Уличный целитель Якоб, или Твой выбор (СИ)

Он подхватил охапку листьев и, смеясь сквозь крепко сжатые зубы, подкинул их в воздух. Отчего-то вид смеющегося Ника, что на Ника был совсем не похож, приводил Веля в ужас. Он поймал себя на том, что еле-еле сдерживается, чтобы не развернуться и не убежать.

Сорвав повязку, он сел, привалившись к стене, прижал ладони к глазам и произнёс:

— Я хочу окунуться в небо, чтобы познать ветер на исходе дня. Чтобы лучи заходящего солнца золотыми нитями украсили тело. Я хочу видеть твои глаза так близко, чтоб сливались бездны зрачков. Я хочу ощущать твоё дыхание, как своё. Тепло ладоней, что может быть ближе? Естество погружённых друг в друга, в тишине, меж ударами сердца. В глади неба моё отражение, одно. Где ты, друг мой? Мне не надо имён, я узнаю по сути.

Не открывая глаз, он протянул вперёд руки, будто зовя кого-то. Чьи-то пальцы коснулись ладоней.

— Мы уже пришли? — спросил дрогнувший голос.

— Да, — сказал Вель, открыл глаза и заключил Ника в объятия.

— Я совсем не заметил, как мы дошли, — удивлялся Ник, а Вель дрожащими руками гладил его по голове. — Помню, как заухала сова, а потом бац, и мы тут.

— Зря мы сюда полезли. Надо было послушаться Генри и ехать домой. Дождаться, когда Якоб придёт в себя и расскажет, что узнал из видений.

— Нет, надо найти детей. Вдруг они где-то здесь и им нужна наша помощь? — Вель прижал к себе Ника и не хотел отпускать. — Вель, да что с тобой?

— Хорошо, мы заглянем внутрь, но от меня ни на шаг.

Вель встал, крепко сжал маленькую мальчишескую ладонь и шагнул в башню.

Остановившись у лестницы, они прислушались, решая, куда пойти: вниз или вверх? И тут из подземелья донёсся пронзительный детский крик. Отпустив Ника, Вель бросился по ступеням во тьму. Ещё один крик прорезал пространство. А потом перед Велем возникло что-то тёмное, угрожающе надвинулось, и он со всей силы ударил его. Но с таким же успехом он мог бить кулаком об стену. Вот только стена, в отличие от тени, ему бы не ответила, погружая в кромешный мрак небытия.

*

Я открыл глаза и увидел небо. Прекрасное небо в лёгких кучевых облаках и двух ангелов в белых одеждах. Ангел в изголовье улыбнулся мне, оголяя кривые прокуренные зубы, и сказал:

— Очнулся, болезный?

Я вскочил, опрокидывая носилки.

— Ари!

— Я здесь, Якоб. — Она выскочила из-за кареты. — Вы пришли в себя?

— Ари, я знаю, где похищенные дети. Они в старой башне магов, что в Заповедном лесу, их похитил вампир. Надо срочно скакать в храм Детского Божества за живой водой, ею можно вылечить детей, если они ещё живы.

— Запас воды должен быть у Мари, она постоянно нас ею поит от всяких хворей. Я сейчас принесу, а вы седлайте коней. Я поскачу к отцу за подмогой.

Мои добрые ангелы ворчали, выпрягая из кареты коней, а я их седлал. Прибежала Ари с заплечным мешком, в котором позвякивали бутылки. Мы вскочили на коней и помчали каждый в своём направлении.

Лес встретил меня запахом грибов, прелой листвы и тополиных почек. Расседлав взмыленного коня, я привязал его на опушке и поспешил в чащу по едва различимой тропинке. У поляны перед башней я нашёл длинную раздвоенную на конце палку. Достал бутылку и сделал для профилактики несколько больших глотков живой воды. Скользнул в дверной проём и подкрался к лестнице в подземелье.

Донеслись знакомые голоса:

— Нет! Нет! Отпусти меня!

— Не тронь его, а то… я прокляну тебя! Пожалуйста, не тронь Ника!

В следующее мгновение пронзительный визг Ника наполнил подземелье. И, подстёгнутый им, как ударом плети, я бросился во тьму, уже не таясь.

Я увидел вампира, как прокол в полотне времён, чёрную ненасытную дыру безвременья, мучимую вечной жаждой и сосущую серебристо-золотое сияние жизни мальчика, заменяя его чёрным ядом.

Он повернулся ко мне, и я плеснул на него живой водой. Подземелье озарилось ярким сиянием и огласилось оглушительным рёвом. Я увидел щурящегося на свет Веля и скорчившегося на полу Ника. А между ними ещё трех обессиленных детей. Все они были в железных ошейниках, прикованные цепями к кольцам в полу.

Охваченная голубым огнём фигура метнулась к Велю. Я сбил вампира с ног и за горло прижал к полу рогатиной.

— Здравствуй, Игнат, — сказал я, склоняясь над стариком. — Это я — Якоб. Ты нашёл меня. Открой рот.

Услышав моё имя, горящий вампир перестал дёргаться, вперил в меня сверкающие глаза и медленно приоткрыл клыкастую пасть. Перевернув бутылку, я влил в неё воду. Изо рта вырвалось пламя, обдав меня огненными брызгами, но они не причинили мне вреда. Вампир дёрнулся, словно хотел сесть, но я удержал его. Тогда он весь напрягся и просипел:

— Мальчик мой… как же ты… постарел.

А затем бессильно уронил голову и распался миллионом искр. Они, как бисер, разлетелись по полу и медленно угасли.

Я зажёг свечу, нашёл ключ в куче оставшегося от Игната тряпья и освободил от цепей плачущего и зажимающего прокушенную руку Ника. Достал ещё одну бутылку, велел напиться и промыл укус. Освободив от цепей троих пребывающих в бессознательном состоянии мальчиков, я влил им в рот живой воды. Рыча, они извивались и корчились на полу, от них исходил ощутимый жар. Я наблюдал, как дыры безвременья затягиваются в их душах, и поил живой водой, пока те не исчезли полностью. После этого я повернулся к Велю. Он сидел, уронив голову, и не смотрел на меня. Он не смел поднять взор, чувствуя свою вину за случившееся. Я подошёл, постоял над ним, уронил ключ к его ногам и стал выносить детей на поверхность. Когда я вернулся за третьим, Ник отпирал замок Веля. Он глянул на меня, но не попросил о помощи. Держа Веля за руку, он вывел его из башни вслед за мной. А через полчаса прискакал Генри с отрядом стражи.

Вель лежал на кровати, отвернувшись к стене. Мы до сих пор не сказали друг другу ни слова. Говорить было нечего, он и так всё понимал. Он сам должен был осознать свою ответственность, принять и простить себя. Единственное, что я мог сделать, это не мешать ему и быть с ним самим собой.

Я забрался под одеяло, закинул за голову руки, потянулся всем телом и блаженно расслабился.

— В видении Игнат пришёл за мной в приют, но не нашёл. Всё как-то изменилось, и только очнувшись, я понял, что Игнат провёл в спячке не один десяток лет. А тогда, не найдя меня, терзаемый голодом, он укусил и похитил вышедшего по нужде мальчика. Через несколько дней он пришёл ещё за одним, а потом за третьим. Вампиры инстинктивно делают запас из десятка жертв, чтобы те не умирали сразу, а успевали восстановиться. Ещё несколько дней, и он бы стал достаточно умён, чтобы начать их кормить. Как жаль, что видение ускользает от меня, будто сон. В нём было так много важного и значимого, но я уже почти ничего не помню. Всплывает только, как какой-то мальчишка радовался найденной карте сокровищ. Как же его звали?.. Нет, не помню. Надо было сразу записать, но эта спешка…

Я ощутил, как Вель скукожился ещё сильнее. Опустил руку ему на плечо и погладил. Он развернулся, вжался в мой бок и заплакал.