История русской литературы с древнейших времен по 1925 год. Том 2
История русской литературы с древнейших времен по 1925 год. Том 2 читать книгу онлайн
Дмитрий Петрович Святополк-Мирский История русской литературы с древнейших времен по 1925 год История русской литературы с древнейших времен по 1925 г.В 1925 г. впервые вышла в свет «История русской литературы», написанная по-английски. Автор — русский литературовед, литературный критик, публицист, князь Дмитрий Петрович Святополк-Мирский (1890—1939). С тех пор «История русской литературы» выдержала не одно издание, была переведена на многие европейские языки и до сих пор не утратила своей популярности. Что позволило автору составить подобный труд? Возможно, обучение на факультетах восточных языков и классической филологии Петербургского университета; или встречи на «Башне» Вячеслава Иванова, знакомство с плеядой «серебряного века» — О. Мандельштамом, М. Цветаевой, А. Ахматовой, Н. Гумилевым; или собственные поэтические пробы, в которых Н. Гумилев увидел «отточенные и полнозвучные строфы»; или чтение курса русской литературы в Королевском колледже Лондонского университета в 20-х годах... Несомненно одно: Мирский являлся не только почитателем, но и блестящим знатоком предмета своего исследования. Книга написана простым и ясным языком, блистательно переведена, и недаром скупой на похвалы Владимир Набоков считал ее лучшей историей русской литературы на любом языке, включая русский. Комментарии Понемногу издаются в России важнейшие труды литературоведов эмиграции. Вышла достойным тиражом (первое на русском языке издание 2001 года был напечатано в количестве 600 экз.) одна из главных книг «красного князя» Дмитрия Святополк-Мирского «История русской литературы». Судьба автора заслуживает отдельной книги. Породистый аристократ «из Рюриковичей», белый офицер и убежденный монархист, он в эмиграции вступил в английскую компартию, а вначале 30-х вернулся в СССР. Жизнь князя-репатрианта в «советском раю» продлилась недолго: в 37-м он был осужден как «враг народа» и сгинул в лагере где-то под Магаданом. Некоторые его работы уже переизданы в России. Особенность «Истории русской литературы» в том, что она писалась по-английски и для англоязычной аудитории. Это внятный, добротный, без цензурных пропусков курс отечественной словесности. Мирский не только рассказывает о писателях, но и предлагает собственные концепции развития литпроцесса (связь литературы и русской цивилизации и др.). Николай Акмейчук Русская литература, как и сама православная Русь, существует уже более тысячелетия. Но любознательному российскому читателю, пожелавшему пообстоятельней познакомиться с историей этой литературы во всей ее полноте, придется столкнуться с немалыми трудностями. Школьная программа ограничивается именами классиков, вузовские учебники как правило, охватывают только отдельные периоды этой истории. Многотомные академические издания советского периода рассчитаны на специалистов, да и «призма соцреализма» дает в них достаточно тенденциозную картину (с разделением авторов на прогрессивных и реакционных), ныне уже мало кому интересную. Таким образом, в России до последнего времени не существовало книг, дающих цельный и непредвзятый взгляд на указанный предмет и рассчитанных, вместе с тем, на массового читателя. Зарубежным любителям русской литературы повезло больше. Еще в 20-х годах XIX века в Лондоне вышел капитальный труд, состоящий из двух книг: «История русской литературы с древнейших времен до смерти Достоевского» и «Современная русская литература», написанный на английском языке и принадлежащий перу… известного русского литературоведа князя Дмитрия Петровича Святополка-Мирского. Под словом «современная» имелось в виду – по 1925 год включительно. Книги эти со временем разошлись по миру, были переведены на многие языки, но русский среди них не значился до 90-х годов прошлого века. Причиной тому – и необычная биография автора книги, да и само ее содержание. Литературоведческих трудов, дающих сравнительную оценку стилистики таких литераторов, как В.И.Ленин и Л.Д.Троцкий, еще недавно у нас публиковать было не принято, как не принято было критиковать великого Л.Толстого за «невыносимую абстрактность» образа Платона Каратаева в «Войне и мире». И вообще, «честный субъективизм» Д.Мирского (а по выражению Н. Эйдельмана, это и есть объективность) дает возможность читателю, с одной стороны, представить себе все многообразие жанров, течений и стилей русской литературы, все богатство имен, а с другой стороны – охватить это в едином контексте ее многовековой истории. По словам зарубежного биографа Мирского Джеральда Смита, «русская литература предстает на страницах Мирского без розового флера, со всеми зазубринами и случайными огрехами, и величия ей от этого не убавляется, оно лишь прирастает подлинностью». Там же приводится мнение об этой книге Владимира Набокова, известного своей исключительной скупостью на похвалы, как о «лучшей истории русской литературы на любом языке, включая русский». По мнению многих специалистов, она не утратила своей ценности и уникальной свежести по сей день. Дополнительный интерес к книге придает судьба ее автора. Она во многом отражает то, что произошло с русской литературой после 1925 года. Потомок древнего княжеского рода, родившийся в семье видного царского сановника в 1890 году, он был поэтом-символистом в период серебряного века, белогвардейцем во время гражданской войны, известным литературоведом и общественным деятелем послереволюционной русской эмиграции. Но живя в Англии, он увлекся социалистическим идеями, вступил в компартию и в переписку с М.Горьким, и по призыву последнего в 1932 году вернулся в Советский Союз. Какое-то время Мирский был обласкан властями и являлся желанным гостем тогдашних литературных и светских «тусовок» в качестве «красного князя», но после смерти Горького, разделил участь многих своих коллег, попав в 1937 году на Колыму, где и умер в 1939.«Когда-нибудь в будущем, может, даже в его собственной стране, – писал Джеральд Смит, – найдут способ почтить память Мирского достойным образом». Видимо, такое время пришло. Лучшим, самым достойным памятником Д.П.Мирскому служила и служит его превосходная книга. Нелли Закусина "Впервые для массового читателя – малоизвестный у нас (но высоко ценившийся специалистами, в частности, Набоковым) труд Д. П. Святополк-Мирского". Сергей Костырко. «Новый мир» «Поздней ласточкой, по сравнению с первыми "перестроечными", русского литературного зарубежья можно назвать "Историю литературы" Д. С.-Мирского, изданную щедрым на неожиданности издательством "Свиньин и сыновья"». Ефрем Подбельский. «Сибирские огни» "Текст читается запоем, по ходу чтения его без конца хочется цитировать вслух домашним и конспектировать не для того, чтобы запомнить, многие пассажи запоминаются сами, как талантливые стихи, но для того, чтобы еще и еще полюбоваться умными и сочными авторскими определениями и характеристиками". В. Н. Распопин. Сайт «Book-о-лики» "Это внятный, добротный, без цензурных пропусков курс отечественной словесности. Мирский не только рассказывает о писателях, но и предлагает собственные концепции развития литпроцесса (связь литературы и русской цивилизации и др.)". Николай Акмейчук. «Книжное обозрение» "Книга, издававшаяся в Англии, написана князем Святополк-Мирским. Вот она – перед вами. Если вы хотя бы немного интересуетесь русской литературой – лучшего чтения вам не найти!" Обзор. «Книжная витрина» "Одно из самых замечательных переводных изданий последнего времени". Обзор. Журнал «Знамя» Источник: http://www.isvis.ru/mirskiy_book.htm === Дмитрий Петрович Святополк-Мирский (1890-1939) ===
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
лагеря, воюющие за Толстого. Сам Толстой обладал завидным здоровьем для
своего возраста, но серьезно заболел в 1901 г., и ему пришлось долго прожить в
Крыму.
Он продолжал работать до конца жизни, без намека на ослабление
умственных сил. История его «бегства» и смерти всем известна. Противоречия
его жизни угнетали его все больше и, побуждаемый Чертковым, в раздражении
на жену он, вместе с дочерью Александрой и доктором, покинул Ясную Поляну.
Неизвестно, куда он собирался отправиться, но после недолгих бесцельных
блужданий ему пришлось остановиться на станции Астапово. Там его уложили
в доме начальника станции, и 7 ноября (по старому стилю) 1910 г. он умер.
3. Лесков
Лесков был всего на три года моложе Толстого, но печататься он начал,
когда ему было уже за тридцать, и время, когда с жаром, с радостью принимали
великое поколение романистов, уже миновало. Наступило время напряженной
внутрипартийной борьбы, когда ни один писатель не мог надеяться, что все
критики примут его одинаково хорошо, и даже на частичное признание какой-
либо партией могли рассчитывать лишь те писатели, которые к ней
принадлежали. Лесков никогда не принадлежал ни к какой партии – и
претерпел все последствия этого. Он имел немалый успех у читающей публики,
но критика не обращала на него внимания. Даже теперь, когда он занял среди
классиков бесспорное место и его знают лучше и читают больше, чем, скажем,
Гончарова или Писемского, он не удостоился «официального» признания, т. е.
постоянного места в учебниках. Лесков – разительный пример невыполнения
русской критикой своего долга. Славу ему создали читатели вопреки критике.
Николай Семенович Лесков родился в селе Горохово Орловской губернии в
1831 г. Отец его был чиновник и сын священника. Мать происходила из дворян-
ской семьи, и детство его было обычное дворянское детство. Большое влияние
на него оказала его тетка Поля, которая вышла замуж за англичанина-квакера и
примкнула к этой секте. Шестнадцати лет Лесков потерял родителей и остался
один на свете, вынужденный сам зарабатывать себе на хлеб. Пришлось бросить
22
гимназию и поступить на службу. Он служил в разных казенных
провинциальных учреждениях. Тут ему открылись реальные картины русской
действительности. Но по-настоящему он открыл жизнь, когда оставил
государственную службу и стал служить у англичанина Шкотта, как и тетя
Поля, сектанта, который управлял огромными имениями богатого помещика. На
этой службе Лесков приобрел обширные познания о русской жизни, весьма
отличающиеся от типичных представлений молодых образованных людей того
времени. Благодаря житейской подготовке Лесков стал одним из тех русских
писателей, которые знают жизнь не как владельцы крепостных душ, чьи
воззрения изменились под влиянием французских или немецких
университетских теорий, как Тургенев и Толстой, а знают ее из непо -
средственной практики, независимо от теорий. Потому-то взгляд его на
русскую жизнь так необычен, так свободен от снисходительной
сентиментальной жалости к русскому крестьянину, столь характерной для
либерального и образованного крепостника. Его литературная работа началась
с писания деловых отчетов для м-ра Шкотта, который не замедлил обратить
внимание на содержавшиеся там сокровища – здравый смысл,
наблюдательность, знание народа. Лесков начал писать для газет и журналов в
1860 г., когда ему было 29 лет. Первые статьи касались только практических,
бытовых вопросов. Но вскоре – это произошло в 1862 г. – Лесков бросил
службу, переехал в Петербург и стал профессиональным журналистом. То было
время большого общественного подъема. Общественные интересы захватили и
Лескова, но в высшей степени практический ум и житейский опыт не позволили
ему безоговорочно примкнуть ни к одной из тогдашних партий горячих голов,
не приспособленных к практической деятельности. Отсюда и изоляция, в
которой он оказался, когда произошел инцидент, оставивший несмываемый
след в его литературной судьбе. Он написал статью о больших пожарах, в том
году разрушивших часть Петербурга, виновниками которых по слухам
считались «нигилисты» и радикально настроенные студенты. Лесков не
поддержал этот слух, но упомянул о нем в своей статье и потребовал, чтобы
полиция провела тщательное расследование с целью подтвердить или
опровергнуть городские слухи. На радикальную прессу это требование
подействовало как разорвавшаяся бомба. Лескова обвинили в том, что он
натравливает чернь на студентов и «информирует» полицию. Ему объявили
бойкот и изгнали из прогрессивных журналов. В это время он начал писать
художественную прозу. Первый рассказ ( Овцебык) появился в 1863 году. За ним
последовал большой роман Некуда (1864). Этот роман вызвал новые
недоразумения с радикалами, которые умудрились разглядеть в некоторых
персонажах клеветнические карикатуры на своих друзей; этого было
достаточно, чтобы заклеймить Лескова как подлого клеветника-реакционера,
хотя главные социалисты в романе изображены почти святыми. В следующем
своем романе, На ножах (1870–1871), Лесков пошел в изображении нигилистов
значительно дальше: они представлены как кучка мерзавцев и подлецов.
«Политические» романы – не лучшее из созданного Лесковым и не они создали
ему нынешнюю славу, слава эта основана на его рассказах. Но именно они
сделали Лескова жупелом всей радикальной литературы и лишили самых
влиятельных критиков возможности отнестись к нему хоть с какой-то долей
объективности. Единственным, кто приветствовал, ценил и ободрял Лескова,
был знаменитый славянофильский критик Аполлон Григорьев, человек
гениальный, хотя и сумасбродный. Но в 1864 году Григорьев умер, и всей своей
позднейшей популярностью Лесков обязан только никем не направляемому
хорошему вкусу публики.
23
Популярность началась после публикации «хроники» Соборяне в 1872 г. и
ряда рассказов, в основном из жизни духовенства, которые последовали за
хроникой и печатались до самого конца 70-х гг. В них Лесков является
защитником консервативных и православных идеалов, что привлекло к нему
благосклонное внимание высокопоставленных особ, в том числе супруги
Александра II, императрицы Марии Александровны. Благодаря вниманию
императрицы Лесков получил место в комитете министерства просвещения,
практически синекуру. В конце 70-х гг. он присоединился к кампании защиты
православия против пиетистской пропаганды лорда Рэдстока. Однако Лесков
никогда не был последовательным консерватором, и даже его поддержка
православия против протестантизма опиралась, как на главный аргумент, на
демократическое смирение, которым оно отличается от аристократического
индивидуализма «великосветского раскола», как он называл рэдстоковскую
секту. Его отношение к церковным учреждениям никогда не было до конца
покорным, и его христианство постепенно становилось все менее
традиционным и все более критическим. Рассказы из жизни духовенства,
написанные в начале 80-х гг., были в значительной степени сатирическими, и
из-за одного такого рассказа он потерял свое место в комитете. Лесков все
больше и больше подпадал под влияние Толстого и к концу жизни стал истовым
толстовцем. Измена консервативным принципам снова толкнула его к левому
крылу журнализма, и в последние годы он сотрудничал в основном в журналах
умеренно-радикального направления. Однако те, кто диктовал литературные
мнения, о Лескове не высказывались и относились к нему весьма холодно.
Когда в 1895 г. он умер, у него было множество читателей по всей России, но
