Узы (СИ)

Нет, это неправильно! Это… Это… Донкор отстраняется от Менетнашта, словно его ужалило какое-то насекомое, и вскакивает на ноги. Совесть тут же подаёт голос, говорит, что он сам загадал это, сам возжелал, а теперь ведёт себя, словно виноват Менет. Но… это же просто не может быть! Донкор дёргается, когда жрец тоже подымается на ноги и, что-то говоря, подходит к нему. Тяжёлая ткань падает вниз, к ногам, и юноша со страхом смотрит на Менетнашта. Нет. Это грязно, неправильно, нельзя, чтобы двое мужчин… Нет! Кажется, он это выкрикнул, но было всё равно. Донкор срывается с ног и старается как можно быстрее скрыться с этой крыши, с этого города, с этой жизни, чтобы его больше никто не трогал. Трус, какой же он трус, раз сам пожелал, а теперь бежит домой, бежит оттого, кто вовсе не виноват.

Комментарий к Глава 8. Поцелуй

Упорно вижу Менетнашта и Донкора: https://4.bp.blogspot.com/-TIPdgbLHlJE/WX7fpbH6mxI/AAAAAAAAFzc/Cp_zityaqPsLHJLynqb9XvQgGZRvFBieQCLcBGAs/s1600/a88d2384fb1c4eeec9913a2fadc6eb80.jpg

========== Глава 9. Защита ==========

Clams Casino - All I need

Когда Донкор вернулся вчера домой, то мама, слава великому Ра, до сих пор спала, иначе начались бы расспросы и он бы не смог соврать. Не в этот раз… Всевидящий Фта, что же происходит?

Всю оставшуюся ночь Донкор так и не смог сомкнуть глаз, прокручивая в голове тот момент, когда Менетнашт его поцеловал. Так мягко и одновременно с этим настойчиво. Юноша убеждал себя, что это неправильно, ведь негоже мужчине целовать его… Это неправильно, но почему же тогда только одно воспоминание вызывало трепет? А что было бы, если он позволил ещё раз себя поцеловать? Донкор чувствовал, как с каждой такой мыслью внизу живота начинает тянуть.

Наутро Донкор был непохож на себя, из-за чего Амизи довольно сильно волновалась. И даже заверения сына, что всё нормально, не успокаивали её. Отвертеться от какой-то гадкого напитка, которого заставила выпить его мама, не вышло, и Донкор сразу же убежал на плантацию. Работа – лучшее средство, чтобы отвлечься. Но юноша уже всё для себя решил: он не будет подавать виду, что что-то произошло вчера, а просто продолжит общаться с Менетнаштом. Донкор надеялся, что у него получится, что мужчина тоже не желает вспоминать вчерашнее. А так всё было хорошо, звёзды, желание, поцелуй… Нет! Он не думает об этом?

А ещё Донкор только сегодня заметил, что Атсу стал как-то относится к нему более лояльно. Не то, чтобы он до этого вообще нарочно искал с ним встреч, но когда попадался юноша ему на глаза, то могло последовать довольно неприятное времяпровождение в несколько секунд. Сейчас же юноша вообще не встречал Атсу, словно он его избегал. Вот и вчера удалось чудом найти мужчину, чтобы из-за дождя отпросится домой… Не отпроситься. Донкор только подошёл к нему, как Атсу сказал, что он может идти, куда хочет, если ему нужно.

Отнеся последнюю корзину с колосками, которые были сегодня очень тяжёлыми, Донкор удивился тому, что сегодня даже так рано закончил. До обеда. Неужели это можно будет сходить в храм? А вчера он так и не был там… Наверно, Анубис ждал его, а ведь он и так находит минуты, редкие часы, чтобы поговорить с обычным смертным. Донкор до сих не мог понять, поверить, что он теперь под защитой настоящего божества, но каждый взгляд на свой анх на руке утверждал обратное.

Медленно бредя по улочкам между домов, Донкор не переставал думать обо всём сразу и ни о чём. Если он пытался схватиться за одну, то она сразу же убегала, ставя на своё место другую. Редкие прохожие, которые спешили по своим делам, старики, часть из которых выходила на улицу, чтобы прогреть свои косточки, даже лавочки, которые открывались чаще всего после обеда, всё приводило Донкора в какой-то восторг.

Юноша, свернув за один из домов, чтобы срезать путь до храма, вздрагивает и чуть ли не падает назад, когда перед ним возникает Нкуку, который скрывался за корзинами. Что… Донкор уже собирается развернуться и убежать отсюда, чувствуя, что всё добром не закончится, как в спину его кто-то сильно толкается, заставляя упасть и проехаться коленками по острым песчинкам, что окрашиваются в красный цвет.

- Ты смотри, какая к нам птичка попалась, - злорадно тянет знакомый голос.

- Что я вам сделал? – Донкор подымает голову и с непониманием смотрит на Одджи, который стоял прямо над ним. – Неужели вам мало было тех издевательств?

- Ты посмотри, друг мой! Наша птичка заговорила, - раздаётся противный смех Нкуку на слова своего друга. – Жаль, с нами нет Панахази. Он бы тоже оценил.

Донкор опускает голову и поджимает губы, чувствуя, как глаза предательски пекут от злых слёз. Почему он? Неужели он заслужил, чтобы его каждый раз избивали, издевались? Вспоминаются слова Менетнашта, что он не должен просто стоять и терпеть, а дать отпор, дабы больше не лезли. Легко сказать… Донкор, собравшись с силами, подрывается на ноги и уже собирается пробежать мимо Нкуку, убежать отсюда, но сильный удар кулаком в живот заставляет согнуться пополам и хватать ртом воздух.

- Птичка пыталась упорхнуть, - с яростью в голосе говорит Одджи и подходит ближе к юноше, который вновь упал на колени. – Мы заметили, что ты общаешься с приехавшим жрецом. Чем же ты платишь ему, если у тебя нет золота и драгоценностей? – парень пинает Донкора, чтобы он упал на бок, и со всей силой бьёт ногой ему в грудь. – Нкуку, постой на страже. Не хватало, чтобы кто-то увидел.

Весело хрюкнув от вскрика Донкора, когда он получил новый удар, Нкуку становится возле выхода из этого проулка.

- Я был в том вонючем храме, - Одджи склоняется, чтобы схватить Донкора за шкирку и вздёрнуть вверх. – Два раза был там. И никакого подношения ты не сделал, сучёныш, - Донкор стонет от сильного удара в скулу и не сдерживает слёз, которые беззвучно стекают по его щекам. – Неужели думал, что меня можно обмануть?!

Новый удар, снова в скулу, которая вспыхивает неимоверной болью, заставляя чёрным пятнам всплыть перед глазами. Руки отпускают его накидку и Донкор безвольной куклой падает на землю, пытаясь уползти. Юноша сквозь частичную темноту видит знакомый силуэт, который, подбежав к нему, начинает шипеть на Одджи. Бену… Громкое мяуканье, ругательства позади него и Донкор с сожалением наблюдает за тем, как кот бежит. Да, не нужно этому животному быть здесь, оно должно жить, а он…

- Отвечай, чем ты платишь жрецу за лечение твоей матери?! – рычит Одджи и хватает Донкора за лодыжку, притягивая к себе. – Ноги перед ним раздвигаешь? С твоим смазливым лицом это очень легко. Если закрыть глаза, то можно и бабу представить.

Донкор замирает, через шум в ушах пытается понять – шутка это или нет, но когда чужие руки задирают накидку, когда развязывают схенти и ощупывают бёдра, сомнений не остаётся. Животный страх сковывает его, Донкор не может закричать, просто слабо трепыхается из-за боли в груди, которая усиливается с каждым вдохом. Это… нет, пожалуйста, кто-нибудь, пожалуйста, Анубис… Сильный удар в бок заставляет закашляться и это становится новым глотком для того, чтобы спасти себя. Донкор пытается закричать, у него выходит, но сильная пощёчина, из-за которой он прикусывает язык, тянет его куда-то в темноту. Он чувствует грубые прикосновения, чувствует, как ему разводят ноги, но всё это исчезает. Кто-то рядом сдавленно закричал, послышалось какой-то треск или это ему уже кажется? Всё равно, ему сейчас абсолютно всё равно, ведь сознание накрывает тёмная спасительная пелена.

***

Сознание упорно не хотело возвращаться, каждый раз выскальзывая из его пальцев, словно из горсти вода. Он слышал голос, знакомый голос, который говорил что-то слишком непонятное, чувствовал мягкие прикосновения, словно был слишком хрупкой вазой, и что-то было такое невесомое, совсем лёгкое, что мазнуло его по губам, как лёгкий порыв ветра.