Моника 2 часть (ЛП)

- Полагаю, должен верить, – согласился Хуан, признавая себя побежденным. Мягко он положил ее на подушки, отошел от кровати. – Но получается, вы опять заплатили за провинности, не имеющие к вам отношения.

Он удалился тихим и гибким шагом босых ног, а Моника смотрела на него сквозь прорвавшуюся плотину слез, а также со сломанным в ней ужасом, чувствуя, что впервые вздохнула, что удалившийся человек – не зверь, не варвар, не дикарь. Что возможно, в сильной груди Хуана Дьявола бьется человеческое сердце.

Очень медленно она снова встала, пробуя сделать несколько шагов, хватаясь за стены, мебель. Она дошла до маленького круглого окошка, когда жесткий удар корабля заставил ее задрожать, и она чуть не упала. А негритенок, незаметно проскользнувший внутрь каюты, с волнением пришел ей на помощь:

- Хозяйка, хозяйка!

- Колибри, что произошло?

- Ничего, хозяйка, капитан взял штурвал и переменил курс направо. Хозяин доволен, Сегундо дал ему табаку, и Сегундо сказал, что мы идем на остров Саба. Это маленький остров, но моряки рады, потому что там они купят сыр, табак и мясо. Очень здорово видеть землю после такого долгого разглядывания моря, правда, моя хозяйка?

- Я даже не видела моря.

Через круглое окошко, Моника смотрела на море и жадно вдыхала воздух, пропитанный йодом и селитрой, чувствуя, что быстрее побежала кровь по венам, вновь возвращая жизнь, которая была для нее такой суровой, жестокой и горькой, но молодость напитывала ее странной силой, оставляя муку позади. Она предсказала:

- Думаю, мне понравится остров Саба.

8.

Замыкающий мягкую гибкую кривую линию Малых Антильских Островов, начиная от Виргинских островов до великолепного ожерелья островов Подветренной стороны у берегов Венесуэлы, золотой и изумрудной брошью высился зеленый остров Саба, который словно возник из голубых Карибских вод круглым скалистым берегом, с густыми зарослями лесов, цветущими бугенвиллиями, гибискусами и цезальпиниями, с пронзительным ароматом мускатного ореха, чьи деревья росли в узких расщелинах, похожих на маленькие продолговатые долины. А наверху, рядом с древним кратером вулкана находился маленький голландский городок Боттом с его немногочисленными ступенчатыми улочками, чистейшими домами во фламандском стиле, маленькими ухоженными садами, голубовато блестевшими тротуарами и спокойными и неторопливыми людьми, которые жили ритмичным ходом вечно одинакового климата, упоенные чудесным пейзажем.

- Вам очень идет эта одежда, хозяйка.

- Колибри, почему входишь без стука? – сделала замечание Моника, чуть испугавшись.

- Простите, хозяйка, но я увидел через щелку, что вы уже одеты. Вам очень идет.

Моника с трудом сдержала невольную улыбку от наивных слов Колибри. Одетая в платье, привезенное Сегундо из Мари Галант, она смотрелась в зеркало, которое Хуан молча повесил в единственной каюте «Люцифера», и ей казалось, что она почти голая. Похудевшая изящная шея виднелась в окаймлявших вырез кружевах, а рукава доходили до середины рук. И наоборот, длинная и широкая юбка облегала талию, демонстрируя изящество и гибкость фигуры. Она заплела золотые волосы в две косы, ниспадающие по спине белым нимбом хрупкой, на редкость совершенной красоты.

С невольной застенчивостью она завернулась в красную шелковую накидку, чем оживила бледные щеки. И все же неуверенно отступила:

- Я не могу отсюда выйти. Мне нужно мое черное платье. Где оно? Когда мне его принесут?

- Не знаю, хозяйка. Выходите же, мы почти прибыли. Посмотрите на гору! Выходите, хозяйка, пойдемте.

Моника подошла к круглому окошку. Действительно, берег уже рядом. Словно рукой подать, виднелся светлый пляж с зеленой полосой пальм, затенявших золотые пески, а раскаленное солнце омывало пейзаж. Солнце другого мира и жизни. Словно наэлектризованная, шла Моника к двери каюты, которая настежь распахнулась.

- Мы уже на Саба, хозяйка! Не хотите спуститься?

Перед ней возникла не стройная фигура Хуана Дьявола. Она поначалу испугалась, но открывший дверь человек являлся помощником капитана на «Люцифере». Ниже ростом, менее крепкий и статный, со светлыми глазами и каштановыми волосами; юношеское аккуратно выбритое лице выражало одновременно внимательность и любопытство. Широкая грудь, мозолистые руки, обутый, он снял свою грубую майку; переоделся в чистую одежду, типичную для обитателей Мартиники и Гваделупе. Он вел великолепную игру с прекраснейшей девушкой, остановившейся в дверях каюты, словно ослепленная, которая пробормотала:

- Выйти? Мне?

- Лодка готова для спуска на воду. Вам уже лучше, правда? Колибри сказал, что вы излечились, не представляете, как мы рады.

Он протянул руку, такую же примечательную, как и у других членов команды, которые позабыв о работе, напряженно уставились на нее, чье женское присутствие невольно вызывало ответные чувства в их грубоватом и бесхитростном уме. Стыдливо Моника еще больше завернулась в красную накидку.

- Хозяин велел всем выходить. Вы не спуститесь, хозяйка? – настаивал Сегундо.

- С тобой не спустится. Выполняй поручения и возвращайся со всеми вовремя, дабы не случилось дурного. Всем здесь быть через час! А теперь проваливайте!

Разгневанный, он повернулся к Монике, и его выражение сменилось удивлением. Моника превратилась в другую женщину: нежную, болезненную и слабую, которая подрагивала от смущения и волнения, ощущая близость Хуана Дьявола. Сверкающее солнце с непривычки слепило глаза, голова закружилась от дуновения морского бриза. Несколько минут он разглядывал ее; голос и лицо Хуана переменились, и он уверил:

- Я запретил этим идиотам надоедать тебе.

- Этот молодой человек не мешал. Он подошел ко мне вежливо и почтительно, не стоило обращаться с ним плохо.

- Предлагаешь мне перед ним извиниться? – заявил насмешливо Хуан.

- Я ничего не предлагаю. Я так понимаю, все на этом корабле, и я в первую очередь, подчиняемся вашей воле и капризам.

- Моей воле, которая редко бывает капризной. Не хочу, чтобы в длинном списке твоих жалоб на Хуана Дьявола стояла обязанность знакомиться с моряками моего корабля. К тому же, официально ты моя жена. Мы ведь женаты, верно? Не думаю, что тебе придет в голову в этом сомневаться, как доктору Фаберу. Ты не станешь этого отрицать. Сегундо смело говорил с тобой, ждал за дверью, когда ты покажешься. Но если тебя это порадовало, то не о чем говорить. К тому же его идея не плохая. Хочешь спуститься на берег?

- Сейчас? Но они уже ушли.

- Есть другая лодка и другие руки, которые гребут лучше Сегундо. Колибри последит за кораблем, а я довезу тебя до берега.

Сидя в маленькой лодке, завернутая с красную шелковую накидку, Моника чувствовала с ног до головы жар горящего и густого, словно золотой мед, солнца, и смотрела на приближающийся берег острова Саба. Она так и не поняла, почему спокойно и послушно, чуть ли не с благодарностью позволила отнести себя в лодку, такую легкую для сильных рук Хуана. Он выпустил весло, прощаясь с негритенком на корабле, Моника тоже обернулась и ответила прощальным жестом. Затем с испуганными глазами повернулась к Хуану:

- Вы не боитесь оставлять ребенка одного на борту?

- Колибри? Ба! Он побывал и не в таких местах. Он не боится, наоборот, даже рад, что на нем лежит такая ответственность. К тому же это ненадолго. Немного погодя я научу его грести веслами, чтобы проще добираться до пляжа. Мать Голландия еще не приветствовала его в порту Саба, и пока не нужно. Здесь принимают немногочисленных посетителей, и чем меньше, тем лучше.

- Никогда не видела такого прекрасного острова.

- Отсюда кажется райским местом, да? Но есть и уголки ада. Где больше сотни людей, там есть бедные и богатые, благородные и плебеи, хозяева и рабы, избранные люди.

Он греб, медленно огибая скалистый берег, пока не обнаружил блаженный заслон на пляже. Виноградники и кокосовые пальмы наводили тень почти до самого берега. С быстротой юнги он выпрыгнул. Рывком затащил лодку на песок пляжа, а пока та не свалилась набок, Хуан подхватил Монику, как перышко, и понес на руках в тень пальм.