Две войны (СИ)

Джим исчез, легко и быстро как ветер, и Джастин заметил его уход только спустя несколько секунд, когда перестал чувствовать отголосок тяжести на плече, оставшейся от его стальной руки.

- Что с твоим лицом? – просто спросил его Кристофер, стоя напротив.

Джастин настолько растерялся, что не сразу вспомнил о шраме, оставшемся после удара моряка-северянина, который рассек ему часть носа и щеку. Не было ничего странного в том, что Кристофер обратил внимание на изувеченное лицо Калверли и задал вполне ожидаемый вопрос, но до сознания Джастина не доходило, почему друг столь холоден с ним, будто бы его глаза не узнают в нем старого приятеля, верного товарища. Перед ним стоял не мальчишка, которого он навсегда заклеймил в своей памяти, как пропавшего, полностью потерянного, оставив шансы вновь увидеться. Весь в черном, без южного офицерского мундира, без привычной глумливой улыбки и едкого тона, которым он так часто повергал Джастина то в стыд, то в дикий смех. Кожа почти коричневая, как у их рабов с плантаций, без той аристократической белизны, которая придавала ему свежести и молодости, сейчас Гейт выглядел на пятнадцать лет старше, держался ровно, что было для него совершенно нехарактерно. Джастин помнил только, как ухмылялись его глаза, а он чуть ли не руки потирал и вообще держался так, будто бы каждая их вылазка, некое радостное, хоть и не вполне пристойное развлечение. В те дни, Крис был всегда весел, он никогда не был таким хмурым и подавленным, таким безэмоциональным, мертвым.

- Крис, как я рад, что ты жив… - Джастин не мог устоять на месте и кинулся к другу, обвив руками его плечи и крепко обняв, будто бы они расставались на долгие годы странствований в печальных смутных мгновениях.

Резкий толчок в грудь заставил Джастина отшатнуться и вопросительно посмотреть в огрубевшее родное лицо, искаженное презрительной яростью, надменным разочарованием.

- Отойди от меня. – Сказал Гейт, отчеканивая каждое слово, бьющее как ядовитое лезвие по всем органам осязания.

- Ты думаешь, что я предатель? – негромко спросил Джастин, не веря в то, что видел перед собой: неприкрытая ярость, резкие складки вдоль рта, потухшие глаза. - Крис, черт, что за ерунда? Ты же знаешь меня сто лет! Я на твоей стороне и всегда так было.

- Тогда скажи мне, где Александр Эллингтон? - Поглядишь ему в глаза, и они мгновенно меняются: широко открытые, они вдруг сощурятся и смотрят, как солнце сквозь тяжелые грозовые облака, в сильном гневе, едва выпуская наружу доверие, и Калверли схватился за этот одинокий проблеск, сразу же сказав:

- Я не знаю, клянусь, мне это не известно. Я сам был бы рад узнать, что случилось в Вашингтоне.

- Какое совпадение, Джей. – Безжизненная ухмылка вырисовывалась на лице полковника, когда он заговорил. - Стоило мне разбить лагерь в нескольких милях от города, как вдруг начинается стрельба, и столица нашего противника горит и тает, как свеча. А по нам вдруг начинает стрелять северная артиллерия, хотя о том, что мы стоим здесь, никому не было известно. А через сутки, когда нам, едва удалось отбиться, объявляешься ты, давно погибший. Я должен верить покойнику?

- Я попал в плен, Крис, вместе с Ллойдом, который погиб там. – Блуждания между забытьем и явью, заставили Джастина минуту выныривать из омута своих воспоминаний о первых жутких днях, проведенных в плену, когда друзья обернулись врагами, а в предателях возникли новые соратники, когда силы едва не закончились. - Я работал в Вайдеронге, в секторе 67. Мне удалось сбежать, пока вы бомбили Капитолий.

- Мы не нападали на них, Джастин. – Размеренным тоном ответил Крис и Джастин дрогнул от осознания всей тяжести ситуации, которая по мере того, что говорил Гейт, отчетливо вырисовывалась перед Калверли. - У нас недостаточно сил, мы ждем подкрепление, так что северяне довольно сильно озадачили нас, когда разразилась междоусобица в городе, а досталось нам, из-за их разборок. Я же вижу, ты что-то об этом знаешь, говори! – Крис сжал кулаки, и Джастин приготовился к удару, так как гроза, которую метала мощная фигура друга, была готова свалить его с ног, но Гейт только коротко глянул в его глаза, и его царапнуло по самому сердцу.

Он попробовал вникнуть в значение произнесенных слов, и все карты открылись перед ним, отчего у него задрожали ноги, и он едва не упал.

“Алекс все продумал, чтобы мне удалось сбежать, чтобы он не видел, как меня убивают на его глазах. Он рискнул всем, лишь бы подарить мне жизнь. Марк и Джозеф подстроили нападение, чтобы выманить всех офицеров из города, пока Роберт увозил меня. А Алекс… что с ним? Удалось ли ему уйти оттуда?”

- Только догадки, ничего более. – Выдохнул Джастин, ощутив укол почти физической боли. - Крис, неужели я заслужил такое отношение?

“Почему я вижу эту ненависть? Откуда она, Крис?”

- Нет, ты заслуживаешь пулю, но я не в силах выполнить этого. Генерал будет с тобой разбираться – не я. – Непримиримым, непреклонным тоном, сказал Гейт и под градом этих слов, Калверли сразу стал другим, каким-то пришибленным и робким, испуганным и болезненно бледным.

- Да что с тобой такое, Гейт? – с неподдельным страхом, озирая бушующие вокруг него волны гнева и ненависти, спросил Джастин, и ему пришлось собрать все свои силы, чтобы придать голосу желаемую твердость и не развалиться на куски под градом обвинений. - Мы едва успели увидеться. Тебя так сильно контузило с нашей последней встречи или, может, ты мне что-то не говоришь, предпочитая накручивать себе всякую чушь?

- Накручивать? – Пятна восприятий вскричали, воспламеняя сознание Калверли, что сейчас, ему придется нелегко, но он должен был услышать всю правду и понять, что за напасть сразила их многолетнюю дружбу. - Я знаю, что ты делал в Вайдеронге и почему тебя отпустили. Думаешь, я не искал тебя, когда отказался поверить в твою смерть, или может, ты думаешь, что твоя мать, обезумевшая от горя, не просила меня узнать, правда ли тебя убили? – Нервы больше не выдерживали, они, словно оборвались и Джастин, самым постыдным образом всхлипнул, стоило ему услышать о родных, но Крис не дал ему возможности спросить о них. - Я наводил справки, я следил и посылал в лагерь своих людей, когда мне присвоили звание полковника, и они рассказали мне все, что узнали там. – Надломленный голос полковника проникал в сознание Джастина, но когда сильные руки схватили его за горло и сжали, вырвав хрип - даже не попробовал разжать пальцы друга, готовясь принять любую участь за несовершенное злодеяние, но в глазах потемнело от тихого, резкого вопроса, выбившего воздух из тела.

- Как Эллингтон в постели? Ты ведь всегда делился со мной подробностями своей личной жизни. Только об одном, ты явно забыл мне сказать.

Горло словно ободрало напильником, из глаз брызнули слезы, а дышать сделалось совершенно невозможно и, в этот момент, Крис разжал пальцы и отступил от Джастина, будто бы ему и впрямь было мерзко находиться рядом с бывшим другом, или же он просто боялся не удержать в себе дикий порыв убить его.

- Что молчишь? – Спросил Гейт, не глядя на Джастина. - Нечего сказать, шлюха?

- Крис… - закашлявшись, простонал тот, потирая красную шею, - это совершенно не так… У меня не было выбора: либо это, либо смерть, но и смерти мне не давали.

Все тело Калверли содрогалось, как от рыданий, и только глаза не могли оплакать прошлую жизнь. Слишком много испепеляющей ярости оставалось у него за спиной — она иссушила все слезы, а обида испепеляла душу: он так мечтал о поддержке и помощи друга, но его надежды захлебнулись в потоке злых слов.

- И у тебя, не хватило мужества принять смерть?

- У меня хватило мужества, примириться с необходимостью жить! – Закричал Джастин, выпрямляясь и смело глядя в лицо полковника, но ему так надоело видеть в надменности его грубых черт это циничное презрение, холодную ярость и непреодолимую ненависть, и противоречить ему в минуту этого раздражения не было смысла. Калверли, не помня себя от боли и стыда, выбежал из палатки.