Исповеди на лестничной площадке (СИ)

Но я не поддалась обману исчезающего дня, старающегося убедить меня, что я грежу наяву, нет, я была уверена в том, что видела и подумала про себя:

- А повезло тебе, рыжий, ну что она там в тебе нашла?

Но я догадывалась, что нашла в нем Наталья. Семен был резковат и упрям, она уставала от жизни с мужем и двумя мальчишками, а бережность, с которой мужчина обращался с ней, говорила о многом.

Всегда нужна какая-то отдушина от серого быта жизни, и для многих женщин, отдушина - это другой мужчина: рыбалкой и футболом они редко увлекаются.

А Семен увлекался, ездил, ловил рыбу, куда-то на Волгу.

***

Этажом ниже, это близко или далеко?

Бывает, что близко, а бывает что и не очень.

Мы с Наташей не виделись после этой встречи довольно долго, потом пару раз поздоровались на бегу, и когда вновь сошлись поболтать месяца через два, нам обеим легко удалось сделать вид, что той вечерней встречи не было, впрочем, возможно, Наталья думала, что ей удалось скрыться от моих глаз.

***

Шепоток ползет по нашей деревеньке-подъезду, со ступеньки на ступеньку прыгает, разрастается, кто-то что-то скажет, кто-то умолчит, но обрывки иногда склеиваются, иногда забываются, рассыпавшись.

Да и подъезд все же не деревня, в деревне жизнь совсем прозрачная: в нужник человек пошел, и то сосед видит. А в многоквартирном доме двери закрыл и спрятался, за закрытыми дверями происходящее не видно, и лишь тоненький ручеек-шепоток из-под дверей вырывается, и даже если и кричат, то шум слышен, боль в крике слышна, а слов не разобрать.

И вот ручеек достиг ушей моей невестки, и она рассказывает мне историю, а я слушаю ее, открыв изумленно рот.

Мария, моя сноха, много гуляет возле дома с коляской, в которой болтыхается ее сын, мой беспокойный внук, и общается с женским населением подъезда больше чем я, бегущая утром на работу, вечером к плите и так день за днем. Маша, которая живет здесь без году неделя, знает многих лучше, чем я.

И вот какую историю она мне рассказывает:

Оказывается, Наташа забеременела, а поскольку ей было уже за сорок, то страшно стеснялась своей беременности, гуляла по ночам, как только стал обрисовываться животик. Мужу сказала, что у нее опухоль и ей назначили операцию, а когда срок пришел, отправилась рожать.

Она не была уверена, что ребенок от мужа, и, родив, решила отказаться от родительских прав, о чем и заявила после родов.

Наталья была замужем, а в таких случаях при отказе от ребенка необходимо согласие мужа. Женщины из социальной службы пришли к Семену, принесли бумагу, которую он должен был подписать: отказ от сына. А Семен ни о каком сыне и знать ничего не знал, и ведать не ведал, и подписать бумагу наотрез отказался, сказал, что в его роду от детей не отказываются.

И спустя неделю Семен забрал из роддома жену с ребенком, которого назвали в честь деда, отца Семена, Виктором.

А какое между ними объяснение произошло, я не знаю, и сколько правды сказала мужу Наталья, тоже не знаю.

Мальчик вырос, и не расскажи мне Маша эту подозрительную по своей фантастичности историю, и не наблюдай я тайную прогулку в сумерках вчера, я бы ничего не заметила: младший сын походил на отца нисколько не меньше, чем двое старших, и между братьями, особенно между старшим и младшим наблюдалось большое сходство, только Димкиной лопоухости у него не было, и шевелюра на солнце отливала медью, да веснушки, щедро раскиданные по лицу были цвета охры, как это бывает у рыжих.

Ну да у кого в роду не бывало рыжих?

***

Теперь у Натальи было четверо мужиков в семье.

Старший сын, Димка, тот самый маленький лопоухий первоклассник рос очень медленно, и остался небольшим мужчиной на всю жизнь.

Он отслужил, время его службы попало на затишье в стране, войны на тот момент не было, проскочил он в затишье между Афганистаном и Чечней, не то, что парнишка из квартиры над нами, но об этом чуть позже.

Дмитрий обучился в армии мирной профессии повара, вернулся возмужавший, сильно пополневший, и привел в дом к Наташе девушку, на которой позднее, спустя года два, женился.

Михаил был на два года моложе брата, он поступил в институт, в армии не служил, женился во время учебы, но с родителями не жил, крутился, снимал квартиру, прирабатывал, на тощий карман папы с мамой не надеялся.

Он первый обзавелся потомством, дочкой, и Наташа была счастлива первой внучкой. Наконец, во втором поколении у нее появилась девочка.

При встрече рассказывала мне о ней и удивлялась, насколько маленькие девочки отличаются от мальчиков в своем каждодневном поведении.

А спустя год и у Димы родился ребенок, сын, молодые жили вместе с родителями, Виктор учился в четвертом классе, отец Наташин, вдовец, перенес инфаркт, и его взяли к себе, и теснились они все на 34 метрах своей трехкомнатной квартирки, совсем как мы на десятилетие раньше. Наташа тащила на себе всю эту кучу народа.

Она уставала, похудела, постарела, но когда Димка с женой, поссорились с ней и ушли на съемную квартиру, обиделась, переживала, и все у того мусоропровода мы обсуждали вопрос, как ей лучше поступить: ждать, когда они сделают первый шаг к примирению, или самой его сделать?

- Ты обид не выставляй, - советовала я ей, как старшая и умудренная жизнью женщина, - но и не навязывайся. Ну, куда они денутся? Все равно придут. Ты не такая мать, с которой ссорятся на всю жизнь. Они сами пойдут навстречу, а ты про старые обиды не вспоминай, но сейчас все же потерпи, выдержи характер.

Убеждала я ее проявить характер, и думала: какие же мы умные, когда нужно кому-то дать совет. А где бывают наши мозги, когда с нами все это происходит, как мы мучаемся от обид, которые наносят нам любимые детки?

Вскоре они помирились, стал слышен внизу топоток маленьких ножек, а кто сделал первый шаг, не знаю.

Пока старший ссорился и мирился с матерью, Михаил закончил институт, устроился на фирму, где его ценили, и не прошло и четырех лет, как открыл свой небольшой бизнес и купил квартиру.

***

Наташа, мать бизнесмена, сидит на корточках возле мусоропровода, все в той же позе, как и двадцать пять лет назад сидела, рассказывая мне о проделках сыновей в школе, а я стою рядом, подпираю стенку - магазин, куда я направила свои стопы, подождет, поговорить надо, с соседкой пообщаться.

Тема все та же, сыновья, теперь взрослые:

╛- Мишка мне говорит: "Утром проснусь, и сразу мама, день свой выстраиваю, до самого вечера у меня ни минуты свободной нет, и я не представляю себе каждый раз, как я это все успею. Устаю от этой круговерти, но и без нее уже не могу".

А Димка придет ко мне, сидит за столом, щурится на солнце, улыбается:

"Сегодня не моя смена, (он в ресторане поваром работает), можно отдохнуть, ни о чем не думать, расслабиться. Утром, мама, проснулся, глаза открыл, солнце светит, синицы за окном свистят, и так мне хорошо, радостно, жить на свете, никуда не хочется бежать, суетиться. Лежу в тепле, мечтаю".

Старшая невестка, Димкина жена, сердится на него, со мной откровенна: не знаю, Наталья Александровна, сколько еще я с вашим сыном проживу, на сколько моего терпения хватит. Сами поймите, как жить с человеком, который всем доволен, а на самом деле у него ничего нет?

И в кого они у меня такие разные?

Наталья рассказала мне о своих сыновьях, и мы расстаемся: я иду в магазин, она на работу.

Я иду, думаю о Мише с Димкой, о том, что в молодости вопрос, какой образ жизни выбрать для меня не стоял, я была как заводная, тоже, как Миша, просчитывала день от начала до конца, а сейчас я совсем не так уверена, что жить в напряжении, это правильно; может быть, правильнее ценить счастье каждого выпавшего на твою долю дня жизни?