Annularis (СИ)

— Ты… — после долгого молчания, в течение которого неотрывно смотрел на Тики, выдохнул Аллен, — видел его? То есть… действительно видел?

— Я думал, это очевидно. Мною занималась не только Лу, — дернул плечом Микк. — Если ты об этом.

Аллен замер, поджав дрожащие губы, и судорожно выдохнул. Он несколько мучительно долгих секунд молчал, опустив взгляд, а Тики чувствовал, как внутри у него всё вновь замерзает.

— Я… чёрт… я… — сипел Уолкер, и Микк даже ощутил желание как можно скорее отсюда смыться. Но тут его обняли. Порывисто, быстро, как-то даже размашисто. — Прости, вечно я всё порчу этими разговорами, — виновато пробормотал Аллен, уткнувшись лбом ему в ключицы, и сильнее прижал к себе.

Тики ласково скользнул пальцами ему в волосы и прикрыл глаза, наслаждаясь моментом. Он специально держался на расстоянии всякий раз, когда они пересекались, и это как будто давало свои плоды.

Микк показывал, что ни в коем случае не опасен. А Аллен — что очень хочет к нему прикоснуться.

— Знаешь, по-моему об этом надо начать говорить однажды, — негромко произнес парень. — Потому что… это сложно — молчать о таком. И я рад, что могу говорить, — признался он, глубоко вздыхая и подавляя порыв потянуть юношу на себя и крепко поцеловать.

Аллен закивал в ответ, со стеснением и с каким-то разочарованным вздохом отстраняясь, и неловко улыбнулся.

— Я тоже рад, — пробормотал он и посмотрел в голопланшет, — чёрт, мне уже пора бежать, Тики, спасибо за завтрак, — юноша хохотнул, благодарно сощурив глаза, и, собрав все тарелки, тихо прошмыгнул мимо всё ещё спящего Джерри, после чего, вновь мягко улыбнувшись помогшему ему Микку, выбежал в коридор, по пути переговариваясь с появившейся из ниоткуда Хев.

Его стеснительный мальчик, постоянно сбегающий после смущающих разговоров.

Тики глупо улыбнулся, всё ещё ощущая тепло юноши на своей груди, и отправился помогать Джонни, который просил его участия в подготовке к охоте.

Охота оказалась определенно эпической — не настолько опасной и провальной, как в прошлый раз, но однозначно очень познавательной. Портил впечатление только Канда, вечно рычащий и велящий не путаться под ногами. В общем-то, атмосфера в принципе была не самой располагающей, потому что мечник огрызался на всех и носился с Алленом как с писаной торбой, а Алма реагировал на это очень напряжено.

Собственно, как и сам Тики.

Потому что не надо трогать его мальчика.

Малыш ворчал, давал Канде подзатыльники и бросал на Микка полные вины и беспокойства взгляды, но особо никак поначалу происходящего не пресекал.

Между ними пытался встать Лави, которому азиат сразу же грозил катаной, а Аллен — опасливо шипел и напряжённо отходил на несколько шагов, но никаких особых результатов это не принесло.

Поэтому несколько часов Тики сдерживал себя от собственнического объятия или какого-нибудь ругательства в сторону Канды.

Но что Микка ещё больше выводило из себя, так это злые взгляды мечника, обращенные на него самого! Словно тот ревновал Аллена к Тики!

Его, мать вашу, Аллена!

Уолкер, правда, ругался и отмахивался от Юу, но тот упорно продолжал прикрывать ему спину, периодически отругиваясь от попыток малыша прогнать его.

Лави даже предположил, что это такая своеобразная забота: капитан и правда выглядел не слишком хорошо, отчего весь экипаж волновался за него. Но почему-то вышло именно так, что сильнее всего это волнение показывал Канда.

— Черт возьми, Юу! — крикнул Аллен, когда они уже нашли тот самый алтарь и направлялись к Ковчегу, чтобы перегнать его ближе к находке и погрузить на ее корабль. — Мне не двенадцать лет, так что хватит нянчиться со мной как с ребенком! — остервенело взмахнул он руками.

— Н-да? — отозвался в ответ мечник, не отставая от него ни на шаг и сверля пристальным взглядом. — А выглядишь ты так, будто тебе снова двенадцать, — заметил он едко.

И Тики даже показалось, что в этих словах был какой-то намек.

— А ты — как будто тебе снова четырнадцать, — совсем обозлившись, вдруг зарычал Аллен, резко к нему обернувшись и остановившись на месте.

Вместе с ними остановилась и вся процессия. Тики недоуменно вскинул брови, не понимая, что между этими двоими вообще происходит, и терзаясь муками жестокой ревности. Лави же только по лбу себя хлопнул, пробормотав что-то про слишком навязчивую гиперопеку долбанутого старшего братца.

А вот Алма обиженно поджал губы и мотнул головой, как будто не знал, как к этому относиться. Или — знал, но не мог с собой справиться.

Кажется, ревновал тут не один Тики.

— Во-о-т как? — между тем пропел охотник. — И как же, не напомнишь? — он смерил Аллена многозначительным взглядом. — Разожрался ты, я погляжу. Опять влип в неприятности и заедаешь стресс?

— Твои шутки все такие же низкие и идиотские, — парировал Уолкер. — А поведение — все такое же тупое, даром, что на рожу ты смазливый тогда был. И как Алма только от тебя не устал, — прошипел он. — Не мешай мне и лучше со своими проблемами разберись!

Канда криво усмехнулся.

— А ты будто бы знаешь о моих проблемах.

Аллен гневно вспыхнул и зло сощурил глаза.

— Конечно, — растянул он губы в той самой улыбке, уродливой и фальшивой, — твоя самая большая проблема — это ты, — прошипел юноша Канде в лицо. — Огромная ходячая проблема.

— О, — иронично заметил в ответ азиат, слегка приподняв бровь, — тебе напомнить, что если бы не эта ходячая проблема, был бы ты сейчас на опытах, — он довольно ухмыльнулся, наблюдая как расширились глаза Аллена, и язвительно добавил: — И не только ты.

— А тебе напомнить, кто был бы на опытах, если бы не я? — обманчиво тихо отозвался Уолкер. — Хочешь, расскажу, что делали там? — маниакально оскалился он. — Ты эти записи не читал, да и не рассказывал тебе никто — как же, только вытащили любовь всей твоей жизни из банки, ходил как контуженый. Так что не считай меня обязанным тебе по гроб жизни, — он снова поджал губы, и Тики заметил, как сжал кулаки Алма.

Видимо, его и вытаскивали. Из банки.

Парень поежился — такого он бы и врагу своему не пожелал.

А Аллен между тем продолжал распаляться.

— И казалось бы — живи и радуйся, но ты сам мечешься как тигр в клетке и другим покоя не даешь! — яростно отчитывал охотника он. — Я-то хоть признаю, как по-идиотски себя вел тогда, а ты даже сейчас этого сделать не в состоянии!

— Шпендель… — опасно прорычал Канда, но Уолкер гневно схватил его за воротник и резким движением приблизил к своему лицу, заставив слегка наклониться.

— Перестань лезть в мои дела и займись своими проблемами, — прошипел он, хмуря брови. — У тебя наконец-то все возможности в руках, но ты их размениваешь на всякие пустяки!

— Ты — пустяк? — вдруг холодно поинтересовался азиат, заставив Тики вздрогнуть.

Как и Алму рядом. Тот напряжённо прижал руки к груди, кусая губы.

Канда криво усмехнулся, и стало заметно, как он зол: гнев заискрился в синих глазах и заходили желваки на скулах. Он хмыкнул, приподняв левый уголок губ, и ядовито проговорил:

— Интересно, как бы выглядел твой шрам сейчас, не убей я того мужика, м? Наверное, был бы ещё уродливей и заковыристей, да? О, я помню твою обезображенную морду, когда до твоих тупых мозгов дошло, что тебя имеет уже дохлое тел…

Договорить Канда не успел — Аллен шибанул по его лицу кулаком, разбивая в кровь нос и губы, и, мрачно взглянув в сторону замерших (кто от испуга, кто от шока), выплюнул:

— Возвращаемся.

И — молча направился к Ковчегу.

Следующие несколько дней после погрузки алтаря Аллен тщательно избегал Тики (почему именно его, так и осталось до конца не ясно — как будто тогда Микк мог не понять, что юношу изнасиловали) и всячески изгалялся, чтобы даже не попадаться ему на глаза. Это одновременно и веселило, и обижало, но парню подумалось, что, возможно, дело в том, что Аллен боится услышать его мнение на этот счет.

Алму тоже было не узнать. Казалось, между ним и Кандой в полную мощь развернулся какой-то давно назревавший конфликт — настоящий конфликт — который бурной ночью в постели было явно не сгладить и который, как понимал Тики, касался его мальчика. Алма стал звать Микка в тренировочный зал и спускать пар в драках с ним (иногда Тики даже поддавался ему, не пользуясь возможностями своего тела), и их обоих, как видно, объединила злость на одного человека — на Канду.