История русской литературы с древнейших времен по 1925 год. Том 2
История русской литературы с древнейших времен по 1925 год. Том 2 читать книгу онлайн
Дмитрий Петрович Святополк-Мирский История русской литературы с древнейших времен по 1925 год История русской литературы с древнейших времен по 1925 г.В 1925 г. впервые вышла в свет «История русской литературы», написанная по-английски. Автор — русский литературовед, литературный критик, публицист, князь Дмитрий Петрович Святополк-Мирский (1890—1939). С тех пор «История русской литературы» выдержала не одно издание, была переведена на многие европейские языки и до сих пор не утратила своей популярности. Что позволило автору составить подобный труд? Возможно, обучение на факультетах восточных языков и классической филологии Петербургского университета; или встречи на «Башне» Вячеслава Иванова, знакомство с плеядой «серебряного века» — О. Мандельштамом, М. Цветаевой, А. Ахматовой, Н. Гумилевым; или собственные поэтические пробы, в которых Н. Гумилев увидел «отточенные и полнозвучные строфы»; или чтение курса русской литературы в Королевском колледже Лондонского университета в 20-х годах... Несомненно одно: Мирский являлся не только почитателем, но и блестящим знатоком предмета своего исследования. Книга написана простым и ясным языком, блистательно переведена, и недаром скупой на похвалы Владимир Набоков считал ее лучшей историей русской литературы на любом языке, включая русский. Комментарии Понемногу издаются в России важнейшие труды литературоведов эмиграции. Вышла достойным тиражом (первое на русском языке издание 2001 года был напечатано в количестве 600 экз.) одна из главных книг «красного князя» Дмитрия Святополк-Мирского «История русской литературы». Судьба автора заслуживает отдельной книги. Породистый аристократ «из Рюриковичей», белый офицер и убежденный монархист, он в эмиграции вступил в английскую компартию, а вначале 30-х вернулся в СССР. Жизнь князя-репатрианта в «советском раю» продлилась недолго: в 37-м он был осужден как «враг народа» и сгинул в лагере где-то под Магаданом. Некоторые его работы уже переизданы в России. Особенность «Истории русской литературы» в том, что она писалась по-английски и для англоязычной аудитории. Это внятный, добротный, без цензурных пропусков курс отечественной словесности. Мирский не только рассказывает о писателях, но и предлагает собственные концепции развития литпроцесса (связь литературы и русской цивилизации и др.). Николай Акмейчук Русская литература, как и сама православная Русь, существует уже более тысячелетия. Но любознательному российскому читателю, пожелавшему пообстоятельней познакомиться с историей этой литературы во всей ее полноте, придется столкнуться с немалыми трудностями. Школьная программа ограничивается именами классиков, вузовские учебники как правило, охватывают только отдельные периоды этой истории. Многотомные академические издания советского периода рассчитаны на специалистов, да и «призма соцреализма» дает в них достаточно тенденциозную картину (с разделением авторов на прогрессивных и реакционных), ныне уже мало кому интересную. Таким образом, в России до последнего времени не существовало книг, дающих цельный и непредвзятый взгляд на указанный предмет и рассчитанных, вместе с тем, на массового читателя. Зарубежным любителям русской литературы повезло больше. Еще в 20-х годах XIX века в Лондоне вышел капитальный труд, состоящий из двух книг: «История русской литературы с древнейших времен до смерти Достоевского» и «Современная русская литература», написанный на английском языке и принадлежащий перу… известного русского литературоведа князя Дмитрия Петровича Святополка-Мирского. Под словом «современная» имелось в виду – по 1925 год включительно. Книги эти со временем разошлись по миру, были переведены на многие языки, но русский среди них не значился до 90-х годов прошлого века. Причиной тому – и необычная биография автора книги, да и само ее содержание. Литературоведческих трудов, дающих сравнительную оценку стилистики таких литераторов, как В.И.Ленин и Л.Д.Троцкий, еще недавно у нас публиковать было не принято, как не принято было критиковать великого Л.Толстого за «невыносимую абстрактность» образа Платона Каратаева в «Войне и мире». И вообще, «честный субъективизм» Д.Мирского (а по выражению Н. Эйдельмана, это и есть объективность) дает возможность читателю, с одной стороны, представить себе все многообразие жанров, течений и стилей русской литературы, все богатство имен, а с другой стороны – охватить это в едином контексте ее многовековой истории. По словам зарубежного биографа Мирского Джеральда Смита, «русская литература предстает на страницах Мирского без розового флера, со всеми зазубринами и случайными огрехами, и величия ей от этого не убавляется, оно лишь прирастает подлинностью». Там же приводится мнение об этой книге Владимира Набокова, известного своей исключительной скупостью на похвалы, как о «лучшей истории русской литературы на любом языке, включая русский». По мнению многих специалистов, она не утратила своей ценности и уникальной свежести по сей день. Дополнительный интерес к книге придает судьба ее автора. Она во многом отражает то, что произошло с русской литературой после 1925 года. Потомок древнего княжеского рода, родившийся в семье видного царского сановника в 1890 году, он был поэтом-символистом в период серебряного века, белогвардейцем во время гражданской войны, известным литературоведом и общественным деятелем послереволюционной русской эмиграции. Но живя в Англии, он увлекся социалистическим идеями, вступил в компартию и в переписку с М.Горьким, и по призыву последнего в 1932 году вернулся в Советский Союз. Какое-то время Мирский был обласкан властями и являлся желанным гостем тогдашних литературных и светских «тусовок» в качестве «красного князя», но после смерти Горького, разделил участь многих своих коллег, попав в 1937 году на Колыму, где и умер в 1939.«Когда-нибудь в будущем, может, даже в его собственной стране, – писал Джеральд Смит, – найдут способ почтить память Мирского достойным образом». Видимо, такое время пришло. Лучшим, самым достойным памятником Д.П.Мирскому служила и служит его превосходная книга. Нелли Закусина "Впервые для массового читателя – малоизвестный у нас (но высоко ценившийся специалистами, в частности, Набоковым) труд Д. П. Святополк-Мирского". Сергей Костырко. «Новый мир» «Поздней ласточкой, по сравнению с первыми "перестроечными", русского литературного зарубежья можно назвать "Историю литературы" Д. С.-Мирского, изданную щедрым на неожиданности издательством "Свиньин и сыновья"». Ефрем Подбельский. «Сибирские огни» "Текст читается запоем, по ходу чтения его без конца хочется цитировать вслух домашним и конспектировать не для того, чтобы запомнить, многие пассажи запоминаются сами, как талантливые стихи, но для того, чтобы еще и еще полюбоваться умными и сочными авторскими определениями и характеристиками". В. Н. Распопин. Сайт «Book-о-лики» "Это внятный, добротный, без цензурных пропусков курс отечественной словесности. Мирский не только рассказывает о писателях, но и предлагает собственные концепции развития литпроцесса (связь литературы и русской цивилизации и др.)". Николай Акмейчук. «Книжное обозрение» "Книга, издававшаяся в Англии, написана князем Святополк-Мирским. Вот она – перед вами. Если вы хотя бы немного интересуетесь русской литературой – лучшего чтения вам не найти!" Обзор. «Книжная витрина» "Одно из самых замечательных переводных изданий последнего времени". Обзор. Журнал «Знамя» Источник: http://www.isvis.ru/mirskiy_book.htm === Дмитрий Петрович Святополк-Мирский (1890-1939) ===
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
Как велико было влияние Толстого на этих двух писателей, мы еще увидим.
Влияние Чехова было другого рода – более техническим и формальным.
Отчасти благодаря Чехову рассказ стал для молодых писателей любимой
формой. Они старались подражать его художественной экономности: умению
избегать пустот, заряжать каждую часть рассказа равной значительностью и
выразительностью. В этом отношении он остался недосягаемым идеалом, и,
хотя произведения молодых изобилуют чеховскими оборотами и чеховскими
выражениями, – молодым так и не удалось открыть секрет чеховского
повествовательного искусства.
Между 1900 и 1910 гг. русская литература разделилась на две
отчетливые и взаимонепроницаемые части: с одной стороны школа
Горького – Андреева, с другой – символисты и их последователи.
Разделение было почти абсолютным.
Сначала школа Горького-Андреева затмила символистов, но со временем
положение изменилось, и сегодня первая декада этого века представляется
нам эпохой символизма. Сегодня стало почти аксиомой, что из двух движений
68
символизм был значительнее. Возможно, что в грядущую эпоху взгляды снова
изменятся, и Куприн с Сергеевым-Ценским покажутся привлекательнее, чем
Бальмонт и Брюсов.
Но главное различие между школами не имеет отношения к талантам
их представителей, так как идет по линии культуры : школа Горького –
Андреева – преемники старой интеллигенции, утратившие нравственные
постулаты старых радикалов и взамен не приобретшие ничего, кроме «алчущей
пустоты» пессимизма и неверия.
Символисты были пионерами русской культуры, которая, несмотря на
свою односторонность и несовершенство, бесконечно расширила и обогатила
русское сознание и сделала интеллигенцию одновременно и более европейской,
и более национальной.
К 1910 г. дело школы Горького – Андреева было закончено. Школа
перестала быть живым движением и потеряла литературное влияние. Это,
однако, не означает, что отдельные члены школы не создавали после 1910 г.
произведений постоянной и прочной ценности: книги, созданные ими за
последнее десятилетие, скорее всего затмят предыдущие. Но это творения
одинокой и безучастной зрелости. Таковы рассказы Бунина, включая Господин
из Сан-Франциско; автобиографические книги и мемуары Горького,
обеспечившие ему надежное место среди классиков, перевешивающие по своей
внутренней значимости его раннюю прозу; и последние произведения Сергеева-
Ценского, который после десятилетнего молчания неожиданно проявил себя как
один их наиболее сильных и обещающих современных писателей.
2. Максим Горький
Величайшим именем в возрожденном реализме является имя Максима
Горького. После Толстого он единственный современный русский писатель,
обладающий подлинно мировой славой, причем, в отличие от Чехова, его
читатели не ограничиваются только интеллигенцией. Карьера Горького
удивительна: выходец из низов провинциального пролетариата, он в 30 лет стал
наиболее популярным и обсуждаемым писателем России. После периода
ослепительной известности – когда его имя стояло наравне с Толстым и без -
условно выше Чехова, – слава его померкла, и он был почти забыт русскими
образованными классами. Но за границей, как и среди низших слоев населения
России, слава его устояла, и после 1917 г. всемирная известность и связи с
новыми правителями России сделали его первым лицом русской литературы.
Однако его новое положение было обусловлено скорее его личными, чем
литературными достоинствами, и, хотя по общему мнению людей
компетентных, последние книги Горького (начиная с Детства, 1913) лучше его
ранних рассказов, – его сегодняшнюю литературную популярность нельзя даже
сравнить с той, что была четверть века назад. А те произведения, благодаря
которым он, видимо, навсегда останется классиком, никогда не познали радости
быстрого успеха.
Настоящее имя Максима Горького – Алексей Максимович Пешков. Его
отец, Максим Пешков, был обойщиком, достигнувшим благодаря тяжелому
труду места корабельного агента в Астрахани. Он был женат на дочери
нижегородского красильщика Василия Каширина. В Нижнем Новгороде 14
марта 1868 г. и родился писатель. Его увезли в Астрахань, но его отец умер,
когда мальчику было пять лет, поэтому мать привезла его опять в Нижний, в
дом своих родителей. Горький рассказал нам историю своего Детства и
нарисовал незабываемые портреты замкнутого и сурового дедушки и милой,
69
доброй, любившей красоту бабушки. Дела Кашириных шли плохо, когда к ним
переехали Пешковы, и по мере того как мальчик подрастал, атмосфера бедности
и убожества сгущалась. Мать снова вышла замуж – за «полуинтеллигента», о
котором Горький не может сказать ничего особенно хорошего. Вскоре она
умерла. Дедушка послал мальчика в люди зарабатывать на хлеб, и за десять с
небольшим лет Горький узнал все возможные виды тяжелого труда. Начинал он
«мальчиком» у сапожника. Некоторое время служил «посудником» на волжском
пароходе, где пьяница-повар – бывший солдат – научил его читать и писать и
заложил основы его литературного образования. Одной из первых книг,
которые он прочел, были Удольфские тайны, и довольно долгое время он читал
только захватывающие романы этого рода – что не могло не сказаться на его
раннем творчестве. В пятнадцать лет Горький попытался поступить в школу в
Казани, но, как он говорит, бесплатное образование было не в моде, – попытка
не удалась, и, чтобы спастись от голода, ему пришлось работать в пекарне, так
памятно описанной в рассказе Двадцать шесть и одна. В Казани он сошелся со
студентами, заронившими в него семена его будущей революционности, и
познакомился с жизнью тех «бывших людей», которых он впоследствии
прославил и которые прославили его. После Казани он обошел весь юго-восток
и юг России, перебиваясь случайными заработками, тяжело работая и часто
оказываясь без работы. В 1889 г. он вернулся в Нижний – ему пришло время
призываться на военную службу, но он был освобожден по болезни. Тогда он
устроился письмоводителем к нижегородскому присяжному поверенному
М. А. Ланину, который много сделал для его образования, и Горький всегда
вспоминал его как своего величайшего благодетеля. Но вскоре Горький оставил
работу и снова пустился странствовать по России. Во время этих странствий он
начал писать. В октябре 1892 г. – он тогда работал в железнодорожном депо в
Тифлисе – местная ежедневная газета Кавказ приняла и напечатала под
псевдонимом, ставшим с тех пор столь известным, его первый рассказ Макар
Чудра. В последующие годы Горький продолжал писать для провинциальной
прессы и скоро стал зарабатывать на жизнь литературным трудом. Но
окончательно он вступил в «большую литературу» только в 1895 г., снова
вернувшись в Нижний. Короленко, живший там тогда, опубликовал один их
рассказов Горького ( Челкаш) во влиятельном журнале Русское богатство.
Продолжая работать для провинциальной прессы, Горький стал и желанным
гостем в петербургских журналах. В 1898 г. рассказы Горького были
опубликованы в двух томах.
Рассказы имели огромный успех – для русского писателя в полном смысле
слова беспрецедентный. Из подающего надежды провинциального журналиста
Горький превратился в самого знаменитого писателя страны. С этого времени и
до первой русской революции Горький, наряду с Толстым, был в России
фигурой, вызывавшей наибольший общественный интерес. Прессу наводнили
