотился о сиденье и только тогда показался успокоенным.

— И что же там про ангелов, Джон? — спросил он слегка вальяжно, будто теперь кто-то разрешил ему. Константин повёл бровью.

— Однако это не значит, что я буду рассказывать тебе всё.

— Ну пожалуйста, Джон! Скажите хотя бы, почему у них нет крыльев? — Кристиан вновь упёрся локтями в стол и слегка поддался вперёд. Константин не мог ответить отказом в эти искрившиеся светом и в свете карие глаза.

— Да потому что, по сути, это ещё люди, а не ангелы! Большинство из них действительно попадает в Рай, но не все… — Джон также допил оставшиеся пару глотков в бокале.

— А почему вы их называете ангелами? Это же люди…

— Они для других людей ангелы. То есть, всё не так банально, как кажется, — Джон приосанился и тоже упёрся локтями в стол. — Они делают столько добра, но не замечают, они могут, не раздумывая, даже умереть ради другого дорогого им человека… Для тех людей они и есть ангелы. И у них есть вероятность после смерти вознестись. Вот и вся тайна.

— Ого, — Крис впал в некоторую задумчивость, опустив взгляд. — Я-то думал, что вы говорите о каких-то мифических существах… а это обычные люди… каждый из нас…

— Да, каждый из нас. Но это незавидная доля, скажу честно. Лучше быть лицемерной тварью, как я, — просто и спокойно сказал Джон; Форстер перевёл взгляд, полный дум, на него и улыбнулся.

— Да, у вас хорошо получается. Только вот вы всё равно добрый. Ну, если не добрый, то справедливый… — заметив приподнявшуюся в недоумении бровь, исправился Кристиан, а потом всё равно добавил: — Однако я считаю, в вас всё равно есть немного доброты. Вы хоть и странный человек, но сразу видно, что не пропащий…

— Много вас таких, желающих покопаться во мне психологов! — Константин сохранял внешнее спокойствие, хотя где-то внутри его одолевало смущение напополам с какой-то тревогой, которые являлись пережитком прошлого. Форстер вконец сдулся и не знал, что сказать; обстановку разрядил вновь официант, теперь унёсший бокал и оставивший чек. Поиск мелочи по кошелькам заставил их отвлечься от зашедшего в тупик разговора. После оплаты они единодушно, даже не переговариваясь, решили ещё немного посидеть.

— И к чему сдались тебе эти ангелы? — вдруг спросил Джон, постучав пальцами по столу.

— Интересно… ведь вы вертитесь в мире, совершенно отличном от нашего. Это всё крайне любопытно мне, — говорил Крис, покачивая головой и усмехаясь. Потом он будто бы что-то вспомнил; в такие моменты его глаза всегда озарялись какой-то новой идеей или вопросом, и он вскидывал их на Джона.

— Послушайте, ведь вы гуляете по совершенно незнакомым местам! Какой в том смысл? Вы ведь ничего не знаете про те места, по которым ходите!

— Да я сюда не на экскурсии как-то приехал, — строго ответил Джон, скрестив руки на груди.

— Но тем не менее гуляете. Значит, вам интересно. И наверняка у вас есть план. Позвольте мне, как давнему жителю этого столь прекрасного города, помочь вам. Если, правда, вы не против моего общества… — Форстер сложил ладони вместе и несколько умоляюще посмотрел на него.

— Допустим, я согласен. Но куда ты меня поведёшь?

— Я думал, у вас есть план. Но если нет, мы мигом его придумаем! — воскликнул неунывающий Крис.

— Вчера я гулял по второму округу, который находится за линией станции. Сегодня я уже был около синагоги Grande synagogue de Lyon, гулял по набережной, ну, и вышел на площадь Якобинцев. Дальше только хотел планировать, — объяснил Джон.

— Отлично! У меня есть идея, куда вас сводить. Я проведу вас известными и красивыми улицами; мы дойдём до собора Сен-Низье, оттуда — к мэрии. Это великолепное здание. Но, конечно, в Лионе прекрасно всё: от величественных соборов до простых улиц. Поэтому, думаю, вы насладитесь красотой во время прогулки. Но если вам не хватит, можем выйти на набережную — там всегда есть, на что полюбоваться. К тому же, ещё осень, листья хоть и пожелтели, но ещё остались на деревьях, поэтому можно будет понаблюдать живописные пейзажи. Хотя здесь даже зимой не бывает неуютно… — Кристиан встал с места и пригласил его на выход. — По ходу дела могу рассказывать вам некоторые интересные факты… Кстати, любите ли вы органную музыку?

— Почти никогда не слышал её… — отвечал Джон, завороженный речью Форстера: уж что-что, а в этой жизни его научили говорить красиво и складно. Да и профессия другого позволить не могла…

Комментарий к Глава 10. Штиль.

кто-то стал очень неаккуратно выкладывать главы.

========== Глава 11. Окунаясь в счастье. ==========

— …язык может скрыть истину, а глаза — никогда. Встревоженная вопросом истина со дна души на мгновение прыгает в глаза, и все кончено. Она замечена, а вы пойманы!

Михаил Булгаков. ©

Они вышли из кафе на купающуюся в лучах утреннего ласкового солнца улицу; где-то недалеко стали бить в колокола какой-то церкви.

— Это что, они отбивают утреню? — заинтересованно спросил Джон; в тот момент они стояли почти на пороге кафе и всё никак не могли сдвинуться, смотря на впереди них извивающуюся улицу Феррандьер и пересекающую ею ту самую узкую Мерсьер, наполненную различными яркими кафешками; а ещё они смотрели наверх, на ажурные балконы и чьи-то пёстрые цветы, на слегка покрытое молочными облаками небо и проглядывающую сквозь него синеву. Всё в тот момент, даже мрачный звон колоколов, было прекрасным.

— Нет, утреня гораздо раньше. Вот что я хотел предложить: ближе к вечеру мы могли бы сходить в Chapelle de la Trinité и послушать органную музыку. Это такой концертный зал, стилизованный под часовню, недалеко отсюда. Да и вообще… знаете, расстояния здесь совсем небольшие, хотя на карте и могут выглядеть огромными, — он зашагал вперёд; Джон же оставался на месте. Когда Кристиан обернулся и вопросительно на него глянул, тот таки сделал шаг.

— Что ж, давай послушаем твою органную музыку. Это, кажется, красиво звучит…

— Почему вы спросили про утреню? — когда они отошли от кафе шагов на десять, вдруг спросил Форстер. Джон улыбнулся.

— Ты же вроде должен это знать… я вот всегда не понимал, с какой периодичностью бьют колокола…

— У каждой церкви или собора по-разному. Но сейчас отбивали девять часов точно; где-то бьют через определённый промежуток времени, а где-то всегда в девять, двенадцать, три часа пополудни и девять вечера соответственно.

— А какую церковь мы сейчас слышали?

— О, это звучали целых две церкви, самые красивые по моему мнению! Первую мы сейчас увидим — это собор Сен-Низье, а вторая… тоже замечательный собор, но его часто обделяют вниманием, так как считают, что он менее пышный, чем Сен-Низье. А по-моему, там очень даже хорошо… это собор святого Бонавентуры. Если хотите, мы можем пройти дотуда — это недалеко.

Джон вздрогнул при упоминании того места, в котором он полностью терял себя от исповеди к исповеди, где вскрывались наружу гнойники его совести и где, по его предчувствиям, грозилось разразиться нечто страшное. Он едва смог отойти от скорбной задумчивости, которая была ни к чему этим прекрасным утром.

— Можно и сходить, если недалеко.

— Я тут вспомнил кое-что: вы говорили, что были на площади Якобинцев. Но знаете ли вы, что названа она вовсе не в честь революционеров? С XIII века там обосновался монастырь братьев проповедников ордена Святого Доминика. То есть это те же доминиканцы, которых стали во Франции называть якобинцами после того, как Филипп II Август передал им во владение здание в Париже, откуда они отправлялись в паломничество по Пути Святого Иакова в Компостеллу. А в 1865 году архитектор Гаспар Андре и скульптор Эжен Делапанш воздвигли фонтан, посвящённый четырём людям искусства, внёсшим вклад в украшение города. Их имена ничего не скажут вам, Джон, поэтому нет смысла их перечислять. Добавлю только, что два имени были стёрты; осталось неизвестным, чьи это были имена и почему их стёрли. Позади фонтана в XVI веке находилась печатная мастерская, где был отпечатан первый экземпляр всем известного «Пантагрюэля».