История русской литературы с древнейших времен по 1925 год. Том 1
История русской литературы с древнейших времен по 1925 год. Том 1 читать книгу онлайн
Дмитрий Петрович Святополк-Мирский История русской литературы с древнейших времен по 1925 год История русской литературы с древнейших времен по 1925 г.В 1925 г. впервые вышла в свет «История русской литературы», написанная по-английски. Автор — русский литературовед, литературный критик, публицист, князь Дмитрий Петрович Святополк-Мирский (1890—1939). С тех пор «История русской литературы» выдержала не одно издание, была переведена на многие европейские языки и до сих пор не утратила своей популярности. Что позволило автору составить подобный труд? Возможно, обучение на факультетах восточных языков и классической филологии Петербургского университета; или встречи на «Башне» Вячеслава Иванова, знакомство с плеядой «серебряного века» — О. Мандельштамом, М. Цветаевой, А. Ахматовой, Н. Гумилевым; или собственные поэтические пробы, в которых Н. Гумилев увидел «отточенные и полнозвучные строфы»; или чтение курса русской литературы в Королевском колледже Лондонского университета в 20-х годах... Несомненно одно: Мирский являлся не только почитателем, но и блестящим знатоком предмета своего исследования. Книга написана простым и ясным языком, блистательно переведена, и недаром скупой на похвалы Владимир Набоков считал ее лучшей историей русской литературы на любом языке, включая русский. Комментарии Понемногу издаются в России важнейшие труды литературоведов эмиграции. Вышла достойным тиражом (первое на русском языке издание 2001 года был напечатано в количестве 600 экз.) одна из главных книг «красного князя» Дмитрия Святополк-Мирского «История русской литературы». Судьба автора заслуживает отдельной книги. Породистый аристократ «из Рюриковичей», белый офицер и убежденный монархист, он в эмиграции вступил в английскую компартию, а вначале 30-х вернулся в СССР. Жизнь князя-репатрианта в «советском раю» продлилась недолго: в 37-м он был осужден как «враг народа» и сгинул в лагере где-то под Магаданом. Некоторые его работы уже переизданы в России. Особенность «Истории русской литературы» в том, что она писалась по-английски и для англоязычной аудитории. Это внятный, добротный, без цензурных пропусков курс отечественной словесности. Мирский не только рассказывает о писателях, но и предлагает собственные концепции развития литпроцесса (связь литературы и русской цивилизации и др.). Николай Акмейчук Русская литература, как и сама православная Русь, существует уже более тысячелетия. Но любознательному российскому читателю, пожелавшему пообстоятельней познакомиться с историей этой литературы во всей ее полноте, придется столкнуться с немалыми трудностями. Школьная программа ограничивается именами классиков, вузовские учебники как правило, охватывают только отдельные периоды этой истории. Многотомные академические издания советского периода рассчитаны на специалистов, да и «призма соцреализма» дает в них достаточно тенденциозную картину (с разделением авторов на прогрессивных и реакционных), ныне уже мало кому интересную. Таким образом, в России до последнего времени не существовало книг, дающих цельный и непредвзятый взгляд на указанный предмет и рассчитанных, вместе с тем, на массового читателя. Зарубежным любителям русской литературы повезло больше. Еще в 20-х годах XIX века в Лондоне вышел капитальный труд, состоящий из двух книг: «История русской литературы с древнейших времен до смерти Достоевского» и «Современная русская литература», написанный на английском языке и принадлежащий перу… известного русского литературоведа князя Дмитрия Петровича Святополка-Мирского. Под словом «современная» имелось в виду – по 1925 год включительно. Книги эти со временем разошлись по миру, были переведены на многие языки, но русский среди них не значился до 90-х годов прошлого века. Причиной тому – и необычная биография автора книги, да и само ее содержание. Литературоведческих трудов, дающих сравнительную оценку стилистики таких литераторов, как В.И.Ленин и Л.Д.Троцкий, еще недавно у нас публиковать было не принято, как не принято было критиковать великого Л.Толстого за «невыносимую абстрактность» образа Платона Каратаева в «Войне и мире». И вообще, «честный субъективизм» Д.Мирского (а по выражению Н. Эйдельмана, это и есть объективность) дает возможность читателю, с одной стороны, представить себе все многообразие жанров, течений и стилей русской литературы, все богатство имен, а с другой стороны – охватить это в едином контексте ее многовековой истории. По словам зарубежного биографа Мирского Джеральда Смита, «русская литература предстает на страницах Мирского без розового флера, со всеми зазубринами и случайными огрехами, и величия ей от этого не убавляется, оно лишь прирастает подлинностью». Там же приводится мнение об этой книге Владимира Набокова, известного своей исключительной скупостью на похвалы, как о «лучшей истории русской литературы на любом языке, включая русский». По мнению многих специалистов, она не утратила своей ценности и уникальной свежести по сей день. Дополнительный интерес к книге придает судьба ее автора. Она во многом отражает то, что произошло с русской литературой после 1925 года. Потомок древнего княжеского рода, родившийся в семье видного царского сановника в 1890 году, он был поэтом-символистом в период серебряного века, белогвардейцем во время гражданской войны, известным литературоведом и общественным деятелем послереволюционной русской эмиграции. Но живя в Англии, он увлекся социалистическим идеями, вступил в компартию и в переписку с М.Горьким, и по призыву последнего в 1932 году вернулся в Советский Союз. Какое-то время Мирский был обласкан властями и являлся желанным гостем тогдашних литературных и светских «тусовок» в качестве «красного князя», но после смерти Горького, разделил участь многих своих коллег, попав в 1937 году на Колыму, где и умер в 1939.«Когда-нибудь в будущем, может, даже в его собственной стране, – писал Джеральд Смит, – найдут способ почтить память Мирского достойным образом». Видимо, такое время пришло. Лучшим, самым достойным памятником Д.П.Мирскому служила и служит его превосходная книга. Нелли Закусина "Впервые для массового читателя – малоизвестный у нас (но высоко ценившийся специалистами, в частности, Набоковым) труд Д. П. Святополк-Мирского". Сергей Костырко. «Новый мир» «Поздней ласточкой, по сравнению с первыми "перестроечными", русского литературного зарубежья можно назвать "Историю литературы" Д. С.-Мирского, изданную щедрым на неожиданности издательством "Свиньин и сыновья"». Ефрем Подбельский. «Сибирские огни» "Текст читается запоем, по ходу чтения его без конца хочется цитировать вслух домашним и конспектировать не для того, чтобы запомнить, многие пассажи запоминаются сами, как талантливые стихи, но для того, чтобы еще и еще полюбоваться умными и сочными авторскими определениями и характеристиками". В. Н. Распопин. Сайт «Book-о-лики» "Это внятный, добротный, без цензурных пропусков курс отечественной словесности. Мирский не только рассказывает о писателях, но и предлагает собственные концепции развития литпроцесса (связь литературы и русской цивилизации и др.)". Николай Акмейчук. «Книжное обозрение» "Книга, издававшаяся в Англии, написана князем Святополк-Мирским. Вот она – перед вами. Если вы хотя бы немного интересуетесь русской литературой – лучшего чтения вам не найти!" Обзор. «Книжная витрина» "Одно из самых замечательных переводных изданий последнего времени". Обзор. Журнал «Знамя» Источник: http://www.isvis.ru/mirskiy_book.htm === Дмитрий Петрович Святополк-Мирский (1890-1939) ===
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
8. ВОЛОШИН
9. БЛОК
10. АНДРЕЙ БЕЛЫЙ
11. МАЛЫЕ СИМВОЛИСТЫ
12. «СТИЛИЗАТОРЫ»: КУЗМИН
13. ХОДАСЕВИЧ
Промежуточная глава II
Вторая революция
Глава VI
1. ГУМИЛЕВ И ЦЕХ ПОЭТОВ
2. АННА АХМАТОВА
3. МАНДЕЛЬШТАМ
4. ВУЛЬГАРИЗАТОРЫ: СЕВЕРЯНИН
5. МАРИНА ЦВЕТАЕВА
6. «КРЕСТЬЯНСКИЕ ПОЭТЫ» И ИМАЖИНИСТЫ: ЕСЕНИН
7. НАЧАЛО ФУТУРИЗМА
8. МАЯКОВСКИЙ
9. ДРУГИЕ ПОЭТЫ ЛЕФА
10. ПАСТЕРНАК
11. ПРОЛЕТАРСКИЕ ПОЭТЫ
12. МЛАДШИЕ ПОЭТЫ ПЕТЕРБУРГА И МОСКВЫ
Глава VII
1. РЕМИЗОВ
2. А. Н. ТОЛСТОЙ
3. ПРИШВИН
4. ЗАМЯТИН
5. МЕМУАРЫ И ИСТОРИЧЕСКИЕ РОМАНЫ
6. ШКЛОВСКИЙ И ЭРЕНБУРГ
7. ВОЗРОЖДЕНИЕ ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ПРОЗЫ ПОСЛЕ 1921 Г.
Paralipomena
1. ДРАМА
2. ЛИТЕРАТУРНАЯ КРИТИКА
Указатель имен и названий
Геннадий Прашкевич. ЕЩЕ РАЗ ОБ АВТОРЕ ЭТОЙ КНИГИ
Александр Бирюков
КНЯЗЬ И ПРОЛЕТАРСКИЙ ПИСАТЕЛЬ
(ЧТО ВЛЕКЛО ГОРЬКОГО
К СВЯТОПОЛК-МИРСКОМУ?)
Дмитрий Петрович Святополк-Мирский (1890–1939) – князь (по
легенде – из Рюриковичей), сын министра внутренних дел царской России
(это на его отца – без достаточных на то оснований – возложили в свое время
ответственность за расстрел мирной демонстрации 9 января 1905 года),
писатель, филолог, выпускник Санкт-Петербургского университета (1911),
офицер в годы первой мировой войны (штабс-капитан), а затем и в годы
гражданской. В 1920 г. уехал из Советской России, жил в Польше, в Греции, в
Англии. Там он прославился не потерявшими и по сей день своей ценности
книгами по истории русской литературы, а также вступлением в компартию
Великобритании и своей апологетической брошюрой «Ленин» (1931).
В 1932 году Святополк-Мирский вернулся в Россию.
«Заново родился! В новую страну! „ Ну-ка, воротися На спину коню
Сбросившему…“», – писала мудрая Марина Цветаева, которой благоволил,
хотя и не безгранично, Д. П. Святополк-Мирский. Теперь он активно
участвовал в литературной жизни Советской России, сотрудничал с
M. Горьким в его самых поли-тизированных мероприятиях (в том числе и как
один из главных авторов книги «Канал имени Сталина»). Был арестован в
Москве в июне 1937 года и осужден постановлением Особого совещания
НКВД СССР по «литерной» статье ПШ ( потенциальный шпионаж или
покушение на шпионаж – аббревиатура имеет два толкования) на восемь лет
заключения в исправтрудлагерь. Осенью того же года оказался на Колыме:
уатовский (от УАТ – Управление автомобильного транспорта Дальстроя)
лагерь на Атке (около 200 км от Магадана по основной трассе), несколько
месяцев на лесоповале, затем перевод на легкий труд – сторож на автобазе в
той же Атке, наконец «активирован» с группой других «доходяг» в феврале
1939 года. Сегодня указать место его могилы можно только приблизительно –
каждый свободный участок земли жители поселка Снежный уже многие
десятилетия используют для выращивания картофеля.
ЛЮБОВЬ К «БЕЛЫМ ВОРОНАМ»
По установившемуся мнению (в том числе и нескольких бывших
колымских заключенных), в Советскую Россию Дмитрия Петровича
пригласил или даже зазвал Горький. Если и так, искать подтверждений в
материалах архивно-следственного дела Святополк-Мирского не стоит – в
1937 году чекисты не стали бы «засвечивать» это обстоятельство. А в
«Справке по личному делу на Мирского (Святополк-Мирского Дмитрия
Петровича)», составленной в 1962 году и хранящейся в том же архивно-
следственном деле, указано: « Рекомендации о принятии в советское
гражданство были даны Кушнир – заведующим бюро печати Лондонского
торгпредства, и Нейман – заведующим бюро печати полпредства в
Лондоне». Здесь горьковский след еще не обнаруживается.
Знакомство писателя с Горьким состоялось в начале 1928 года. Вот как
об этом вспоминал П. П. Сувчинский, музыкальный критик и издатель,
активныйобщественный деятель, принадлежавший, как и С. Мирский
(принятое в 20-е годы на Западе обозначение его фамилии), к левому крылу
евразийского движения: « Я часто встречал Горького в России, а потом в
Сорренто. Мирский однажды попросил меня поехать с ним, и мы провели
Рождество у Горького». Об этой встрече месяц спустя и сам Мирский писал
из Лондона: «Дорогой Алексей Максимович, я с отъездом все собираюсь
написать Вам и все не могу найти подходящих слов, чтобы сказать, каким
огромным благодеянием была для меня встреча с Вами. Так, вероятно, и не
найду, но у меня чувство, как будто бы я был не в Сорренто, а в России, и
эта побывка в России меня страшно выпрямила. И нет, наверное, другого
такого человека, который бы так носил в себе Россию, так, как Вы, и не
только Россию, но и то, без чего Россия быть не может, – человечество.
Мне даже стыдно, что мы такими упырями сидели на Вас и пили Вашу
русскую и человеческую кровь, и только уверенность, что ее в Вас хватит и
на нас, позволяет не слишком каяться. Уходя от Вас, Сувчинский сказал мне:
„ А вот Толстого мы никогда не видели“. Только о Толстом мы и могли
вспомнить. Но Вы больше русский, больше „ представляете собой“ Россию,
чем Толстой. Главное же, я понял то чувство любви, которое так неизменно
сохраняют видевшие Вас (по крайней мере, кого я встречал). Простите, что
пишу с чрезмерной сентиментальностью. Но я не умею выразить то
чувство любви и благодарностей, которыми Вы меня наполнили».
Сувчинский вспоминал, что « …Горький уговаривал нас ехать в Россию:
„ Я вас устрою“, и он убедил Мирского и меня».
Отметим все-таки, что инициатива встречи принадлежала Святополк-
Мирскому. Спустя почти три года, когда приобретение советского
гражданства стало для него делом уже неотложным, он снова обратился к
Горькому (письмо датировано 30 декабря 1930 года): «Глубокоуважаемый и
дорогой Алексей Максимович, я обращаюсь к Вам за советом и, может
быть, за помощью. Когда три года тому назад я был у вас, я был в самом
начале той дороги, которая привела меня к полному и безоговорочному
принятию коммунизма. Теперь – и уже не со вчерашнего дня – мое
единственное желание – какие у меня есть силы отдать делу Ленина и
советских республик. Психологические и бытовые трудности до сих пор
мешали мне открыто сделать это. Я ждал выхода в свет моей книги
(английской) о Ленине, которая позволила бы мне явиться не с совсем
пустыми руками. Но выход этот задерживается по крайней мере до марта
месяца, а время идет такое, что ждать нельзя.
Процесс Промпартии и гнусный лай, поднятый вокруг Ваших статей
буржуазной прессой, заставили меня с особой силой понять, что больше не
может быть нейтралитета и половинчатости и что кто не с рабочим
классом – против рабочего класса.
Я пишу Вам прежде всего потому, что это самый естественный путь
для интеллигента, даже если бы он и не был с Вами лично знаком,
окончательно решившего стать на сторону коммунизма. Но также и
потому, что более нормальный путь обращения в Советское консульство не
кажется мне вполне удовлетворительным, т.к., во-первых, меня двигает не
советский патриотизм, а ненависть к буржуазии и вера в социальную
революцию всеобщую, и, во-вторых, что я не хочу быть советским
