Каналья или похождения авантюриста Квачи Квачантирадзе

Счастливый, как малчишка, пробежал перрон, сел в коляску и крикнул:

— В Сололаки! Не спеши!

После разоренных российских городов грузинская столица пока­залась ему Парижем. Ярко освещенные улицы многолюдны. Слышен веселый гомон, смех, оживленные разговоры. Над каскадом огней суровой лампадой темнеет гора святого Давида.

Проехали длинные Кукийские улицы, Верийский мост и выехали на проспект Руставели.

Квачи восторженно озирался и восклицал:

— Бесо, смотри! Вон "Ноев Ковчег"... А вот опера!.. Кашуэти... Наш "Ориант"! А вот и дворец... Теперь все это наше, Бесо! Наше!..

Минут через десять он ворвался в свой дом и чуть не задушил в объятиях родителей, ошеломленных нечаянным счастьем.

Сказ о первых шагах

На следующий же день Квачи навестил влиятельных людей из нового правительства.

Его слава гремела на севере столь оглушительно, что отзвуки, расцвеченные фанфарами, доносились и до Грузии. Подпачканное и подмоченное в далекой России, имя Квачи вернулось на родину от­мытым и отдраенным до блеска.

Пока он блаженствовал в кругу родных, смышленый Бесо Шикия шнырял по городу и имя старшего друга не сходило у него с уст.

Благодаря его стараниям слух о прибытии Квачи с молниеносной бы­стротой облетел Тбилиси.

— Слыхали новость? — спрашивали друг друга тбилисцы,— Ква­чи Квачантирадзе вернулся!

— Да что ты!

— Неужели? Слава Богу!..

И сразу же занимался огонек беседы, быстро разгораясь в треску­чий костер.

— Я слышал, у него в европейских банках больше сорока мил­лионов наличными.

— Да там не сорок, а все сто!

— Говорят, он собирается перевести эти деньги сюда и пустить в оборот.

— Я скажу вам все, как есть, у меня верные сведения. Двадцать миллионов он собирается дать в кредит правительству для укрепления бон, двадцать миллионов — потратить на дороги, сорок — на электро­станции, примерно около двадцати на обновление и обустройство за­водов и фабрик, миллионов десять — на стипендии, и сорок — на армию. Можете мне поверить, эти сведения из достоверных источ­ников...

В другой группе повторяли примерно то же самое и вспоминали прошлое Квачи.

— Лет десять назад он спас Россию от смуты. Царь уже тогда намеревался отречься от престола, но Квачи уговорил его остаться.

— За какую-нибудь неделю он поставил вверх дном все биржи Парижа и Лондона.

— Под Демир-Тепе Энвер-паша загнал в мешок русскую армию, но Квачантирадзе с горсткой грузин изменил ход сражения.

— Это что!.. Америка направляла в Россию корабли с оружием, но немцы перехватывали их и топили. Тогда за дело взялся Квачанти­радзе — и без потерь провел сорок кораблей!

— Говорят, он очень способный финансист.

— Не способный, а гениальный! Финансовый гений! С ним из Одессы прибыли пятнадцать кораблей с мукой и оружием...

— Стало быть, скоро у нас появится белый хлеб!..

Тусклые угольки надежд постепенно раздувались, раскалялись. Пока Бесо, не щадя легких, раздувал этот огонь, Квачи делился свои­ми соображениями с руководством.

— Россия погибла, господа, погибла! Эту страну уже не воскре­сить! Красная Россия для нас — гнев Божий, белая — Божье нака­зание...

Верил ли Квачи в то, что Россия погибла? Нет, не верил. "Да ей достаточно хвостом махнуть, чтоб с нами разделаться",— думал он, но помалкивал, ибо немедленно его бы ославили как красного агента, а это смешало бы хитроумные планы.

В газетах появилась статейка, состряпанная Бесо Шикия:

"Знаменитый финансист, наш соотечественник Квачи Квачанти­радзе вернулся в Грузию. Он испытал в красном аду удивительные приключения, о которых мы намерены рассказать в ближайших номе­рах. Пока же от всего сердца желаем нашему славному земляку от­дохнуть, преклонив главу на колени Родины-матери и, набравшись сил, приступить к плодотворной деятельности во славу Отчизны..."

Подобное приветствие заслуживало благодарности, и Квачи в тот же день обошел редакции газет...

За неделю он натянул сотни видимых и невидимых нитей. Старые и новые знакомые слетались к нему, как на мед, заглядывали в глаза, но больше косились на карманы, и ждали чуда.

Квачи в корне изменил приемы и методы работы. В красной Рос­сии он без умолку драл горло, здесь же покамест наложил на уста печать. Зато, благодаря стараниям Бесо Шикия, тысячи людей с утра до ночи судачили о нем. Кто даст Грузии хлеб? Кто привезет из Европы разнообразнейшие товары? Кто укрепит финансы, обесценивающиеся изо дня в день? Кто вывезет с Кавказа скопившиеся за пять лет нефть, марганец, шерсть, шелк, вино и прочее? Только и только Ковачи Ква­чантирадзе. Квачи все знает! Квачи все умеет! Квачи может всё!

Грузинский Крез живет в районе Салолака, в собственном доме. Не стесняйтесь, идите и принесите ему ваше доверие, деньги и товар. На каждый рубль он гарантирует десять рублей барыша. Не стесняй­тесь! Идите же!.. Смелее!..

И люди шли и несли... И несут.

Квачи немногословен — говорит о делах скупо и как-то туманно. Он новый человек в Грузии, не очень-то знаком со здешними усло­виями, но твердо знает, что проявлять незнание нельзя. Для начала нужно основать акционерное общество и собрать капитал... Остальное объяснят секретари, они же дадут необходимые сведения: секретарей у него трое — армянин, азербайджанец и грузин.

Наконец-то пожаловал и тот, кого поджидал Квачи — красноли­цый англичанин Джон Роулинсон. Быстро нашли общий язык и за час все обговорили: деньги и координация — роулинсоновские, сеть и аппарат — квачантирадзевские.

И Квачи, и Джон люди дела — не прошло недели после их встре­чи, как на площади Свободы на одном из домов аршинными буквами засверкала надпись: "Сибунион лимитед компани".

За короткое время отделения "Сибунион" появились по всему Кавказу и дело закипело! "Сибунион" не приобретает товаров за на­личные: дайте ему в кредит ваши шерсть и хлопок, табак и нефть, вино и шелк — "Сибунион" доверяет вам! Он вывезет ваш товар в Европу, выгодно продаст и рассчитается с вами по высоким ставкам!

Грузить товары едва успевают. Склады ломятся. Джон Роулинсон носится между Тбилиси, Баку и Лондоном" Газеты ежедневно сооб­щают о миллионных сделках.

Вскоре в Тбилиси прибыл выздоровевший Павлов с поручением от белых, и работа закипела пуще. Квачи сдержал обещание — на­делил Павлова полномочиями. "Сибунион" шлет в Крым нефть, бен­зин и машинное масло. Квачи нет дела до того, что это укрепляет белую армию. Политика его не касается. Поступающие взамен белая мука и прочие продукты не пахнут кровью далекой войны. Нет, Ква­чи навсегда отошел от политики, хотя... В конце концов его все-таки втянули.

Втянули и надули!

Ни туда, ни сюда...

Безрассудный слепой белый бычина Деникин повернул свои вой­ска на Грузию и вторгся в Абхазию. Тотчас из Москвы раздался клич: "Грузины! Объединимся! Вместе ударим по белому генералу и опро­кинем его в Черное море!"

Что делать Квачи Квачантирадзе? Он не смог остаться в стороне, ибо и он грузин. Стало быть, засучи рукава, Квачи, воспламени сердце любовью к отчизне, вспомни свои легендарные подвиги на склонах Демир-Тепе и в бескрайних российских степях, где спят вечным сном твои друзья! Исполни долг перед родиной!

Спеши, Квачи, спеши! Не то белая волна налетит и снесет и твой "Сибунион", и твою родину, которую только теперь ты распознал и полюбил. О чем задумался? К чему сомнения? Не хочешь союза с красными? Страшишься их дружеских объятий? Опасаешься, что в этих объятиях захрустят твои косточки? Тогда прими сторону белого бугая, встань рядом с ним — зовущим тебя в союзники, чтобы залить красной кровью красную Москву...

— С белыми нам беда, а с красными вовсе горе...

Так чего же ты хочешь?

Или собираешься укрыться на Альбионе?

— Я не с теми, и не с другими. Стою в стороне и ни с кем не воюю. Ни туда, ни сюда...