История русской литературы с древнейших времен по 1925 год. Том 2
История русской литературы с древнейших времен по 1925 год. Том 2 читать книгу онлайн
Дмитрий Петрович Святополк-Мирский История русской литературы с древнейших времен по 1925 год История русской литературы с древнейших времен по 1925 г.В 1925 г. впервые вышла в свет «История русской литературы», написанная по-английски. Автор — русский литературовед, литературный критик, публицист, князь Дмитрий Петрович Святополк-Мирский (1890—1939). С тех пор «История русской литературы» выдержала не одно издание, была переведена на многие европейские языки и до сих пор не утратила своей популярности. Что позволило автору составить подобный труд? Возможно, обучение на факультетах восточных языков и классической филологии Петербургского университета; или встречи на «Башне» Вячеслава Иванова, знакомство с плеядой «серебряного века» — О. Мандельштамом, М. Цветаевой, А. Ахматовой, Н. Гумилевым; или собственные поэтические пробы, в которых Н. Гумилев увидел «отточенные и полнозвучные строфы»; или чтение курса русской литературы в Королевском колледже Лондонского университета в 20-х годах... Несомненно одно: Мирский являлся не только почитателем, но и блестящим знатоком предмета своего исследования. Книга написана простым и ясным языком, блистательно переведена, и недаром скупой на похвалы Владимир Набоков считал ее лучшей историей русской литературы на любом языке, включая русский. Комментарии Понемногу издаются в России важнейшие труды литературоведов эмиграции. Вышла достойным тиражом (первое на русском языке издание 2001 года был напечатано в количестве 600 экз.) одна из главных книг «красного князя» Дмитрия Святополк-Мирского «История русской литературы». Судьба автора заслуживает отдельной книги. Породистый аристократ «из Рюриковичей», белый офицер и убежденный монархист, он в эмиграции вступил в английскую компартию, а вначале 30-х вернулся в СССР. Жизнь князя-репатрианта в «советском раю» продлилась недолго: в 37-м он был осужден как «враг народа» и сгинул в лагере где-то под Магаданом. Некоторые его работы уже переизданы в России. Особенность «Истории русской литературы» в том, что она писалась по-английски и для англоязычной аудитории. Это внятный, добротный, без цензурных пропусков курс отечественной словесности. Мирский не только рассказывает о писателях, но и предлагает собственные концепции развития литпроцесса (связь литературы и русской цивилизации и др.). Николай Акмейчук Русская литература, как и сама православная Русь, существует уже более тысячелетия. Но любознательному российскому читателю, пожелавшему пообстоятельней познакомиться с историей этой литературы во всей ее полноте, придется столкнуться с немалыми трудностями. Школьная программа ограничивается именами классиков, вузовские учебники как правило, охватывают только отдельные периоды этой истории. Многотомные академические издания советского периода рассчитаны на специалистов, да и «призма соцреализма» дает в них достаточно тенденциозную картину (с разделением авторов на прогрессивных и реакционных), ныне уже мало кому интересную. Таким образом, в России до последнего времени не существовало книг, дающих цельный и непредвзятый взгляд на указанный предмет и рассчитанных, вместе с тем, на массового читателя. Зарубежным любителям русской литературы повезло больше. Еще в 20-х годах XIX века в Лондоне вышел капитальный труд, состоящий из двух книг: «История русской литературы с древнейших времен до смерти Достоевского» и «Современная русская литература», написанный на английском языке и принадлежащий перу… известного русского литературоведа князя Дмитрия Петровича Святополка-Мирского. Под словом «современная» имелось в виду – по 1925 год включительно. Книги эти со временем разошлись по миру, были переведены на многие языки, но русский среди них не значился до 90-х годов прошлого века. Причиной тому – и необычная биография автора книги, да и само ее содержание. Литературоведческих трудов, дающих сравнительную оценку стилистики таких литераторов, как В.И.Ленин и Л.Д.Троцкий, еще недавно у нас публиковать было не принято, как не принято было критиковать великого Л.Толстого за «невыносимую абстрактность» образа Платона Каратаева в «Войне и мире». И вообще, «честный субъективизм» Д.Мирского (а по выражению Н. Эйдельмана, это и есть объективность) дает возможность читателю, с одной стороны, представить себе все многообразие жанров, течений и стилей русской литературы, все богатство имен, а с другой стороны – охватить это в едином контексте ее многовековой истории. По словам зарубежного биографа Мирского Джеральда Смита, «русская литература предстает на страницах Мирского без розового флера, со всеми зазубринами и случайными огрехами, и величия ей от этого не убавляется, оно лишь прирастает подлинностью». Там же приводится мнение об этой книге Владимира Набокова, известного своей исключительной скупостью на похвалы, как о «лучшей истории русской литературы на любом языке, включая русский». По мнению многих специалистов, она не утратила своей ценности и уникальной свежести по сей день. Дополнительный интерес к книге придает судьба ее автора. Она во многом отражает то, что произошло с русской литературой после 1925 года. Потомок древнего княжеского рода, родившийся в семье видного царского сановника в 1890 году, он был поэтом-символистом в период серебряного века, белогвардейцем во время гражданской войны, известным литературоведом и общественным деятелем послереволюционной русской эмиграции. Но живя в Англии, он увлекся социалистическим идеями, вступил в компартию и в переписку с М.Горьким, и по призыву последнего в 1932 году вернулся в Советский Союз. Какое-то время Мирский был обласкан властями и являлся желанным гостем тогдашних литературных и светских «тусовок» в качестве «красного князя», но после смерти Горького, разделил участь многих своих коллег, попав в 1937 году на Колыму, где и умер в 1939.«Когда-нибудь в будущем, может, даже в его собственной стране, – писал Джеральд Смит, – найдут способ почтить память Мирского достойным образом». Видимо, такое время пришло. Лучшим, самым достойным памятником Д.П.Мирскому служила и служит его превосходная книга. Нелли Закусина "Впервые для массового читателя – малоизвестный у нас (но высоко ценившийся специалистами, в частности, Набоковым) труд Д. П. Святополк-Мирского". Сергей Костырко. «Новый мир» «Поздней ласточкой, по сравнению с первыми "перестроечными", русского литературного зарубежья можно назвать "Историю литературы" Д. С.-Мирского, изданную щедрым на неожиданности издательством "Свиньин и сыновья"». Ефрем Подбельский. «Сибирские огни» "Текст читается запоем, по ходу чтения его без конца хочется цитировать вслух домашним и конспектировать не для того, чтобы запомнить, многие пассажи запоминаются сами, как талантливые стихи, но для того, чтобы еще и еще полюбоваться умными и сочными авторскими определениями и характеристиками". В. Н. Распопин. Сайт «Book-о-лики» "Это внятный, добротный, без цензурных пропусков курс отечественной словесности. Мирский не только рассказывает о писателях, но и предлагает собственные концепции развития литпроцесса (связь литературы и русской цивилизации и др.)". Николай Акмейчук. «Книжное обозрение» "Книга, издававшаяся в Англии, написана князем Святополк-Мирским. Вот она – перед вами. Если вы хотя бы немного интересуетесь русской литературой – лучшего чтения вам не найти!" Обзор. «Книжная витрина» "Одно из самых замечательных переводных изданий последнего времени". Обзор. Журнал «Знамя» Источник: http://www.isvis.ru/mirskiy_book.htm === Дмитрий Петрович Святополк-Мирский (1890-1939) ===
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
тяжеловесная профессорская проповедь на тему: будьте верны себе, следуйте
своим личным наклонностям. А наклонности эти, проповедует Арцыбашев,
сводятся к половому желанию: тот, кто следует ему, хорош; тот, кто его
подавляет, – плох. Любви не существует – ее придумали в искусственной
культуре; единственная реальность – желание. Проповедь Арцыбашева идет
прямо от Толстого – только от Толстого, вывернутого наизнанку, и без его
гениальности. Но общая почва у них совершенно очевидна: презрение к
условностям и культуре, отрицание всего, кроме первичных импульсов. Санин
очень посредственная литература; это длинный, скучный роман,
перегруженный «философскими» разговорами. Арцыбашев не попадает в
модернистские ловушки, как Андреев, но психология у него одномерная, ее всю
можно свести к одной схеме, заимствованной у Толстого: он (или она) думал,
что хочет того-то и того-то, а на самом деле хотел лишь удовлетворить
сексуальное желание, которое является единственной человеческой
реальностью.
Другая реальность арцыбашевского мира – смерть; смерти посвящен его
второй большой роман У последней черты (1911–1912). Он тоже навязчиво
дидактичен, его тема – эпидемия самоубийств, разразившаяся в
провинциальном городе и уничтожившая всю верхушку интеллигенции. Все
прозаические произведения Арцыбашева – короткие и длинные –
тенденциозны, и тенденция одна и та же: показать бессмысленность
человеческой жизни, нереальность искусственной цивилизации и реальность
только двух вещей – пола и смерти. В романах, рассказах, зарисовках-притчах –
всюду одно и то же. С неутомимым и однообразным усердием проповедь
вбивается в читателя – если только читатель согласен слушать эти нудные
лекции.
После романа У последней черты Арцыбашев посвятил себя драматургии.
Его пьесы ( Ревность, Война и т. д.) тоже тенденциозны, и тенденция все та же.
Пьесы просто и последовательно построены – и в театре это уместно. Именно
благодаря организующей силе тенденции пьесы Арцыбашева, в отличие от
большинства русских пьес, имеют настоящий драматический костяк. Они
вполне пригодны к постановке и с хорошими актерами имели заслуженный
успех.
Большевики очень плохо отнеслись к Арцыбашеву: Санина и другие его
книги внесли в список запрещенных книг, а потом Арцыбашева и вовсе
выслали из России. Неудивительно, что он занял непримиримую
антибольшевистскую позицию. Арцыбашев занялся политической
журналистикой в русскоязычной прессе в Варшаве. Слава его в России
(включая эмигрантскую Россию) закатилась. Показательно, что Санин не
89
переиздавался даже вне России. Сейчас уже никто не считает Арцыбашева
значительным писателем – его воспринимают как забавный, а в целом
прискорбный эпизод в истории русской литературы.
8. СЕРГЕЕВ-ЦЕНСКИЙ
Сергеев-Ценский никогда не достигал таких головокружительных высот
популярности, как Андреев и Арцыбашев, и вне России – где его самые
удачные современники стали международно известными – имя его практически
никому не знакомо. Но теперь, когда слава Андреева померкла, а слава
Арцыбашева прошла бесследно, он стал гораздо более заметной фигурой, а его
последние произведения представляются неожиданно многообещающими.
Сергей Николаевич Сергеев-Ценский родился в 1875 г. и начал свою
литературную деятельность в 1904 г. Рассказы его скоро привлекли общее
внимание, были тепло встречены многими критиками, но порицались за
излишнюю вычурность стиля.
Главные произведения этого периода: Лесная топь (1907), Бабаев (1907),
Печаль полей (1909) и Движения (1910). В 1914 г. появилась Наклонная Елена –
роман, неожиданно свободный от всех прежних излишеств. Потом Сергеев-
Ценский на много лет замолчал. Все это время он жил в Крыму и писал
Преображение – роман невероятного охвата, задуманный как история
умонастроений русской интеллигенции от начала войны до
послереволюционных времен. Первая часть романа появилась в 1923 г. К
сожалению, роман был опубликован в Крыму, а в Советской России было так
плохо с транспортом, что только незначительное количество экземпляров
попало в Москву, а вне России книгу вообще невозможно было достать. Пока ее
не переиздадут в Москве или в Петербурге, мы можем судить о ней только
понаслышке. Говорят, что Горький объявил этот роман лучшей русской книгой
двадцатого века. И в это можно поверить, судя по сгущенному совершенству
того немногого, что дошло до нас из послереволюционных произведений
Сергеева-Ценского.
Раннее творчество Сергеева-Ценского отличалось излишествами и
вычурностью стиля: язык его перегружен образностью, сравнениями (часто
натянутыми) и дерзкими метафорами. Но у него единственного из всей его
литературной группы было чувство слова, любовь к словесной ткани
произведения. Его ранний стиль вибрирует жизнью и выразительностью. Это
«орнаментальная» проза, очень похожая на ту, что развивали ученики Ремизова
и Белого, но у них разные отправные точки, и на самом деле Сергеев-Ценский
не связан с модернистами. Поражает живость речи персонажей ранних
произведений: писатель в изобилии – точно и со знанием дела – пользуется
диалектом, жаргоном, неправильной разговорной речью. Разговоры героя
Движений
Антона Антоновича – шедевр точности и фонетической
действенности; неутомимая и непобедимая энергия этого выбившегося в люди
человека звенит в каждом слоге, в каждой интонации. Ценский точен во всем:
он знает все, о чем пишет, он упивается технической терминологией и
погружает персонажей романа Печаль полей в длинные технические разговоры
о строительстве дома – но, удивительное дело, технические разговоры у него
такие живые, что не надоедают. Мало кто из писателей так знает и чувствует
географию России и особенности ее губерний, как Цен ский. В Наклонной Елене
(это странное выражение – название угольной шахты в районе Донецка) стиль
Ценского вдруг успокаивается, писатель как будто специально стремится
избегать всех отвлекающих украшений – героическое усилие со стороны
человека с таким ярко индивидуальным стилем. В послереволюционном
90
произведении Рассказ профессора (1924) Ценский продолжает избегать
образности и украшений, но снова дает читателю услышать живую речь
персонажей: Рассказ профессора – это рассказ в рассказе, и внутреннее
повествование ведется от лица красного офицера, чей язык такой же живой и
характерный, как у Антона Антоновича в Движениях.
Сергеев-Ценский принадлежит к той же школе, что и Андреев и
Арцыбашев, – только стиль у него другой, а главные темы те же: смерть, власть
судьбы, непреодолимое одиночество, болезненные психические состояния, тяга
к преступлению. Лесная топь (одно из наиболее усложненных произведений) –
история крестьянской девушки, которая впадает в идиотизм после пережитого в
лесу страха, проживает жизнь в невменяемом состоянии, а потом умирает
трагической и отвратительной смертью. Печаль полей – жизнь женщины, у
которой дети умирают до рождения, и она живет в постоянном страхе перед
таящимися в ее чреве загадочными разрушительными силами. Бабаев –
молодой офицер, неврастеник, патологически жаждет совершить преступление
и находит выход своему желанию (и свою смерть) в подавлении революции.
Интересно, что Ценскому удается делать политические сюжеты совершенно
аполитичными. Движения – история гибели человека: непрерывные удары
судьбы доводят энергичного, жизнелюбивого Антона Антоновича до бесчестья
