Annularis (СИ)

— К-конечно.

Тики склонил голову набок, не прекращая улыбаться и боясь, что не насмотрится на юношу никогда. Это чувство, охватившее его всего после слов Тимоти, не отпускало ни на секунду и было таким легким, что, казалось, если оттолкнуться от пола — можно взлететь к потолку.

Вопросов было много, и все они были серьезными и важными, но… тяжелыми. Это были вопросы, касающиеся прошлого Аллена — его самого, его родителей, его брата, его причастности к делам Ордена… Они не подходили сейчас — не тогда, когда хотелось узнать Уолкера, ощутить, понять.

— С кем ты говорил, когда играл? — наконец решился парень. — Когда мы с Тимом вошли — ты играл. И говорил с кем-то, но никого не было. А инструменты играли словно сами по себе, — он растерянно запустил пальцы в волосы, явно заразившись этой привычкой от патлатого Алмы, который никогда не закалывал свою шевелюру и даже не трудился подобрать ее в хвост — так и щеголял, как только не жарко ему было.

— А-а-а, это, — облегчённо отмахнулся Аллен с задорным смешком. — Это Ковчег.

Тики ошеломленно распахнул глаза. Такого ответа он уж точно не ожидал, хотя и думал об этом.

— Но ведь… Ковчег же…

— Он живой, — улыбнулся юноша, явно наслаждаясь его замешательством. — Точнее… У него есть разум, да. Искусственный интеллект, — развел руками он. — И я могу общаться с ним потому, что я им управляю. Он настроен на идентификацию через кровь, но управляется по большей части музыкой. И слышу его я — потому что я — его Музыкант. И мой отец — он тоже был Музыкантом.

Тики замер, не зная даже, что сказать. Это было как-то слегка неожиданно. Хотя, в то же время, и ожидаемо.

Но музыка… Ковчег, построенный Майтрой, и чтобы управлялся музыкой…

В такое поверить было сложно.

— То есть… — задумался Тики, нахмурившись, — по сути, любой может управлять Ковчегом?

— Не-е-ет, — протянул Аллен, мотнув головой. — Только те, кто может слышать… эту самую музыку, — неопределённо взмахнул он ладонями, прикрыв глаза. — Это постоянно. Ковчег всегда поёт. А слышать его могут только… — юноша скривился, напряжённо закусив губу, — Исполнители или Музыканты, как Адам называет нас.

Тики растерянно усмехнулся. Это было, пожалуй, слишком сложно для его понимания. Возможно, это был какой-то особый шифр? Особые комбинации, которым корабль и подчинялся?

В ответ на этот вопрос Аллен одобрительно кивнул.

— Вроде того, — согласился он. — Просто… он настроен на определенных людей… Это сложно объяснить, если честно, — признался юноша. — Но Ковчег контактирует через кровь. Это некая очень сложная связь, которую я и сам не до конца понимаю. Отец не успел… объяснить мне. Чтобы кто-то другой мог управлять Ковчегом — не мой ближайший родственник — корабль надо настраивать, — пояснил он, — как музыкальный инструмент. И музыкальная комната — и есть настоящая комната управления по сути своей.

— Потрясающе, — ошеломлённо выдохнул Тики, и Аллен понимающе хмыкнул. С какой-то горькой иронией во взгляде и скривившихся губах.

— Удивительно, что всё это построила Семья, да? — спросил он, словно бы прочитал мысли Микка. — Я тоже был удивлён, — капитан поднял взгляд вверх и спрятал ладони в карманы брюк. — Но Адам, на удивление, очень любит музыку. Он часто оставляет мне ноты в лабораториях. А сейчас вот… — он потерянно пожал плечами, смотря куда-то вверх, — отправил письмом Бетховенскую «Судьбу». Ненавижу этого клоуна.

Тики понятия не имел, что подразумевал Уолкер под таким странным названием, но замер, чувствуя повисшее в воздухе липкое напряжение. Юноша вдруг перевёл на него какой-то новый незнакомый взгляд — пустой, холодный, пронизывающий морозом.

— Странно, да?

Тики ощутил, как снова начинает замерзать, и зябко повел плечами. И Аллен как будто понял это, тут же виновато тряхнув головой и прикусив губу.

— Я…

— Нет, это не странно, — все-таки перебил его Тики. — Он очень много говорил о тебе, по словам Лу, — он поморщился при упоминании матери, но продолжил: — Знаешь, в Семье имеют место ужины — семейные, разумеется, — гримаса как будто маской стянула лицо. И теперь уже Аллен слушал Микка затаив дыхание. — Лу всегда после таких ужинов любила плеваться ядом в сторону Майтры и Адама, сокрушающихся по поводу Ковчега и тебя — такого несговорчивого мальчишки. Правда в том, что в этом они такие же, как и мы, — жестко припечатал парень, — они тоже увлекаются искусством, но вместе с тем считают, что вгонять человеку иголки под ногти и смотреть, на какой по счету он заорет в голос — это нормально.

Аллена дёрнуло, он остервенело стукнул левым кулаком по стеллажу, отчего с него повалилось несколько альбомов, а Тики от неожиданности вздрогнул, и, явно пытаясь успокоиться, провёл пальцами по полосам, зачёсывая их назад.

Юноша виновато улыбнулся, когда к ним прибежал испугавшийся Тимоти, встревоженно оглядывающий беспорядок, и взволнованно вздохнул, стоило мальчику спросить дрожащим голосом:

— Вы поругались?

— Не-е-ет, ну конечно нет, душа моя, — успокоил его Аллен, неловко почесав макушку. — Иди лучше ко мне, я же вижу, что ты уже зеваешь, — мягко проговорил он, с извинением во взгляде посмотрев на Тики. — Прости, я всё-таки зря затеял этот разговор. Библиотека полностью в твоём распоряжении — бери, что хочешь, — улыбнулся юноша, подхватывая лениво подошедшего к ним ребёнка на руки, — ну какой же ты уже тяжёлый, Тим, и куда, спрашивается, растёшь? — пробурчал он наигранно недовольно.

— А чего гремите тогда? — недовольно надулся мальчик. — Не ссорьтесь, — поджав губы, велел он, переводя взгляд с Тики на Аллена, — у меня на вас планы, — наглец подмигнул Микку, и тот вскинул брови.

Кажется, Тим обладал универсальным умением в любой даже самой напряженной ситуации разряжать обстановку.

— Это какие еще у тебя планы? — ошеломленно приоткрыл рот Уолкер, тут же чуть разрумянившись и бросив на Тики виноватый и одновременно жутко смущенный взгляд.

— Наполеоновские, — сонно пробормотал мальчик, утыкаясь ему щекой в плечо, и Аллен, обречённо закатив глаза, перехватил его поудобнее, бережно прижимая к себе.

— Прости, Тики, — сконфуженно пробормотал он, поджав губы и усиленно рассматривая стеллажи. И сразу же смущённо выпалил, не давая Микку и фразу вставить: — Тогда мы пойдём, спокойной ночи, приятных снов, пока, — и стремительно бросился с места широкими шагами.

Когда дверь за ними через несколько минут закрылась, всё ещё ошеломлённый и потерянный, Тики рассмеялся.

========== VIII ==========

Дни текли один за одним, и Тики постепенно потерял им счет, больше не задумываясь о числах. Он впервые жил по своему личному времени, иногда так удачно совпадающему со временем Аллена, и это было, пожалуй, одно из самого лучшего в его новой жизни.

А еще был Тим — уникальный ребенок вне времени и пространства, прибегающий к нему вприпрыжку и всегда докладывающий обо всех делах Уолкера. Это удивляло и радовало самого Тики (просто и приятно оказалось общаться с этим мальчиком) и ужасно злило и раздражало Канду, которого младший Уолкер постоянно поддразнивал «дядюшкой Юу» и тягал за волосы.

Если бы Тики не знал Канду уже некоторое время, он бы подумал, что охотник ревнует Аллена и Тимоти к нему, но это казалось чем-то из ряда вон.

Хотя, надо признать, не так уж хорошо Тики и знал Канду, чтобы судить о нем и его действиях, так что мысли свои он решил держать при себе. Да и… осадок от того происшествия, которое повлекло за собой подобную цепь событий — он все равно остался, и не самый приятный.

Правда, в чем-то Тики был Канде даже и благодарен.

Например, в том, что Аллен не фальшивил больше перед ним. И улыбался ему. А ещё очаровательно краснел, стоило как-то невзначай им соприкоснуться.

Правда, это было довольно редко, потому что капитан был чрезвычайно занят — снова прятался где-то в помещениях, выстраивая планы, советовался лишь с Лави как со своим главным помощником, нянчился с Тимоти, который потом рассказывал Тики про то, что его брат постоянно уставший и даже сыворотки-ночёвки ему стали помогать хуже, и никто из членов экипажа (кроме, понятное дело, Хев и Лави) его особо-то и не видел.