История русской литературы с древнейших времен по 1925 год. Том 2
История русской литературы с древнейших времен по 1925 год. Том 2 читать книгу онлайн
Дмитрий Петрович Святополк-Мирский История русской литературы с древнейших времен по 1925 год История русской литературы с древнейших времен по 1925 г.В 1925 г. впервые вышла в свет «История русской литературы», написанная по-английски. Автор — русский литературовед, литературный критик, публицист, князь Дмитрий Петрович Святополк-Мирский (1890—1939). С тех пор «История русской литературы» выдержала не одно издание, была переведена на многие европейские языки и до сих пор не утратила своей популярности. Что позволило автору составить подобный труд? Возможно, обучение на факультетах восточных языков и классической филологии Петербургского университета; или встречи на «Башне» Вячеслава Иванова, знакомство с плеядой «серебряного века» — О. Мандельштамом, М. Цветаевой, А. Ахматовой, Н. Гумилевым; или собственные поэтические пробы, в которых Н. Гумилев увидел «отточенные и полнозвучные строфы»; или чтение курса русской литературы в Королевском колледже Лондонского университета в 20-х годах... Несомненно одно: Мирский являлся не только почитателем, но и блестящим знатоком предмета своего исследования. Книга написана простым и ясным языком, блистательно переведена, и недаром скупой на похвалы Владимир Набоков считал ее лучшей историей русской литературы на любом языке, включая русский. Комментарии Понемногу издаются в России важнейшие труды литературоведов эмиграции. Вышла достойным тиражом (первое на русском языке издание 2001 года был напечатано в количестве 600 экз.) одна из главных книг «красного князя» Дмитрия Святополк-Мирского «История русской литературы». Судьба автора заслуживает отдельной книги. Породистый аристократ «из Рюриковичей», белый офицер и убежденный монархист, он в эмиграции вступил в английскую компартию, а вначале 30-х вернулся в СССР. Жизнь князя-репатрианта в «советском раю» продлилась недолго: в 37-м он был осужден как «враг народа» и сгинул в лагере где-то под Магаданом. Некоторые его работы уже переизданы в России. Особенность «Истории русской литературы» в том, что она писалась по-английски и для англоязычной аудитории. Это внятный, добротный, без цензурных пропусков курс отечественной словесности. Мирский не только рассказывает о писателях, но и предлагает собственные концепции развития литпроцесса (связь литературы и русской цивилизации и др.). Николай Акмейчук Русская литература, как и сама православная Русь, существует уже более тысячелетия. Но любознательному российскому читателю, пожелавшему пообстоятельней познакомиться с историей этой литературы во всей ее полноте, придется столкнуться с немалыми трудностями. Школьная программа ограничивается именами классиков, вузовские учебники как правило, охватывают только отдельные периоды этой истории. Многотомные академические издания советского периода рассчитаны на специалистов, да и «призма соцреализма» дает в них достаточно тенденциозную картину (с разделением авторов на прогрессивных и реакционных), ныне уже мало кому интересную. Таким образом, в России до последнего времени не существовало книг, дающих цельный и непредвзятый взгляд на указанный предмет и рассчитанных, вместе с тем, на массового читателя. Зарубежным любителям русской литературы повезло больше. Еще в 20-х годах XIX века в Лондоне вышел капитальный труд, состоящий из двух книг: «История русской литературы с древнейших времен до смерти Достоевского» и «Современная русская литература», написанный на английском языке и принадлежащий перу… известного русского литературоведа князя Дмитрия Петровича Святополка-Мирского. Под словом «современная» имелось в виду – по 1925 год включительно. Книги эти со временем разошлись по миру, были переведены на многие языки, но русский среди них не значился до 90-х годов прошлого века. Причиной тому – и необычная биография автора книги, да и само ее содержание. Литературоведческих трудов, дающих сравнительную оценку стилистики таких литераторов, как В.И.Ленин и Л.Д.Троцкий, еще недавно у нас публиковать было не принято, как не принято было критиковать великого Л.Толстого за «невыносимую абстрактность» образа Платона Каратаева в «Войне и мире». И вообще, «честный субъективизм» Д.Мирского (а по выражению Н. Эйдельмана, это и есть объективность) дает возможность читателю, с одной стороны, представить себе все многообразие жанров, течений и стилей русской литературы, все богатство имен, а с другой стороны – охватить это в едином контексте ее многовековой истории. По словам зарубежного биографа Мирского Джеральда Смита, «русская литература предстает на страницах Мирского без розового флера, со всеми зазубринами и случайными огрехами, и величия ей от этого не убавляется, оно лишь прирастает подлинностью». Там же приводится мнение об этой книге Владимира Набокова, известного своей исключительной скупостью на похвалы, как о «лучшей истории русской литературы на любом языке, включая русский». По мнению многих специалистов, она не утратила своей ценности и уникальной свежести по сей день. Дополнительный интерес к книге придает судьба ее автора. Она во многом отражает то, что произошло с русской литературой после 1925 года. Потомок древнего княжеского рода, родившийся в семье видного царского сановника в 1890 году, он был поэтом-символистом в период серебряного века, белогвардейцем во время гражданской войны, известным литературоведом и общественным деятелем послереволюционной русской эмиграции. Но живя в Англии, он увлекся социалистическим идеями, вступил в компартию и в переписку с М.Горьким, и по призыву последнего в 1932 году вернулся в Советский Союз. Какое-то время Мирский был обласкан властями и являлся желанным гостем тогдашних литературных и светских «тусовок» в качестве «красного князя», но после смерти Горького, разделил участь многих своих коллег, попав в 1937 году на Колыму, где и умер в 1939.«Когда-нибудь в будущем, может, даже в его собственной стране, – писал Джеральд Смит, – найдут способ почтить память Мирского достойным образом». Видимо, такое время пришло. Лучшим, самым достойным памятником Д.П.Мирскому служила и служит его превосходная книга. Нелли Закусина "Впервые для массового читателя – малоизвестный у нас (но высоко ценившийся специалистами, в частности, Набоковым) труд Д. П. Святополк-Мирского". Сергей Костырко. «Новый мир» «Поздней ласточкой, по сравнению с первыми "перестроечными", русского литературного зарубежья можно назвать "Историю литературы" Д. С.-Мирского, изданную щедрым на неожиданности издательством "Свиньин и сыновья"». Ефрем Подбельский. «Сибирские огни» "Текст читается запоем, по ходу чтения его без конца хочется цитировать вслух домашним и конспектировать не для того, чтобы запомнить, многие пассажи запоминаются сами, как талантливые стихи, но для того, чтобы еще и еще полюбоваться умными и сочными авторскими определениями и характеристиками". В. Н. Распопин. Сайт «Book-о-лики» "Это внятный, добротный, без цензурных пропусков курс отечественной словесности. Мирский не только рассказывает о писателях, но и предлагает собственные концепции развития литпроцесса (связь литературы и русской цивилизации и др.)". Николай Акмейчук. «Книжное обозрение» "Книга, издававшаяся в Англии, написана князем Святополк-Мирским. Вот она – перед вами. Если вы хотя бы немного интересуетесь русской литературой – лучшего чтения вам не найти!" Обзор. «Книжная витрина» "Одно из самых замечательных переводных изданий последнего времени". Обзор. Журнал «Знамя» Источник: http://www.isvis.ru/mirskiy_book.htm === Дмитрий Петрович Святополк-Мирский (1890-1939) ===
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
традиции. Язык его свободен от элементов «зауми»; но если рассматривать
его как литературный язык, то это новый диалект, полностью сотворенный
им самим. Он так употребляет элементы разговорного языка, что они
начинают звучать совершенно необычно. Гармония его стихов с их тяжелой
ударностью и выбором грубых, «немузыкальных» звуков напоминает игру
на барабане или на саксофоне.
Есть близость между Маяковским и м-ром Вейчелом Линдзи. Но, не говоря
уже о разнице духа, поэзия м-ра Линдзи музыкальна, рассчитана на хоровое
пение – а Маяковского петь вообще невозможно; он декламационен,
риторичен – это стихи уличного оратора.
166
Если судить по «викторианским» стандартам, стихи его вовсе не поэзия;
то же будет, если судить их по символистским стандартам.
Но именно благодаря выучке у символистов, так расширившей наше
поэтическое восприятие, мы способны оценить эту грубую и шумную
риторику. Маяковский по-настоящему популярен и круг его читателей очень
широк. Его притягательность пряма и проста, его темы интересны самым
некультурным людям, а в то же время высокая оригинальность его мастерства
делает его выдающейся фигурой и в глазах профессиональных поэтов.
Любимый метод выражения у Маяковского (кроме чисто словесных
эффектов, основанных на «непоэтическом» языке) включает метафору и
гиперболу. И метафоры и гиперболы развиваются реалистически, что до
некоторой степени напоминает «кончетти» семнадцатого века. Очень любит он
то, что его комментаторы называют «реализацией метафоры», а это могучий
способ оживления истертых клише; если он вводит истрепанную метафору
своего сердца, горящего любовью, то тут же заостряет ее, набрасывая целую
реалистическую картину пожара, с пожарными в касках и в сапогах,
наводняющими горящее сердце. Если он создает символ русского народа в
колоссальной фигуре мужика Ивана, борца за коммунизм, то подробно
описывает, как тот переходит вброд Атлантический океан, чтобы сразиться на
поединке с поборником капитализма Вудро Вильсоном. Дух поэзии
Маяковского материалистический и реалистический – это его главная общая
черта с атеистическим коммунизмом. Лучше всего он выражает свое кредо в
четырех стихах из пролога к Мистерии Буфф:
Нам надоели небесные сласти,
Хлебище дайте жрать ржаной!
Нам надоели картонные страсти,
Дайте жить с живой женой!
Но настоящего коммунистического духа в Маяковском очень мало, и
руководящие коммунисты чуют в нем опасный индивидуализм . Хотя тот
«Маяковский», который является героем большей части ранних стихов поэта,
может быть истолкован как изображение-синтез, он естественно
воспринимается как сам автор, и хотя его политические стихи проникнуты,
конечно же, революционным и атеистическим пафосом, они только сверху
выкрашены в социалистические цвета. Маяковский не юморист: в своих
сатирах он нападает, а не осмеивает. Он оратор, и даже его грубость и
неотесанность служат целям серьезной поэзии. Это одна из самых
оригинальных его черт. Главные произведения Маяковского – его поэмы.
Написанные до 1917 г. в основном вдохновлены эготизмом. За громкими
криками нетрудно разглядеть элементы декадентства и неврастении. Наиболее
примечательные из них Человек, атеистический апофеоз себя самого, и Облако
в штанах, «сентиментальная» поэма с четкими революционными
«предчувствиями». Война и мир – уже социальная поэма. Все это было
написано в 1915–1916 гг. В 1917–1918 гг. он пишет блестящую, смешную и
остроумную Мистерию Буфф – аристофановскую сатиру на буржуазный мир,
разрушенный пролетариями. В 1920 г. он пишет 150 000 000 (цифра означает
количество жителей России) – инвективу против «блокады» Советской России
буржуазным Западом.
После 1921 г. он пишет сатиры на внутренние советские неполадки, но уже
возвращается к эготистической поэзии, в которой главной темой является
любовь.
167
Лирическая поэма Люблю (1922), вероятно, самая привлекательная для
среднего читателя: там нет чрезмерной грубости, и она вся построена на
сложной системе «кончетти».
Последняя его большая поэма тоже посвящена теме любви. Она гораздо
менее привлекательна и, в общем, скучна. Появилась она с портретом
женщины, которой она адресована. Всем известно как ее имя, так и то, что она
жена одного из литературных и личных друзей Маяковского. В поэме видно
ослабление его таланта, как и во всех последних вещах (написанных в 1923–
1924 гг.), многие из которых опять – сатира или пропаганда, написанная по
заказу.
9. Другие поэты ЛЕФа
Маяковский возглавляет ЛЕФ ( Левый фронт), журнал футуристов,
искренне отождествивших себя с коммунизмом.
Лефовцы – экстремисты, агрессивные в своих изобличениях
«реакционных», «буржуазных» и мистических тенденций. Но революция в
искусстве интересует их куда больше, чем социальная революция.
И поэтому, несмотря на весь их большевист ский пыл, официальные
коммунистические вожди смотрят на них подозрительно. Их журнал
субсидируется, но реального влияния они не имеют.
ЛЕФ печатает всех футуристов, даже таких аполитичных, как поздний
Хлебников, «заумный» Крученых и Пастернак. Но их главные авторы –
поэты революции. Кроме Маяковского, это Каменский, Асеев и Третьяков.
Василий Каменский, из первой футуристической когорты, имеет много
общего с Маяковским, но немало (особенно в дореволюционных стихах) и с
Игорем Северяниным. Он знаток «зауми». Самые известные его стихи – лихие
песни товарищей Разина – знаменитого мятежника XVII века.
Николай Асеев и Сергей Третьяков начинали печататься в
полуфутуристских изданиях дореволюционных лет. Как и многие другие
футуристы, они провели годы гражданской войны на Дальнем Востоке, где
активно служили советскому делу. Они лучшие коммунисты, чем Маяковский.
Третьяков писал «заумь», но в главном он ученик Маяковского. Недавно
опубликовал очень умелую проазиатскую пропаганду – Рычи, Китай! По-
строена она на фонетическом использовании уличных криков в Пекине.
Асеев, как и Маяковский, оратор в той же мере, как и поэт; на него, кроме
Маяковского, сильно повлиял Пастернак, но его тянет к более традиционному и
патетическому ораторскому стилю: его стихи нередко напоминают
обличительную поэзию Барбье, Гюго и Лермонтова. Стих у него энергичный и
нервный; он великолепно владеет быстрыми, металлическими ритмами. Он с
силой выразил любимую коммунистическую идею возведения в идеал
индустриализации и машины: одна из его книг так и называется – Стальной
соловей, и первое стихотворение в ней – ода механической птице, которая
лучше живой. Как и Маяковской, Асеев пишет много чисто пропагандист ских
вещей, как, например, поэма Буденный, где дается рифмованная биография
знаменитого командира красной кавалерии в стиле, среднем между Маяковским
и народной песней.
168
10. ПАСТЕРНАК
Если бы между русскими поэтами моложе сорока лет провели
голосование – кто является первым из молодых поэтов, – вероятно, больше
всех голосов собрал бы Борис Леонидович Пастернак .
Он начал печататься в 1913 г. в Центрифуге – так называлась ассоциация
«умеренных» ученых футуристов. В течение нескольких лет он был только
одним из более или менее обещающих поэтов, и единственная его книга,
