История русской литературы с древнейших времен по 1925 год. Том 2
История русской литературы с древнейших времен по 1925 год. Том 2 читать книгу онлайн
Дмитрий Петрович Святополк-Мирский История русской литературы с древнейших времен по 1925 год История русской литературы с древнейших времен по 1925 г.В 1925 г. впервые вышла в свет «История русской литературы», написанная по-английски. Автор — русский литературовед, литературный критик, публицист, князь Дмитрий Петрович Святополк-Мирский (1890—1939). С тех пор «История русской литературы» выдержала не одно издание, была переведена на многие европейские языки и до сих пор не утратила своей популярности. Что позволило автору составить подобный труд? Возможно, обучение на факультетах восточных языков и классической филологии Петербургского университета; или встречи на «Башне» Вячеслава Иванова, знакомство с плеядой «серебряного века» — О. Мандельштамом, М. Цветаевой, А. Ахматовой, Н. Гумилевым; или собственные поэтические пробы, в которых Н. Гумилев увидел «отточенные и полнозвучные строфы»; или чтение курса русской литературы в Королевском колледже Лондонского университета в 20-х годах... Несомненно одно: Мирский являлся не только почитателем, но и блестящим знатоком предмета своего исследования. Книга написана простым и ясным языком, блистательно переведена, и недаром скупой на похвалы Владимир Набоков считал ее лучшей историей русской литературы на любом языке, включая русский. Комментарии Понемногу издаются в России важнейшие труды литературоведов эмиграции. Вышла достойным тиражом (первое на русском языке издание 2001 года был напечатано в количестве 600 экз.) одна из главных книг «красного князя» Дмитрия Святополк-Мирского «История русской литературы». Судьба автора заслуживает отдельной книги. Породистый аристократ «из Рюриковичей», белый офицер и убежденный монархист, он в эмиграции вступил в английскую компартию, а вначале 30-х вернулся в СССР. Жизнь князя-репатрианта в «советском раю» продлилась недолго: в 37-м он был осужден как «враг народа» и сгинул в лагере где-то под Магаданом. Некоторые его работы уже переизданы в России. Особенность «Истории русской литературы» в том, что она писалась по-английски и для англоязычной аудитории. Это внятный, добротный, без цензурных пропусков курс отечественной словесности. Мирский не только рассказывает о писателях, но и предлагает собственные концепции развития литпроцесса (связь литературы и русской цивилизации и др.). Николай Акмейчук Русская литература, как и сама православная Русь, существует уже более тысячелетия. Но любознательному российскому читателю, пожелавшему пообстоятельней познакомиться с историей этой литературы во всей ее полноте, придется столкнуться с немалыми трудностями. Школьная программа ограничивается именами классиков, вузовские учебники как правило, охватывают только отдельные периоды этой истории. Многотомные академические издания советского периода рассчитаны на специалистов, да и «призма соцреализма» дает в них достаточно тенденциозную картину (с разделением авторов на прогрессивных и реакционных), ныне уже мало кому интересную. Таким образом, в России до последнего времени не существовало книг, дающих цельный и непредвзятый взгляд на указанный предмет и рассчитанных, вместе с тем, на массового читателя. Зарубежным любителям русской литературы повезло больше. Еще в 20-х годах XIX века в Лондоне вышел капитальный труд, состоящий из двух книг: «История русской литературы с древнейших времен до смерти Достоевского» и «Современная русская литература», написанный на английском языке и принадлежащий перу… известного русского литературоведа князя Дмитрия Петровича Святополка-Мирского. Под словом «современная» имелось в виду – по 1925 год включительно. Книги эти со временем разошлись по миру, были переведены на многие языки, но русский среди них не значился до 90-х годов прошлого века. Причиной тому – и необычная биография автора книги, да и само ее содержание. Литературоведческих трудов, дающих сравнительную оценку стилистики таких литераторов, как В.И.Ленин и Л.Д.Троцкий, еще недавно у нас публиковать было не принято, как не принято было критиковать великого Л.Толстого за «невыносимую абстрактность» образа Платона Каратаева в «Войне и мире». И вообще, «честный субъективизм» Д.Мирского (а по выражению Н. Эйдельмана, это и есть объективность) дает возможность читателю, с одной стороны, представить себе все многообразие жанров, течений и стилей русской литературы, все богатство имен, а с другой стороны – охватить это в едином контексте ее многовековой истории. По словам зарубежного биографа Мирского Джеральда Смита, «русская литература предстает на страницах Мирского без розового флера, со всеми зазубринами и случайными огрехами, и величия ей от этого не убавляется, оно лишь прирастает подлинностью». Там же приводится мнение об этой книге Владимира Набокова, известного своей исключительной скупостью на похвалы, как о «лучшей истории русской литературы на любом языке, включая русский». По мнению многих специалистов, она не утратила своей ценности и уникальной свежести по сей день. Дополнительный интерес к книге придает судьба ее автора. Она во многом отражает то, что произошло с русской литературой после 1925 года. Потомок древнего княжеского рода, родившийся в семье видного царского сановника в 1890 году, он был поэтом-символистом в период серебряного века, белогвардейцем во время гражданской войны, известным литературоведом и общественным деятелем послереволюционной русской эмиграции. Но живя в Англии, он увлекся социалистическим идеями, вступил в компартию и в переписку с М.Горьким, и по призыву последнего в 1932 году вернулся в Советский Союз. Какое-то время Мирский был обласкан властями и являлся желанным гостем тогдашних литературных и светских «тусовок» в качестве «красного князя», но после смерти Горького, разделил участь многих своих коллег, попав в 1937 году на Колыму, где и умер в 1939.«Когда-нибудь в будущем, может, даже в его собственной стране, – писал Джеральд Смит, – найдут способ почтить память Мирского достойным образом». Видимо, такое время пришло. Лучшим, самым достойным памятником Д.П.Мирскому служила и служит его превосходная книга. Нелли Закусина "Впервые для массового читателя – малоизвестный у нас (но высоко ценившийся специалистами, в частности, Набоковым) труд Д. П. Святополк-Мирского". Сергей Костырко. «Новый мир» «Поздней ласточкой, по сравнению с первыми "перестроечными", русского литературного зарубежья можно назвать "Историю литературы" Д. С.-Мирского, изданную щедрым на неожиданности издательством "Свиньин и сыновья"». Ефрем Подбельский. «Сибирские огни» "Текст читается запоем, по ходу чтения его без конца хочется цитировать вслух домашним и конспектировать не для того, чтобы запомнить, многие пассажи запоминаются сами, как талантливые стихи, но для того, чтобы еще и еще полюбоваться умными и сочными авторскими определениями и характеристиками". В. Н. Распопин. Сайт «Book-о-лики» "Это внятный, добротный, без цензурных пропусков курс отечественной словесности. Мирский не только рассказывает о писателях, но и предлагает собственные концепции развития литпроцесса (связь литературы и русской цивилизации и др.)". Николай Акмейчук. «Книжное обозрение» "Книга, издававшаяся в Англии, написана князем Святополк-Мирским. Вот она – перед вами. Если вы хотя бы немного интересуетесь русской литературой – лучшего чтения вам не найти!" Обзор. «Книжная витрина» "Одно из самых замечательных переводных изданий последнего времени". Обзор. Журнал «Знамя» Источник: http://www.isvis.ru/mirskiy_book.htm === Дмитрий Петрович Святополк-Мирский (1890-1939) ===
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
портреты Горького и интервью с ним, каждый считал своим долгом посмотреть
на него лично. Международная слава не замедлила себя ждать. Особенно
сходила по нему с ума Германия: в 1903–1904 гг. известная пьеса Горького На
дне шла в Берлине 500 вечеров подряд.
В Петербурге Горький сошелся с марксистами, и сам стал марксистом и
социал-демократом. Произведения Горького стали piеce de rеsistance (главным
блюдом) марксистского журнала Жизнь, куда он отдал Фому Гордеева и роман
Трое (1899–1901). Именно из-за поэмы Горького Песня о Буревестнике журнал
Жизнь был запрещен. Песня была прозрачной аллегорией грядущей
революционной бури. Горький стал одной из выдающихся фигур русского
радикального мира. Он также стал одним из тех, кто финансировал движение:
70
его политические друзья постоянно пользовались значительным литературным
доходом Горького для революции. Это продолжалось до 1917 г., так что
Горький, несмотря на невероятный, фанта стический успех своих книг, никогда
не был столь богат, как его западные собратья по перу. В России 1900-х гг.
легко было стать мучеником, и Горького вскоре арестовали и сослали в
Нижний. В 1902 г. Горький был избран почетным членом Императорской
Академии наук. Такого еще не случалось с писателем тридцати трех лет. Но
прежде чем Горький смог воспользоваться своими новыми правами, его
избрание было аннулировано правительством, так как новоизбранный академик
«находился под надзором полиции». В связи с этим Чехов и Короленко
отказались от членства в Академии. Горький играл видную роль в первой
русской революции. В январе 1905 г. он был арестован за участие в протесте
против «9-го января», и его арест повлек за собой волну демонстраций в его
защиту. После освобождения Горький издавал ежедневную газету,
поддерживающую большевиков, в которой он опубликовал серию статей, где
объявил всех русских писателей двадцатого века, включая Достоевского и
Толстого, мещанами. Горький играл также видную роль в кампании против
иностранных займов России, а в декабре активно помогал вооруженному
восстанию в Москве.
В 1906 г. Горький уехал из России в Соединенные Штаты. Его
путешествие через Финляндию и Скандинавию было триумфальным. Таким же
триумфальным был приезд в Нью-Йорк. Но вскоре выяснилось, что женщина, с
которой Горький жил, называя ее своей женой, не состояла с ним в браке, – и
американское общественное мнение вдруг яростно ополчилось на писателя.
Ему было предложено выехать из отеля, Марк Твен отказался
председательствовать на банкете в его честь. Естественно, что Горький был
глубоко задет этим внезапным всплеском пуританизма, совершенно
непонятным для русского, и что он дал выход своему негодованию в серии
американских рассказов, вышедших под наводящим на размышления названием
Город Желтого Дьявола (1907). По возвращении в Европу Горький поселился
на Капри, где жил почти до самой войны и был невероятно популярен среди
местного населения. Популярность Горького в Италии возросла благодаря
активному участию, которое он принял в спасательных работах после страшной
мессинской катастрофы. Тем временем в России популярность Горького среди
интеллигенции пошла на спад. Произведения его после пьесы На дне (1902)
встречались сравнительно равнодушно, и из величайшего любимца нации,
которым он был в 1900 г., он пал до положения партийного любимчика
большевиков, так как они были почти единственными, продолжавшими хвалить
его новые произведения. С другой стороны, книги Горького начали проникать в
массы рабочего класса и во многом способствовали формированию тех
умонастроений русского рабочего, которые обнаружили себя в 1917 г. и
позднее. Вернувшись в Россию, Горький основал ежемесячный журнал
( Летопись), не упрочивший его влияния. Даже Детство и его продолжения,
появившиеся в 1913 и 1915 гг., мало что изменили в общем отношении к
Горькому и заняли надлежащее место только в свете его послереволюционного
творчества.
Когда началась мировая война, Горький занял явно
интернационалистскую и пораженческую позицию, а в 1917 г. снова
поддержал своих старых друзей большевиков. Но на этот раз поддержка не
была безоговорочной, и, хотя в общем Горький был на стороне Ленина и его
политики, он не отождествлял себя с партией, стараясь играть роль третейского
71
судьи и борца за мир и культуру. Это привередливое отношение с оттенком
превосходства и сочувственной, но критической отчужденности с тех пор не
менялось.
Большевики были от этого не в восторге, но личные связи Горького с
вождями с одной стороны, и большой вес его заграничной репутации, с другой,
поставили его в уникальное положение: в 1918–1921 гг. Горький был
практически единственной независимой внеправительственной общественной
силой во всей Советской России.
Можно не симпатизировать горьковскому отношению «разборчивого
превосходства», его политике «умывания рук» – но деятельность его в те
ужасные годы была необычайно полезной и благотворной.
Он играл избранную им роль защитника культуры и цивилизации в
полную меру своих возможностей. Русская культура в большом долгу перед
ним. Все, сделанное между 1918 и 1921 гг., чтобы спасти писателей и других
интеллигентов от голода, – было сделано благодаря Горькому.
В основном это удалось за счет целой системы централизованных
литературных учреждений, где поэты и прозаики засели за переводы. План
этот, конечно, был далек от совершенства, но при данных обстоятельствах он
был единственно возможным. Правда, с другой стороны, эти «обстоятельства»
наступили не без активного участия Горького и его ближайших политических
друзей. Хотя в 1919 г. Горький опубликовал свои воспоминания о Толстом ( Лев
Толстой) – снова заставившие всех осознать, что он, в конце концов, большой
писатель, – литературное влияние Горького осталось незначительным.
Громадное место Горького в современной русской литературе
обеспечено целиком за счет его личного участия в спасении тонущей
русской цивилизации. В политическом смысле Горький едва ли
представляет собой какую-либо силу, если не считать того, что слово его
по-прежнему имеет вес за границей.
В последнее время привлекли внимание два политических выступления
Горького: его статья (1920) о Ленине, которого он расхваливает до небес как
великого рационального созидателя идеального будущего, – чей единственный
недостаток: уж слишком хорош для грубого и ленивого русского народа; и его
памфлет (1922) о русском крестьянстве, где он с необычайной горечью
осуждает этот класс как средоточие всех пороков, как класс, не принимавший
участия в построении национальной цивилизации и недостойный своих
нынешних хозяев-интернационалистов. В 1922 г. Горький уехал из России и
поселился в Германии. О здоровье его – всегда слабом – постоянно доходят
угрожающие слухи. Он продолжает работать, и его новые книги неуклонно
укрепляют его положение классика. Он также издает непериодические
сборники Беседа, главным образом популяризирующие достижения научного
прогресса. В последние годы популяризация науки стала играть важную роль в
деятельности Горького, так как он считает, что его страна нуждается в первую
очередь в распространении элементарных знаний. По своему наивному и почти
религиозному преклонению перед знаниями и наукой Горький близок к
