История русской литературы с древнейших времен по 1925 год. Том 2
История русской литературы с древнейших времен по 1925 год. Том 2 читать книгу онлайн
Дмитрий Петрович Святополк-Мирский История русской литературы с древнейших времен по 1925 год История русской литературы с древнейших времен по 1925 г.В 1925 г. впервые вышла в свет «История русской литературы», написанная по-английски. Автор — русский литературовед, литературный критик, публицист, князь Дмитрий Петрович Святополк-Мирский (1890—1939). С тех пор «История русской литературы» выдержала не одно издание, была переведена на многие европейские языки и до сих пор не утратила своей популярности. Что позволило автору составить подобный труд? Возможно, обучение на факультетах восточных языков и классической филологии Петербургского университета; или встречи на «Башне» Вячеслава Иванова, знакомство с плеядой «серебряного века» — О. Мандельштамом, М. Цветаевой, А. Ахматовой, Н. Гумилевым; или собственные поэтические пробы, в которых Н. Гумилев увидел «отточенные и полнозвучные строфы»; или чтение курса русской литературы в Королевском колледже Лондонского университета в 20-х годах... Несомненно одно: Мирский являлся не только почитателем, но и блестящим знатоком предмета своего исследования. Книга написана простым и ясным языком, блистательно переведена, и недаром скупой на похвалы Владимир Набоков считал ее лучшей историей русской литературы на любом языке, включая русский. Комментарии Понемногу издаются в России важнейшие труды литературоведов эмиграции. Вышла достойным тиражом (первое на русском языке издание 2001 года был напечатано в количестве 600 экз.) одна из главных книг «красного князя» Дмитрия Святополк-Мирского «История русской литературы». Судьба автора заслуживает отдельной книги. Породистый аристократ «из Рюриковичей», белый офицер и убежденный монархист, он в эмиграции вступил в английскую компартию, а вначале 30-х вернулся в СССР. Жизнь князя-репатрианта в «советском раю» продлилась недолго: в 37-м он был осужден как «враг народа» и сгинул в лагере где-то под Магаданом. Некоторые его работы уже переизданы в России. Особенность «Истории русской литературы» в том, что она писалась по-английски и для англоязычной аудитории. Это внятный, добротный, без цензурных пропусков курс отечественной словесности. Мирский не только рассказывает о писателях, но и предлагает собственные концепции развития литпроцесса (связь литературы и русской цивилизации и др.). Николай Акмейчук Русская литература, как и сама православная Русь, существует уже более тысячелетия. Но любознательному российскому читателю, пожелавшему пообстоятельней познакомиться с историей этой литературы во всей ее полноте, придется столкнуться с немалыми трудностями. Школьная программа ограничивается именами классиков, вузовские учебники как правило, охватывают только отдельные периоды этой истории. Многотомные академические издания советского периода рассчитаны на специалистов, да и «призма соцреализма» дает в них достаточно тенденциозную картину (с разделением авторов на прогрессивных и реакционных), ныне уже мало кому интересную. Таким образом, в России до последнего времени не существовало книг, дающих цельный и непредвзятый взгляд на указанный предмет и рассчитанных, вместе с тем, на массового читателя. Зарубежным любителям русской литературы повезло больше. Еще в 20-х годах XIX века в Лондоне вышел капитальный труд, состоящий из двух книг: «История русской литературы с древнейших времен до смерти Достоевского» и «Современная русская литература», написанный на английском языке и принадлежащий перу… известного русского литературоведа князя Дмитрия Петровича Святополка-Мирского. Под словом «современная» имелось в виду – по 1925 год включительно. Книги эти со временем разошлись по миру, были переведены на многие языки, но русский среди них не значился до 90-х годов прошлого века. Причиной тому – и необычная биография автора книги, да и само ее содержание. Литературоведческих трудов, дающих сравнительную оценку стилистики таких литераторов, как В.И.Ленин и Л.Д.Троцкий, еще недавно у нас публиковать было не принято, как не принято было критиковать великого Л.Толстого за «невыносимую абстрактность» образа Платона Каратаева в «Войне и мире». И вообще, «честный субъективизм» Д.Мирского (а по выражению Н. Эйдельмана, это и есть объективность) дает возможность читателю, с одной стороны, представить себе все многообразие жанров, течений и стилей русской литературы, все богатство имен, а с другой стороны – охватить это в едином контексте ее многовековой истории. По словам зарубежного биографа Мирского Джеральда Смита, «русская литература предстает на страницах Мирского без розового флера, со всеми зазубринами и случайными огрехами, и величия ей от этого не убавляется, оно лишь прирастает подлинностью». Там же приводится мнение об этой книге Владимира Набокова, известного своей исключительной скупостью на похвалы, как о «лучшей истории русской литературы на любом языке, включая русский». По мнению многих специалистов, она не утратила своей ценности и уникальной свежести по сей день. Дополнительный интерес к книге придает судьба ее автора. Она во многом отражает то, что произошло с русской литературой после 1925 года. Потомок древнего княжеского рода, родившийся в семье видного царского сановника в 1890 году, он был поэтом-символистом в период серебряного века, белогвардейцем во время гражданской войны, известным литературоведом и общественным деятелем послереволюционной русской эмиграции. Но живя в Англии, он увлекся социалистическим идеями, вступил в компартию и в переписку с М.Горьким, и по призыву последнего в 1932 году вернулся в Советский Союз. Какое-то время Мирский был обласкан властями и являлся желанным гостем тогдашних литературных и светских «тусовок» в качестве «красного князя», но после смерти Горького, разделил участь многих своих коллег, попав в 1937 году на Колыму, где и умер в 1939.«Когда-нибудь в будущем, может, даже в его собственной стране, – писал Джеральд Смит, – найдут способ почтить память Мирского достойным образом». Видимо, такое время пришло. Лучшим, самым достойным памятником Д.П.Мирскому служила и служит его превосходная книга. Нелли Закусина "Впервые для массового читателя – малоизвестный у нас (но высоко ценившийся специалистами, в частности, Набоковым) труд Д. П. Святополк-Мирского". Сергей Костырко. «Новый мир» «Поздней ласточкой, по сравнению с первыми "перестроечными", русского литературного зарубежья можно назвать "Историю литературы" Д. С.-Мирского, изданную щедрым на неожиданности издательством "Свиньин и сыновья"». Ефрем Подбельский. «Сибирские огни» "Текст читается запоем, по ходу чтения его без конца хочется цитировать вслух домашним и конспектировать не для того, чтобы запомнить, многие пассажи запоминаются сами, как талантливые стихи, но для того, чтобы еще и еще полюбоваться умными и сочными авторскими определениями и характеристиками". В. Н. Распопин. Сайт «Book-о-лики» "Это внятный, добротный, без цензурных пропусков курс отечественной словесности. Мирский не только рассказывает о писателях, но и предлагает собственные концепции развития литпроцесса (связь литературы и русской цивилизации и др.)". Николай Акмейчук. «Книжное обозрение» "Книга, издававшаяся в Англии, написана князем Святополк-Мирским. Вот она – перед вами. Если вы хотя бы немного интересуетесь русской литературой – лучшего чтения вам не найти!" Обзор. «Книжная витрина» "Одно из самых замечательных переводных изданий последнего времени". Обзор. Журнал «Знамя» Источник: http://www.isvis.ru/mirskiy_book.htm === Дмитрий Петрович Святополк-Мирский (1890-1939) ===
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
никогда больше не обрел прежнего счастья; мрак и пустота воцарились теперь в
его жизни, как и в творчестве. Андреев жил в Куоккале в Финляндии, где
построил претенциозный дом в стиле «модерн». Одевался он не менее
претенциозно. Ему нужно было постоянное возбуждение. Он не переставал
пить, но потребность в стимулянтах выразилась главным образом в быстро
сменяющихся увлечениях, которым он предавался с трогательной
искренностью: то он был моряком, то художником, – и все, что он делал, он
делал «на выход»: он любил грандиозное и в жизни, и в литературе. Работал он
так же, как и жил: приступами, диктуя всю ночь напролет, необычайно быстро
заканчивая рассказы и пьесы, а потом месяцами ничего не делая. Когда он
диктовал, то слова его извергались монотонным потоком ритмической прозы с
такой скоростью, что машинистки еле за ним поспевали.
После 1908 г. популярность Андреева пошла на убыль. Теперь против него
было не только старшее поколение, но и более опасный враг – молодые
литературные школы, чье влияние быстро росло: эти просто считали его
мыльным пузырем в литературе. Талант его тоже пошел на спад. После
Рассказа о семи повешенных (1908) он не написал ничего значительного. К
1914 г. он превратился в собственную литературную тень. Мировая вой на
пробудила его к новой жизни. Это был новый стимулянт. Он ударился в
патриотизм и антигерманизм, начал писать откровенно пропагандист ские
книги, в 1916 г. стал редактором новой большой газеты антигерманского
направления. В 1917 г. он, естественно, занял твердую антибольшевист скую
позицию и во время Гражданской войны – звуки которой доносились до его
куоккальской дачи, – внес большой вклад в антибольшевистскую пропаганду.
Его последнее произведение – S.O.S. – было страстным призывом к союзникам
спасти Россию от тирании большевиков. Он умер в сентябре 1919 г. под звуки
пушек красных, отражающих последнее наступление белых на Петроград.
Личность Леонида Андреева уже стала темой многочисленных мемуаров.
Самые интересные – Горького и Чуковского.
Андреев начинал как наивный, непритязательный, довольно
сентиментальный реалист в старой «филантропической» традиции, в манере,
больше напоминающей Короленко, чем Горького, – и именно этими рассказами
привлек к себе внимание ( Бергамот и Гараська, Ангелочек). Но довольно скоро
он выработал свой собственный стиль – вернее, два стиля, ни один из которых
не был вполне его собственным. Один из этих двух стилей, – и несравненно
лучший – был почерпнут из проблемных рассказов Толстого Смерть Ивана
Ильича и Крейцерова соната. Другой – «модернистское» варево из По,
Метерлинка, немецких, польских и скандинавских модернистов. Первый стиль
85
трезвый и сдержанный, второй – пронзительный, риторичный и, на
современный вкус, вялый и несъедобный. Но в русской литературе он был
новшеством, и поскольку темы Андреева были доступны и интересны среднему
читателю, он некоторое время пользовался фантастическим успехом. Стили эти
так различны, словно принадлежат разным писателям, но выражают они одно и
то же: нигилизм и отрицание. Человеческая жизнь, общество, мораль,
культура – все это ложь: смерть и уничтожение – вот единственная реальность,
«безумие и ужас» (начальные слова Красного смеха) – единственные чувства,
передающие человеческое понимание правды. Суть этого отрицания одна и та
же, независимо от того, излагается оно с риторическим нажимом или с трезвой
сдержанной силой. Таков неизбежный результат всей истории интеллигенции:
как только интеллигент теряет революционную веру, вселенная превращается
для него в бессмысленную, ужасную пустоту.
Если бы большая часть произведений Андреева осталась ненаписанной и
мы знали бы его только по трем лучшим рассказам – мы выше ценили бы его
как писателя и меньше сомневались бы в том, что он классик. Я имею в виду
рассказы Жили-были (1901), В тумане (1902) и Губернатор (1906). Все они
написаны в «толстовской» манере. Первый и последний идут от Смерти Ивана
Ильича, второй – от Крейцеровой сонаты. Андреев полностью и в то же время
творчески усваивает манеру Толстого. Жили-были – рассказ о провинциальном
торговце, умирающем в университет ской клинике; Губернатор, написанный во
время революционных волнений, рассказывает о провинциальном губернаторе,
который, отдав приказ расстрелять рабочую демонстрацию, узнает, что
революционеры его убьют. Тема рассказа – ожидание смерти. В обоих рассказах
рост осознания человеком предстоящей смерти написан сильной и твердой
рукой. Воздействие их тем могущественнее, что автор ни разу не повышает
голоса и тщательно избегает нажима. Концовка Губернатора – равнодушная
покорность неизбежному – сильно отличается от религиозного возрождения в
Смерти Ивана Ильича. В тумане – сильная и жестокая история мальчика,
обнаруживающего последствия своих рано начатых половых отношений, – он
убивает проститутку и кончает с собой. При появлении в печати его сочли
порнографией, но на самом деле он не менее морален и назидателен, чем
толстовская Соната. Он наполнен настоящим трагизмом, а разговор между
юношей и его отцом, который, не зная о болезни сына, читает ему лекцию о
вреде ранних половых связей, – прекрасный пример трагической иронии.
Андреев был неспособен к истинному юмору, но дар иронии у него был
очень силен. Он проявляется, например, в рассказе Христиане, где проститутка
отказывается приносить присягу в суде, мотивируя это тем, что не может
считать себя христианкой. Высмеивающий судей и чиновников диалог,
граничащий с гротеском, исполнен толстовского духа.
Но задолго до написания Губернатора Андреев согрешил с сиреной
модернизма. Его первый метафизический рассказ в риторической модер нист-
ской манере – Стена – был написан еще в 1901 г. За ним последовал ряд других
«метафизических» проблемных рассказов в том же напряженно-риторическом
стиле. Сначала Андреев придерживался знакомых форм реализма, но начиная с
рассказа Красный смех (1904) перешел к условному оформлению, скоро
ставшему в его рассказах преобладающим. Главные из таких проблемных
рассказов: Мысль (1902) – врач сходит с ума от гипертрофии чистой мысли,
работающей в пустоте; Жизнь Василия Фивейского (1903) – священник сходит с
ума, потеряв веру; Касный смех (1904) – «безумие и ужас» войны – самый
грубо-риторичный из рассказов Андреева; Так было (1906) – исконная тщета
политических революций; Иуда Искариот (1907) – проблема свободы воли и
86
необходимости; Елеазар (1907) – возвращение к жизни Лазаря, вкусившего
смерть; Тьма (1908) – «право быть хорошим»; Проклятие зверя (1908) – ужас
больших городов;
Мои записки
(1908) – воспоминания человека,
приговоренного к пожизненному одиночному заключению – тщета свободы.
Суета сует, бессмыслица, фальшь, пустота всех человеческих традиций и
установок, относительность нравственных устоев, бесплодность земных
желаний, непреодолимое отчуждение человека от человека, – вот темы
рассказов Андреева, а над ними одна великая реальность – смерть. Лишь два
рассказа этого периода выделяются своими литературными достоинствами:
Тьма (1907) и Рассказ о семи повешенных (1908). Герои обоих рассказов –
революционеры. В рассказе Тьма террорист, за которым гонятся, ищет убежища
в публичном доме (прошу прощения за постоянное упоминание подобных
