Капелла №6 (СИ)

Короче, шёл Джон с каким-то противоречивым, скорее нейтральным чувством на душе; если одни и те же положительные и отрицательные числа сложить, то, как известно, получается ноль. Вот и у Джона в данный момент настроение было «ноль», но с некоторым глупым уклоном в положительное.

***

Вновь не занявшись ничем в тот день, Джон, проснувшись почти ранним утром на следующий, твёрдо решил, что сегодня точно займёт своё не знающее куда деться тело чем-нибудь. Буря в голове и то отборное отчаяние как-то приутихло, и наступил штиль; главное сейчас — ненароком не раскачать уравновешенное состояние и не давать мыслям шибко огромного простора. А лучший способ — труд, желательно физический. Будучи одетым и готовым хоть к чему уже в семь утра, Джон набрал номер Миднайта, решив сегодня вытрясти из него все сведения о разных мистических штуках здесь, в Лионе, даже можно было и вне города и в другом — уже неважно. Он был готов ехать хоть сутки, лишь бы сойтись лицом к лицу со своей работёнкой.

— Здорова, Миднайт. Слушай, у тебя случайно нет каких-нибудь странных слухов, которые нужно проверить, здесь, в Лионе? Думаю, ты понял, о чём я, — в трубке послышалось покашливание — видно, Миднайт никак не ожидал такого.

— Работы хочешь? Что ж… надо подумать, Джон, так сразу не скажешь. И с чего ты вдруг таким деятельным сделался?

— Отдых нужно совмещать с работой, — довольно холодно ответил он, пожав при этом плечами. — Поэтому говори. Хоть что-нибудь, пусть и глупый слух. Я съезжу проверю. Даже если это не в Лионе…

— Что-то ты там совсем скучаешь… непохоже на тебя, ну да ладно. Я позвоню тебе минут через пять или семь — узнаю у кое-кого. Жди, — послышались гудки. Джон глядел на яркий экран с абстрактными обоями и не опускал глаза, словно гипнотизируя его и взывая Миднайта позвонить раньше. Пять минут, конечно же, растянулись в двадцать, хотя Миднайт и позвонил ровно в 7:06.

— Ну, что могу сказать, Джон… На твоё счастье, есть одно дельце, правда, такое тёмное… я б тебе его не давал, скажу честно.

— Хах! Думаешь, не справлюсь? — съязвил Джон, а потом расхохотался. Миднайт хмыкнул.

— Дело не в этом. Просто такая ситуация… возможно, обычными серебряными пулями и оберегами ты не обойдёшься. Если б ты взял что помощнее!..

— А-а, ты о той пушке! — Джон закачал головой, сладостно вспоминая свой блестящий пулемёт с большим калибром; кажется, нечто подобное брал в руки Чес на своё последнее в жизни задание.

— Да-да… но если считаешь, что справишься, то пожалуйста. Суть дела вот в чём: не в Лионе, но рядом с ним есть небольшая деревня, а в ней — церковь. Так вот, живёт в этом посёлке что-то около пятидесяти человек всего, и многие ходят в церковь. Один из моих знакомых имеет там какую-то родню или чёрт его знает и рассказывает, что те жалуются на ту самую церковь! Говорят, что почти две трети жителей ходят в неё постоянно и теперь стали замечать нечто странное… но что именно — мало кто мог объяснить. Наподобие какого-то беса или зверя; будто, рассказывают, сидит в углу в маленькой часовенке и рычит. Были даже случаи с ранениями, но всё списывали либо на диких собак, либо на что-нибудь другое. Странное дело, короче говоря: демон — в церкви! Да и странный демон — не выходит, шибко не нападает, а будто чего-то ждёт. Если разберёшься, деревня вздохнёт спокойно. Но будь осторожнее — пугают лично меня эти демоны-«богослужители»…

— Ладно, — тут же согласился Джон. — Вышлешь маршрут?

— Да, конечно, но… ты уверен? Эта странное дело. Я не хотел тебе давать.

— Разберусь, — обрубил он, не дёрнув бровью. — Просто вышли координаты и, если вдруг окажется, какие-нибудь подробности.

— Ладно… — кажется, Миднайт хотел спросить о его делах, но передумал и сказал: — Удачи.

Джон сбросил вызов и с нетерпением дождался сообщения с картой и маршрутом. Это оказалось довольно далеко: в километрах шести от ж/д станции здесь, потом нужно было перейти по мосту и на той стороне реки ещё два километра. Он решил, что доедет на автобусе, правда, какие тут именно ездили дотуда, он не особенно знал, но желание действовать было сильным, поэтому Джон вскочил тут же и, схватив свою сумку, выбежал вон.

Дело его не совсем заинтересовало при разговоре, но теперь, задумавшись о нём, он вдруг понял, что это действительно нечто интересное; тогда ему было важно лишь какое-нибудь наличие работы. «Демон, обитающий в церкви… не сказать, чтоб уж совсем странно, из ряда вон выходящее, но необычно. Мне такие никогда не попадались», — думал он и почти что бежал до станции. Там, ни о чём не думая, сел на первый попавшийся автобус, едущий до первого округа, то есть до парка Сюте — ближайшего к его маршруту.

Когда ехал, не думал ни о чём; наоборот, в эти последние дни на душе был какой-то явно временный, но штиль. Джон тревожно размышлял, как его сохранить, но вовремя приостанавливал себя, потому что будоражить рассудок с утра пораньше — дело пагубное. Может, это из-за Кристиана и их недавнего разговора? Но, как он сам потом рассудил, все эти словечки были лишь не более, чем жалкой пародией прошлого, которое он пытался натянуть на свою жизнь сейчас. Конечно, от вчерашнего становилось как-то менее безысходно, даже в церковь не захотелось идти, но ощущение какой-то лживости, подставы, какое бывает при покупке странного на вид продукта, не уходило. Джон будто всё равно понимал, что ничего не получится, что он в итоге будет ненавидеть это всё ещё больше, что… как бы не ушёл от него и так пошатнувшийся рассудок насовсем! Ибо недавние открытия этому очень даже способствовали…

Джон только и держался теперь на том, что имел работу, время, когда можно совсем отвлечься, и уже точно желал одного: скорейшего закрытия дела. Он хотел уехать отсюда, навсегда, и больше не вспоминать этот город; приехал бы к себе в квартиру, зажил прежней жизнью, оставил бы Чеса в покое, и таким образом его состояние бы заметно улучшилось. Но нет… кто знает, насколько может задержаться дело? Джон не был уж теперь точно уверен, что сможет справиться с собой; наверное, какие-то психические отклонения у него диагностировали ещё давно, но дали они себя знать только сейчас. И если раньше было как-то легче, то теперь стало совсем жутко — он понял, что в нём самом ещё до черта тайн и загадок, каких-то мыслей и чувств, им самим не открытых. И что делать со всем этим добром, никто не мог подсказать. А молитвы, знал Джон, — слишком пропащее для него дело.

Но пока было время на отстранение ото всех этих дел, Джон наслаждался им.

Поездка до парка заняла не больше двадцати минут; был выходной день, автобус оказался почти пустой. На улицах было свежо и хорошо, но точно сказать, какая погода будет днём, было нельзя: утром Лион всегда облачался в туманную дымку, бодрящую свежесть и молочные облака, независимо от того, будет ли днём палить жаркое солнце или бесконечно лить дожди. В чём-то Джон, конечно, этот город полюбил — что уж говорить, а красоты в нём хоть отбавляй, да и атмосфера какая-то особенная, не сравнимая с Лос-Анджелесом: всё так спокойно, размеренно. Что-то похожее, кажется, вчера говорил он Кристиану. «И ведь если вспомнить… не мой город!» — вдруг с удивлением подумал Джон и вышел около парка. Да, наверное, не его, но всё-таки Лион был притягателен.

Парк был похож на какой-то эльфийский лес в тумане; роса на траве тускло поблёскивала; Константин лишь хмыкнул и принялся обходить парк — ему надо было идти дальше, до самой реки. На той стороне он планировал поехать на автобусе, так как идти долго — целых два с половиной километра; но это не казалось проблемой, особенно сейчас…

Джон шёл, вдыхая прохладный воздух, и изредка бросал взгляд налево, туда, где располагался его район и церковь. Когда он вспомнил о церкви, ему совсем неожиданно стало жалко священнослужителей — тем ведь приходилось выслушивать всякую дребедень, помогать, да причём бесплатно каждому безумцу, например, такому, как он. И ладно если с кем-нибудь обходилось лёгким наставлением, то что творилось в его случае!.. К тому же, как найти подход к любому человеку? А к такому грешнику, каким был он? Это же просто нереально! Вот его святой отец и что-то говорит, и советует, и наставляет, и даёт молитвы, а он что? В тот же вечер напивается до полусмерти и уходит в разврат! Джона, конечно, это не шибко удивляло, зато поражало терпение священника, сколько тот его знал. Лично он такого бы засранца давно выгнал. А тот терпит; и, впрочем, понятно по каким причинам…