Моника 2 часть (ЛП)

- Вернемся на «Люцифер», Святая Моника?

Лодка пересекала ясные зеркальные воды, чистые, голубые, почти золотящиеся от отдаленной вспышки сумерек. Но Моника не смотрела на небо и море. Она смотрела на мужественное погрустневшее лицо, в темные горящие и выразительные глаза, на сына Джины Бертолоци, словно видела его впервые.

9.

- София! Рад видеть вас снова, вы пришли в удачное время.

Его Превосходительство, генерал-губернатор Мартиники встретил сеньору Д'Отремон, церемонно склонился и поцеловал протянутую руку. Они находились в просторном зале дома губернатора Сен-Пьера, с балконами, выходившими на море. Ответив натянутой улыбкой важной особе, София беспокойно посмотрела на дверь, отделявшую зал от прихожей. Кабальеро, наблюдая за ней, угадал ее мысли:

- Вы пришли с кем-то?

- Каталина де Мольнар. Но сначала я бы хотела поговорить с вами наедине.

- Как пожелаете. Но повторяю, события связаны. Я собирался послать письмо специально в Кампо Реаль на ваше имя для сеньоры де Мольнар от доктора Фабера, которого припоминаю, как давнего знакомого с острова Гваделупе. Присаживайтесь и поведайте причину вашего визита. Думаю, вы лет двадцать не были в Сен-Пьере.

- Меньше. Я посадила здесь на корабль Ренато, отправляя во Францию.

- Действительно. Тогда я прибыл в Сен-Пьер принять на себя эту должность, как раз оставленную родственником Мольнар. Он доверил мне обходительную кузину, и я еще не имел возможности что-нибудь сделать для нее.

- Теперь имеете, губернатор. Я приехала не ради себя, а ради несчастной матери. Дело очень личное, деликатное, и оно ее мучает.

- Это касается ее дочери Моники? К сожалению, до меня дошли слухи, которые истолковываются превратно, что неудивительно, и я бы не поверил, если бы не любопытнейшее письмо от доктора Фабера.

- Что? Это в связи с…?

- Доктор Фабер написал ее матери от имени Моники. Девушка очень больна. Согласно его диагнозу, мне стало понятно, что речь идет о злокачественной лихорадке.

- О нет! – возмутилась София. – Кто знает, что с ней сделал этот пират и дикарь!

- Доктор Фабер хорошо отзывался о нем. И простите София, но меня заверили, что свадьба произошла в Кампо Реаль, и ваш сын был шафером на этой неравной свадьбе.

- Это правда. Мой сын сделал это ради жены. Что ему оставалось? Но никто не думал, что этот человек так себя поведет. Каталина де Мольнар в отчаянии. Я умоляю вас, во имя нашей старой дружбы, не навредить репутации моего сына, чтобы не сплетничали по причине родства. Умоляю. Я хочу спасти сына и Айме от скандала. Она же Д'Отремон, вы понимаете? Я не хочу, чтобы по какому-либо поводу или причине о ней пошли злые пересуды. Каталина де Мольнар просит вас задержать шхуну Хуана Дьявола. Бог знает, куда приведет страдание и отчаяние матери. Бог знает, до какой крайности она дойдет, чтобы добиться от вас желаемого.

- Но София, я не понимаю. Вы приехали сюда просить помощи для Каталины де Мольнар, и в то же время просите, чтобы я пропустил мимо ушей ее мольбы.

- Все кажется нелепым, прекрасно понимаю, но я тоже мать, и по дружбе вы можете найти какое-то законное основание, чтобы предотвратить скандал, который неизбежно опозорит моего сына, если только этого человека не накажут за другие преступления. По-моему, причин для этого много, взять хотя бы злосчастную свадьбу.

- Преступление жениться на сеньорите де Мольнар? – усмехнулся губернатор.

- Пожалуйста, поймите меня! Пообещайте…

- Да, София, я понял, хотя вашу просьбу нелегко исполнить. Я ничего не обещаю, позвольте пройти ожидающей матери.

Губернатор подошел к дверям и пригласил Каталину де Мольнар, галантно предложил присесть на роскошное кресло:

- Сеньора де Мольнар, у меня обязательство перед вами. Речь идет о содержании письма, присланного вам:

«Ваше Превосходительство, обращаюсь к вам, а не к сеньоре Каталине де Мольнар, так как дело деликатное, серьезное и грешу нескромностью. Вместе с этими строчками я отправляю письмо, которое умоляю передать этой даме по просьбе Моники, которая находилась на этих берегах на «Люцифере», тяжело больная…»

- Боже мой, Боже мой!

Каталина де Мольнар опустила голову, подавленная болью услышанных слов, оживших и обжигающих. Губернатор остановился, взглянув на нее с искренним сочувствием, затем его понимающий взгляд остановился на лице сеньоры Д'Отремон, но та отвернулась и посмотрела через открытый балкон, возвышающийся над Сен-Пьером. Затем губернатор продолжил:

«…Мне показалась удивительным присутствие такой молодой дамы, как сеньора де Мольнар на этом корабле, чья красота и утонченность разнились с бедностью тесной каюты шхуны «Люцифер». У меня появилось искушение немедленно оповестить об этом власти. Но состояние больной было очень деликатным, чтобы позволить себе иное, а не спасение ее жизни, и это меня остановило, хотя надежды спасти ее было мало.

Меня отыскали, сказали, что речь идет о жене капитана шхуны, крепкого сурового и непочтительного юноши, которому я предложил переместить ее в нашу хорошую больницу. Он решительно отверг это, завоевав мою неприязнь; но потом, должен признаться, его поведение изменило мои первые мысли…»

- Что? Что? Что он говорит? – доискивалась София.

- А вы послушайте дальше, – посоветовал губернатор: – «…Он обращался с ней заботливо, внимательно и старательно, не пропустив никаких затрат, усилий, чтобы обеспечить ее удобствами, и не отходил ни на миг от ее изголовья, пока жизнь его молодой жены была в опасности…»

- Это невероятно! Это правда, что он говорит?

- Прочтите сами, донья Каталина. И далее: «Когда она могла говорить и сознание ее прояснилось, то захотела поговорить со мной наедине, а он деликатно ушел. Я воспользовался минутой, чтобы предложить ей помощь, все, что захочет, но она только попросила написать сеньоре де Мольнар, чтобы успокоить мать касательно ее состояния здоровья и судьбы».

«…Отправляю это письмо со всеми подробностями. Успокойте, или попытайтесь успокоить сеньору де Мольнар, как она велела. В этой паре что-то странное. Я решил не покидать соотечественницу, хотел злоупотребить влиянием на Его Превосходительство губернатора Гваделупе, случайно оказавшегося на Мари Галант, воспользовался силой власти, чтобы они спустились с корабля и провели на берегу несколько дней, но кто-то предупредил капитана «Люцифера»…»

- И они уехали, правда? – прервала Каталина в порыве волнения. – Они уехали, или этому медику, которого Бог благословит, удалось…?

- Минутку, послушайте. «…Не знаю, причина ли разговора с ним, или я повел себя нетактично, или его предупредили, но шхуна сразу подняла паруса, совершив неожиданное бегство. Напрасно мы пытались остановить ее, оповестив ближайшие острова. Мы лишь думаем, что они направились на северо-запад, воспользовавшись хорошим ветром, чтобы скрыться.

Я посчитал свои долгом уведомить вас и близких молодой девушки, чудесного создания, к которой я проникся живым участием с первой минуты. У меня нет власти и средств, чтобы сделать для нее что-то еще. Если вы можете что-то сделать, то я всегда в вашем распоряжении. Доктор Алехандро Фабер, главный врач больницы Гран Бура в Мари Галант, Французские Антильские Острова».

- Нужно ехать за ними! – отчаянно воскликнула Каталина. – Нужно остановить этот корабль. Нужно спасти мою дочь. Вы можете, губернатор. Можете приказать остановить его в первом же порту.

- Я до сих пор не знаю их местонахождения, сеньора де Мольнар. В этом письме нет оснований для задержания. Мы знаем, что ваша дочь свободно приняла этого человека как мужа. Насколько я понял, свадьба случилась в Кампо Реаль, и вы сами допустили ее. Понимаю, что мать угнетает неравный союз, но это не преступление.

- Вы не можете поднять архивы порта? – намекнула София, отойдя от окна и приблизившись к губернатору. – Не верю, что нет преступлений против Хуана Дьявола! Если не можете задержать его из-за свадьбы.