Красная рубашка, красный сок, красный рассвет (СИ)

— Поцелуй меня, — тихо просит Томас, поднимая свои большие карие глаза и почти жалобно глядя на Ньюта, который, совсем не ожидая такого поворота, немного опешил, но впрочем тут же взял себя в руки. Лицо по-прежнему остается нечитаемым.

— Ты же знаешь, что все в прошлом? — на всякий случай спрашивает он, получая в ответ лишь кивок. Томас прекрасно это знает и ни на что не надеется.

Ньют не уверен, соврал бы или сказал бы правду, если б стал утверждать, что ему совсем не хочется поцеловать Томаса. Отказываться, однако, тоже желания не возникает.

Переместив ладони с воротника куртки парня к его щекам, Ньют приподнимает голову Томаса чуть выше и склоняется к нему, касаясь своими губами его и ловя судорожный вздох. Как-то уж очень нерешительно, что на Томаса ни разу не похоже, он отвечает на мягкий поцелуй и складывает руки у Ньюта на пояснице, чуть прижимая того к себе.

Ньют ощущает волнение Томаса, хотя сам почти так же спокоен и отстранен. Он ощущает тепло, исходящее от Томаса, но сам будто заледенел изнутри. Он откуда-то знает, что сердце Томаса сейчас начинает биться так быстро, словно тот бежит кросс, но его собственное стучит размеренно и лениво, будто обитое тяжелым слоем железа. Кажется, былого эффекта от поцелуя с Томасом уже и быть не может. Хотя на секунду Ньюту и мерещится, что внутри этого железного панциря на его сердце затеплился маленький огонек, подогревающий образовавшийся лед. Да, наверное, просто кажется.