Капелла №6 (СИ)

Но не пролежал он и пяти минут, как раздался звонок.

— Да?

— Это я, Джон. Почему вы не отвечали целый день? Что-то произошло?

— Отдыхал, — улыбаясь, ответил он.

— Целый день? И даже на звонок ответить не могли?

— А что-то важное?

— Да… и мне нужно встретиться с вами. Я проделал много работы за эти дни. Поэтому есть, чем с вами поделиться…

— А разве по телефону нельзя? Я же говорил, что ты можешь действовать от моего лица в суде, если это понадобится… — Джон не знал, как отвертеться от предстоящего безумия разговора.

— Джон, всё-таки это и вас касается тоже и даже в первую очередь. Должны же вы, как клиент, знать процесс продвижения вашего дела, все нюансы, возможно, корректировать меня в некоторых вопросах. Прав я? — Джон помолчал, тяжко вдохнул, но так, чтобы парень не услышал, и ответил:

— Ну ладно. Где и когда? — Форстер назвал какое-то другое кафе на улице Шарлемань, а после добавил:

— У меня много, очень много новостей для вас… Надеюсь, вы будете довольны моей работой.

— Надейся, — Джон сбросил вызов и после подумал, что последнее слово было лишним. Потом вдруг понял, что голос парня живостью не отличался, был хриплым, измождённым, будто он работал не только днём, но и ночью. На какое-то время Джону стало жаль его, но после это отвратительное чувство прошло, и он начал собираться — нужно было привести себя в божеский вид.

Константин сходил в ванную, кое-как смыл остатки сна со своего немного посеревшего лица, принял душ и, найдя что-то поприличнее в своей одежде, направился к Чесу.

Погода была одна из ужасных, но сносных: тучи, дождь, ветер, серость вокруг. Джон с успехом вымок до нитки и пришёл в очередное уютное кафе угрюмым, мокрым, похожим на обшарпанного доходягу. Снова где-то в углу его ждал Кристиан; при первом взгляде на него мужчина понял одно точно: не у него одного были недавно сложные деньки. Парень, казалось, сбросил пару кило точно, стал бледным, причём эта бледность стала постоянной, взгляд некогда горевших энтузиазмом глаз превратился в остывшие угли, а сухая улыбка вежливости лишь едва подёрнула его губы, покусанные до крови. Что-то произошло, и в этом Джон даже не сомневался. Но ему стало не по статусу интересно, что именно, в какой сфере… Но точно, что не по работе; от этого «точно» ему становилось неловко — будто бы он так хорошо знал парня, но какая-то странная уверенность насчёт вывода пронизывала его всего.

Он подошёл, сел за столик, поздоровался; почему-то он теперь всегда стал здороваться лишь после того, как садился. Хотя когда это — всегда? Всего два раза! Джон понял, что специально отвлекал себя, лишь бы не углубляться в нечто более важное. В уже надоевший порядком анализ себя самого и бывшего водителя в придачу…

— Джон! Рад вас видеть… — Крис натянуто улыбнулся, пригладил совсем растрёпанные мокрые волосы, потом пригляделся к нему пристальнее — сузил глаза и даже задержал дыхание. Он всегда так делал в прошлом, когда пытался увидеть нечто большее, чем было на поверхности; Джону никогда не нравился этот взгляд, а теперь — от этого незнакомого человека — и подавно он стал противен. Холодок пробежал по его телу; в один миг показалось, что парень уже давно и в точности знал о его недавнем похождении в церковь, о всех его исповедях, словах, таких страшных, что Джон костьми бы лёг, но не позволил ему узнать их, обо всех его тайнах, о мучивших мыслях — короче, обо всём, что он привык так тщательно скрывать. Длилось это не более пяти секунд, потом Крис спросил:

— С вами всё в порядке? Больно устало выглядите…

— Аналогичный вопрос к тебе, — мигом напрягшись, тут же ответил Константин, не моргающим внимательным взглядом смотря на него. Парень промолчал, сконфузился; Джон мелко и с облегчением выдохнул — око за око. Ответная обоснованная реакция — и вот ты уже в выигрыше; другой вопрос — приносит ли тебе этот выигрыш радость? Но это не для сегодняшнего дня…

Джон понимал, что выглядел уже полным неадекватом в глазах того, но сделать что-либо всё равно не мог.

— Так, у меня есть хорошие новости… — тихо начал Форстер, доставая из папки какие-то листы. — Думаю, такими темпами уже на следующей неделе вы сможете получить свой ущерб и распрощаться с отелем, — Джон усмехнулся, но особой радости в своей душе почему-то не нашёл. Впрочем, теперь его развеселить было крайне трудно.

— Вот… помните, на чём закончился мой предыдущий рассказ? — у парня заинтересованно сверкнули глаза — так бывает, когда говоришь об интересующем деле; Джон помотал головой, в которой уж давно было пусто и одиноко. — Я говорил о том, что подобные картины, которые исчезли в вашем номере, находились во многих других отелях, разбросанных по всему Лиону. И вы были не единственным, у кого случилось такое странное событие… — Крис хмыкнул и кивнул на четыре разложенных перед ним листа. — Я обнаружил ещё шесть подобных жалоб и это только официальные… их может и быть больше.

Джон оглядел чёрно-белые копии каких-то заявлений, написанных разными почерками, и пару отзывов с сайта этих отелей и вновь перевёл равнодушный взгляд на адвоката, во всё это время внимательно следящего за его лицом.

— И? Предлагаешь читать всю эту муть? Каков общий смысл? — грубо спросил он, в упор смотря на него. Крис заметно оробел, но продолжил:

— Общий смысл таков, что все они жаловались на необоснованные обвинения в их сторону от администрации отеля за якобы какие-то беспорядки в номерах, которых они не делали. Всё, что написано от руки, это заявления в полицию, говорящих об ограблении, правда, никем не доказанном, но если прочесть каждую такую жалобу, то можно увидеть основную идею такую (похожую на вашу, кстати): они заказывали номер, где так или иначе были картины того самого Уильямса (это я проверил, между прочим, так что можете быть уверенным здесь), потом каким-либо образом отлучались оттуда после регистрации и обоснования, а когда приходили — стоял жуткий разгром, и картин не было ни у кого. Подчёркиваю: ни у кого в целом виде… — Форстер даже заговорил тише, нагнувшись вперёд. — Естественно, никто и разбираться не хотел, в чём причина — сразу обвиняли неаккуратных жильцов, выставляя им страшные счета за погром и моральный ущерб. К сожалению, никто из них не догадался взять адвоката, а либо покорно выплачивали и изливали свою злость в отзывах… — он указал на листок с сайта, — либо сразу направляли в милицию, где, конечно, им навряд ли давали внятный ответ, потому что ситуация требовала тщательного разбирательства. У меня есть друг в полиции, он по секрету поделился, что на подобные заявления только с усмешкой посмотрят, определят как желание провинившихся не платить по закону и пошлют на все четыре стороны. Чтобы подавать такое заявление, нужны серьёзные доказательства, но никто из написавших, если вы вчитаетесь, их не предоставил. С юридической точки зрения эти письма составлены неграмотно. А я, Джон, знаю и как составить это верно, и какие доказательства предоставить; парадоксально, но уликами и будут как раз эти неграмотные жалобы. Но не только, не только… — Крис вновь начал искать в папке нужный лист, а Джон в это время рассеянно стал оглядывать кафе и его убранство, будто сейчас решалась не судьба его десяток тысяч, а пары долларов.

Наконец подошёл официант и принял их традиционный заказ — по чашке кофе, только на этот раз Джон выбрал латте. Это кафе отчего-то понравилось ему больше: ещё более тёмное, загадочное, менее людное, с глухой серо-зелёной подсветкой у потолка и сладкими облаками кальяна повсюду; в воздухе стоял негромкий говор, такой размеренный и спокойный, что ему самому вдруг захотелось надраться и уснуть — и почему именно такое желание, чёрт его знает! Где-то перед их столиком в пяти метрах находилась барная стойка: разноцветные склянки, подсвеченные изнутри, гранёные и обычные бокалы разных калибров, пару людей на высоких стульях перед, суетящийся бармен и доносившийся французский говор. Пока Кристиан искал нужный лист (это длилось всего полминуты), Джон, даже не глядя на него, вдруг спросил: