Каналья или похождения авантюриста Квачи Квачантирадзе

— Братва! Хватит, сколько они пмли нашу кровь! В окно их!

И Квачи с командой побросали через окна на станцию, сопровож­дая руганью, хохотом и угрозами.

— Спасайте багаж! — приказал Квачи.— Быстрее!

Они долго кружились вокруг вагонов — упрашивали впустить хоть на минуту; обещали денег и водки, но им не дали даже прибли­зиться.

Наконец поезд с солдатами на крышах и подножках вагонов за­пыхтел и двинулся дальше, увозя все имущество товарищества — деньги, драгоценности, их прошлые труды и будущие надежды.

Дружки собрались в станционном зале.

— Все погибло! — скулил со слезами на глазах Чипи.— Что нам теперь делать?..

— Вот где настигла Божья кара! — вздыхал Габо.

— Вот типер наши дела сависем пилёхо, Аллах, сависем! — качал Головой Джалил.

Бесо ломал пальцы, Лади кусал губы и задыхался в папиросном дььму. И только потрясенный, но не побежденный Квачи носился по залу, как зверь в клетке, и время от времени потирал наморщенный лоб. Постепенно все смолкли и уставились на вожака.

— Что у нас в этом саквояже? — спросил Квачи.

— Ерунда... Печати и штампы.

— И это по-твоему ерунда?! Считай, что вы все спасли! — Ква­чи расправил складки на лбу и окрепшим голосом подбодрил друж­ков.— Не унывайте, товарищи! Мы вернем потерянное. Если судьба не изменит мне и Господь не прогневается... Ну, вставайте! Бодрей! И — за мною!

Сказ о Самтредидзе

В губкоме шла напряженная работа.

Трое решительно направились в кабинет председателя.

Дорогу им преградил часовой.

— Нельзя! Комитет заседает...

Глава тройки одной рукой отстранил часового, другой открыл дверь и вошел. Спутники последовали за ним. Заседание прервалось. Выступавший смолк, все уставились на вошедших.

— Извините, товарищи! — строго и внушительно начал Квачантирадзе.— Я член реввоенсовета Павле Самтредидзе. Это члены моего штаба — Попов и Шикиянц,— и указал на Павлова и Шикия.

Все поднялись и почтительно вытянулись.

Квачи прибавил на лице мужественной суровости и продолжал:

— В вашем городе творятся возмутительные дела. А вы заседае­те тут и разводите бюрократическую говорильню. Вот, например: я со своим штабом ехал спецпоездом... В дороге нам сообщили, что бежав­шие из Петербурга буржуи пытаются вывезти за границу золото и драгоценности. Мы обыскивали поезд. Сведения подтвердились. Разу­меется, мы отобрали награбленное у трудового народа, а самих рас­стреляли на месте. Но у вас под носом, на вашей станции поезд ата­ковали солдаты, превратившиеся в настоящих бандитов, вытолкали нас из вагона, отняли все и на нашем поезде поехали дальше. Что вы на это скажете, товарищи?

Товарищи возмутились. Поднялся шум, беготня, кручение теле­фонных ручек, звонки и гудки автомобилей.

— Вы председатель чека? — спросил Квачи одного из заседав­ших.— Нас девять человек. Я останусь здесь, остальных можете взять с собой. Сейчас же отбейте телеграмму, чтобы наш поезд на ближай­шей станции задержали и отцепили паровоз, иначе солдаты силой за­ставят ехать. Вы поняли мой план?

— Понятно, товарищ!

— Действуйте! Желаю успеха!.. Да, вот наши мандаты,— и Квачи Квачантирадзе развернул пять длинных мандатов.

Перед грозным видом сих бумаг с печатями и подписями все за­робели и встали навытяжку. Никто не посмел даже взять их в руки. Так и не дождавшись, Квачи убрал мандаты в карман и сказал:

— К делу, товарищи! До свидания! — затем отвел в сторону Бе­со.— Ну, Бесо, наши жизни в твоих руках. Пока вы вернетесь, я попотрошу здешних ротозеев...

В кабинете остались только двое: грозный Квачи и ловящий каж­дое его слово председатель губкома.

— Сядьте, товарищ, — разрешил Квачи. — Сядьте и доложите, как обстоят дела в вашей губернии.

Председатель губкома утомился — так долго отчитывался о поли­тической обстановке и работе новых органов власти. Квачи был вы­нужден прервать его.

— Скажите, а каковы ваши запасы зерна, картофеля, сахара? — и, получив ответ, продолжил: — У купцов товары конфисковали?

— Частично.

— Золото и драгоценности реквизировали?

— Покамест нет.

— Отстаете от столицы, как я погляжу. Ничего, я вам помогу. Бу­дем работать вместе. Теперь слушайте меня внимательно. Мне нужно помещение, телефон, автомобиль, пишущая машинка, канцелярские принадлежности и мебель. Распорядитесь обеспечить.

Через два часа из большого дома на главной улице выселили три семьи и доложили Квачи:

— Помещение готово. К вечеру будет телефон и все остальное. А теперь надо бы и перекусить. Просим к нам, товарищ!

Квачи уважил председателя губкома и отведал его хлеба-соли. За­тем прилег в его комнате на диван и заснул.

Заходило солнце, когда его разбудили Бесо с Джалилом.

— Вставай, Квачи, мы все вернули! Ни одна булавка не пропала. Но вино и водку солдаты выдули.

— И на здоровье!

— Силино умный чалавек окасался Бесо, силино! — похвалил Джалил своего напарника.

— Молодцы, товарищи! — и Квачи по-братски расцеловал обоих.— А я ведь тоже не сидел сложа руки. У меня все на мази...

— Не надо, Квачи, брось! Мы вернули такое богатство, на что нам больше? Давай лучше завтра же уедем... Риска много...

— Поедем, киняз, поедем сикоро, а то Аллах будит сиридиться!

— Мои дорогие Бесико и Джалил, вы до сих пор не поняли меня! Провернем настоящее мужское дело — и баста! На кой черт без этого все богатство! Сказано: "Лучшая добыча — это слава!"

— Расстреляют, Квачи!

— Кто? Они?! Если до этого дойдет, скорей я их расстреляю — горемык тутошних...

И Квачи со штабом обосновался в новом помещении.

В тот же день Павлов получил распоряжение:

— Возвращайся в Петербург, наладь разведку и в случае опасности дай телеграмму. Седрак, ты поедешь в Москву, а ты, Лади, в Смоленск. К вам будут поступать вагоны с провиантом и указания. Бесо, раздай мандаты и проинструктируй. В случае провала встретимся в Ростове...

...И вот Квачи опять восседает в хорошо обставленном кабинете. Его канцелярия занимает три комнаты. У дверей стоят часовые и де­журят посыльные. На голове Джалила, как и у всех остальных, ворон­кообразный шлем со звездой. Стрекочет пишущая машинка. Дребез­жит телефон. Народу идет много. Ведающий канцелярией Бесо всех регистрирует, Чипунтирадзе и Чхубишвили крутятся среди состоятель­ных горожан, нашаривают покупателей.

Дело, начатое на голом месте, за неделю набрало силу. Квачи, как паук, обосновался в городе, где паутиной сходятся пять железных до­рог. Движение повсюду нарушено, дороги парализованы, вагоны рас­хватаны так же, как хлеб. Каждый вагон дается ценою крови. Квачи на это и сделал ставку — вагоны и продукты. Время от времени он вызы­вает местное руководство:

— Вот, прочитайте!

Руководители читают депешу:

"Члену Реввоенсовета Самтредидзе. Срочно вышлите пять ваго­нов муки, пять вагонов капусты и столько же картофеля".

— Когда будете готовы?

— Через три дня.

— Отправкой займусь сам. Заготовить и доложить!

Нагруженный поезд отправляется в Петербург или в Москву и там попадает в свои руки. Из Смоленска так же время от времени посту­пают продукты и в считанные дни обращаются в золото.

Чуть ли не ежедневно Квачи разыгрывает простейшую комби­нацию. К нему приводят какого-нибудь купца Шкуродерова.

— Позарез — пяток вагонов из Москвы!

— Пятьсот золотых...

По рукам, и Квачи пишет справку-приказ: "Сей мандат выдан. и пр. и пр... А также удостоверяю, что пятой дивизии выделяется пять вагонов провианта вне очереди".

На следующий день поезд с продовольствием купца Шкуродерова отправляется в Москву. Вместе с вагонами едет сам Шкуродеров с подписанным Квачи внушительным мандатом. По этому мандату в Москве отгружают его продукты, которые с помощью Хавлабряна в два счета реализуются. Затем по тем же мандатам и с помощью того же Седрака из Москвы отправляется нагруженный состав, со­держимое которого реализуется с помощью Квачи.