Узы (СИ)

Смущённо опустив голову, когда ему ответили, Донкор постарался совладать со своими чувствами и пошёл вперёд. Наверно, глупо, наверно, нельзя такое делать, но ведь он ведёт не обычного человека.

Более не думая, ведь мысли приносят только больше сомнений, юноша виляет между домов и встречающихся людей. С каждым шагом в сердце что-то росло, подталкивало вперёд. Донкор полностью забыл о том, что идёт не один, что Менетнашт может просто не успевать за ним. Пустая прострация и тёмный коридор перед глазами, не давая возможности смотреть по сторонам. Он должен дойти как можно быстрее, добежать, чтобы про него не забыли. Анх на предплечье обжигает огнём, от чего юноша словно приходит в себя и замирает на месте, понимая, что дома остались за его спиной уже давно.

- Я думал, что не угонюсь за тобой, - со смешком в голосе говорит Менетнашт, который плавно, словно дикий зверь, подходит ближе к Донкору.

Юноша ничего не говорит. Он сосредоточено смотрит на виднеющийся храм и поворачивает на распутье тропинки к нему. Слишком давно уже не был, даже никак не дал о себе знать и Анубис, скорей всего, не придёт на его зов вновь. Тем более он же не один, но надежда не умирала.

Несмелые шаги, которые становятся более медленными, стоит переступить порог арки и начать спускаться вниз по лестницам в темноту. Лишь сейчас Донкор обращает своё внимание на Менетнашта, который с нескрываемым интересом рассматривал храм, надписи и рисунки на стенах. Сейчас, когда тени стали более густыми, юноше кажется, что жрец идеальный. Не бывает таких людей, с такими чересчур острыми линиями скул, что кажется, дотронься и порежешься, с такими чёрными глазами, которые смотрят прямо в душу, вытаскивают на поверхность всё самое потаённое и заставляют отвечать лишь правду.

Донкор качает головой, отгоняя свои мысли, которые становились всё более темнее, как это место, и уже привычно останавливается в диске света. Прикрыв глаза, он мысленно взывает к Анубису, искренне зовя его. Секунда, две и сбоку раздаются тихие шаги. Донкор открывает глаза, чтобы убедится в… Менет. Это лишь Менетнашт, который аккуратно подошёл к краю и заглянул вниз.

- Знаешь, а это ведь очень старый храм. В нём, наверно, сами боги жили, - жрец подходит к Донкору, замечая его скисший вид лица. – Что-то не так?

- Нет, просто… Понимаете, я не просто так спрашивал о богах, - юноша слишком тяжело вздыхает и начинает нервно теребить край своей накидки. – Несколько дней назад я нашёл этот храм, вернее, мне сказали, что здесь есть тот, кто действительно сможет помочь моей матери. И… я повёлся, поверил, пришёл, однако здесь было так же пусто.

- Это был этот Одджи, да? – Менетнашт склоняет голову к плечу, словно был какой-то птицей.

- Да, но это не важно. Придя сюда впервые, я стал молится, ни на что не надеясь. А потом я услышал шаги, его шаги. На мой зов откликнулся сам Анубис, он позволил с собой говорить, беседовать, даже рассказывал о других богах, о том, как устроен загробный мир, - стал тараторить юноша, не задумываясь о том, что его слова могут просто не разобрать. – И я приходил вновь и вновь сюда, каждый день, день, ночь, не важно, лишь узнать большее и, возможно, как-то помочь маме. А потом… тот случай, и я не приходил сюда.

- И ты хотел, чтобы я тоже поговорил с Анубисом? – спокойно спрашивает мужчина.

- Вы, конечно, считаете меня каким-то ненормальным, что я выдумываю, но… Я действительно его видел! Говорил! – Донкор подымает чистый взгляд на жреца. – Хотел, чтобы вы тоже поговорили с ним, ведь вы же несёте бремя служения Анубису, поклоняетесь ему, почитаете, а видите собственного бога так редко. Поэтому… вот я и подумал, что это может быть хорошей идеей.

Донкор поджимает губы и опускает голову, когда Менетнашт засмеялся. Да, не понял его, считает ненормальным, свихнувшимся, но он действительно видел Анубиса. Юноша вздрагивает, когда к нему почти подходят впритык, но всё ещё остаются в тени. На секунду, стоит поднять глаза вверх, Донкору кажется, что глаза жреца отливают красным цветом, но стоит моргнуть, как всё пропадает.

- Не волнуйся, я верю тебе, - мягкий, обволакивающий спокойствием голос, который почти что гипнотизирует. – Всё же я не один из жрецов Гераклеополя, которые видят видения от своих трав. Да и твой символ на руке ярко свидетельствует о том, что ты под чьей-то защитой. Теперь же мне это понятно.

Стушевавшись, юноша накрывает ладонью, своё предплечье, чтобы скрыть знак. Видел… а ведь может принести опасность из-за этого. Но Донкор был уверен, что Менетнашт не станет что-то делать во зло ему.

- А то, что не явился Анубис, то это мелочи. Не всегда боги являются по нашему желанию, по нашей воле, - продолжает Менетнашт. – Лучше скажи, ты спускался туда вниз?

Донкор поворачивает голову в сторону и хмурится. Он же не хочет сказать, что?.. Юноша отрицательно мотает головой и вздрагивает, когда его руку берёт в свою Менетнашт. Горячая и такая большая, по сравнению с его собственной. Донкор лишь успевает почувствовать силу, которую жрец не применял к нему, как его уже тянут в ту сторону, куда он смотрел. Обычно, именно оттуда появлялся Анубис, сам же он никогда.

- Подождите! Там же темно. Не нужно спускаться вниз, - жалобно тянет Донкор, но продолжает послушно идти за жрецом.

- Не бойся, если это тот храм, о котором я думаю, то здесь невозможно убиться.

Невозможно убиться… Почему эти слова его совсем не успокаивают, особенно если вспомнить его опыт с обрывом, когда его чудом спасли? Вздохнув, Донкор резко останавливается на месте, когда Менетнашт стал спускаться вниз по ступеням, которые, как оказалось, здесь были всегда. Чужая рука слабо дёргает его за собой, но, не возымев никакого эффекта, мужчина тоже останавливается. Донкор не знал, видно ли его сейчас, но жреца он уже давно не видел. Крепкая фигура, которая всегда излучала какую-то странную силу и мощь, в чёрных одеяниях полностью скрывается в тенях, что кажутся юноше какими-то чересчур зловещими. Словно та странная рыба с щупальцами и присосками, которое он лишь однажды видел, когда к ним приезжали люди с других земель. Но почему-то эта тьма не кажется сейчас ему столь зловещей, как тогда, когда он сам находится в ней. Безмятежность и зачатки спокойствия. Донкор прикрывает глаза и глубоко вдыхает, делая маленький шаг вперёд. Рука, сжимающая его, ободряюще погладила большим пальцем, и вновь потянула за собой.

Он не знал, сколько они прошли по тьме, но Донкор цеплялся за руку Менетнашта, боясь упасть. Чужое тепло, слишком уж ощутимое, выводило различные картинки перед глазами, а щупальца черноты вырвали лишь тот момент, когда его поцеловали. Слишком непривычное для него состояние и такое… приятное, особенно жар, который лишь от одной мысли, растекался по телу.

Донкор не понимает, когда сделал ошибку, но его руку перестали столь сильно сжимать. Юноша не останавливается до того момента, пока не врезается носом в плечо Менетнашта.

- Это действительно древнее сооружение, - мужчина крепко прижимает к себе Донкора, чтобы он не упал, и усмехается, почувствовав его дрожь. – Древнее место, в котором сохранилась настоящая, первородная магия.

- Магия? – тихо спрашивает Донкор.

- И чем ты слушал мои рассказы? – спрашивает Менетнашт, чтобы лишний раз услышать и почувствовать все испытываемые эмоции юноши.

Донкор вздрагивает и тихо ойкает, когда остаётся один, без поддержки и тепла. По привычке юноша озирается вокруг, но темнота не расступается от этого никак. Его оставили? Завели непонятно куда и оставили, чтобы он более никому не рассказал о такой тайне. А он знал! Знал, что именно так и будет. Успев уже пожалеть о всём не меньше трёх раз, Донкор чуть ли не падает назад и закрывает глаза руками, когда в настенных факелах загорается слишком яркий огонь, начиная пятится назад.