Две войны (СИ)

- Не ври мне, мальчик, я не играю в твои игры. - Говорит генерал, заходя в комнату, а вслед за ним следует ухмыляющийся Алекс, но Джастин удивленно замечает, как лихорадочно сверкают его глаза, как окаменевает его лицо под маской лицемерной учтивости и понимает, что конец их разговора произойдет уже наедине, в покоях капитана, там, где нет посторонних ушей и это его настораживает.

- Эдгар, а что он хочет от него? – быстро повернувшись к поднявшемуся со стула врачу, спросил Джастин.

Тиммонз безразлично поднял свой портфель с медикаментами и педантично поправил воротник своего бежевого поношенного плаща.

- Он хочет, чтобы Алекс принял деньги на содержание гарнизона и укрепление западной границы вдоль…

- Ты меня не понял. – Резко перебил его Калверли, так же поднимаясь на ноги. - Я говорю о Ричмонде. Почему Эллингтон остановил наступление, на самом деле. Ведь не из-за приезда отца? Я же не тупой, видел, как они говорили об этом. Что происходит, объясни мне!

- Пойдем, выйдем. – Тиммонз кивком указал на выход во двор, и Калверли, все равно собиравшийся навестить Майкла, согласился и последовал за доктором, на ходу застегивая шинель.

Оказавшись во дворе, он окликнул Эдгара и выжидающе посмотрел на взлохмаченного мужчину, доставшего из портсигара сигарету. Джастину, в последнее время, находившемуся в вечном напряжении, резко захотелось закурить и он, знаком показал это доктору, который, затянувшись, удивленно посмотрел на конфедерата, до этого не проявляющего никакого желания к табаку.

Почувствовав запах сигарет, и вдруг ощутив в легких жгучую, немилосердную потребность в никотине, Джастин вытащил из протянутого портсигара желанную сигарету, - это была какая-то чужая, посторонняя потребность, которая, словно когтями, впилась в его грудь, когда он, пустив по своим легким сигаретный дым, не удержался от довольной улыбки.

- Так что? – еще раз спрашивает Калверли, выпуская дым изо рта.

- Это из-за тебя он оставил Ричмонд. За это ему может грозить суд по делу, о предательстве Союза и должностном преступлении в условиях военного времени, а в итоге - расстрел. В лучшем случае тюрьма. Пожизненно.

Сигарета выпала из ослабевших пальцев, и улыбка сползла с лица ошарашенного Джастина.

9. Опиоид - Общий термин, применяемый к алкалоидам из мака снотворного (Papaver somniferum), их синтетическим аналогам и соединениям, синтезируемым в организме, которые взаимодействуют с одними и теми же специфическими рецепторами в головном мозге, обладают способностью облегчать боль и вызывают ощущение благополучия (эйфорию). Опиумные алкалоиды и их синтетические аналоги в больших дозах вызывают также ступор, кому и угнетение дыхания.

10. Теин - Вещество, содержащееся в зернах кофе, листьях чая и т.п., применяемое в медицине как возбуждающее средство; кофеин.

11. Feci quod potui faciant meliora potentes — латинское крылатое выражение. Переводится как «Я сделал [всё], что смог, пусть те, кто смогут, сделают лучше».

*

Джастин не мог найти себе места от беспокойства: ему на миг показалось, что он вот-вот сойдет с ума, если сейчас же не поговорит с Эллингтоном.

“Что он себе думает? Твою же мать… Алекс, ну почему ты такой безумец? Неужели тебе надоело жить, и ты решил сдохнуть из-за меня?”

Калверли казалось, что их ненормальная игра все еще продолжается и ей не будет конца, будто бы он, собирая осколки давно разбитого зеркала, режет себе в кровь пальцы, но, снова и снова, упрямо вставляет их в опустевшую золотую, потемневшую от времени, раму. Многие кусочки не подходят, - они надломлены, они осыпаются, и на свое место встанет лишь тот, который нужен именно здесь, и мучительно долго, - психуя и не выдерживая напряжения и боли в изрезанных пальцах, - все же, почти заканчивает с этим пазлом. Он подходит и видит собственное отражение, кусочек себя, столь же непохожего, как солнечный летний день на полнолунную зимнюю ночь. Смотрит, но постоянно что-то от него ускользает – какая-то мелочь, еще не ставшая на место, еще не полностью сформировавшаяся зеркальная поверхность, безжалостно что-то скрывает в своих провалах. Что-то скрыто от него, спрятано, оно ускользает, и он бесится еще сильнее, дрожащими руками зажигая одинокий подсвечник, укрепленный на ножках в форме звериных лап, яростно блеснувших железными когтями. Будто бы отражение покидает невидимые границы своего золотого обрамления и входит в пространство темной комнаты, двигаясь почти бесшумно, нетрезво натыкаясь на потухший камин, кресло, стол. Джастин оглядывается, кинув на тумбочку коробок спичек, и смотрит на свое отражение, пошатываясь, проходящее по комнате, мимо него. В голове вспыхивают картины из прошлого: сколько раз Джастин сам приходил в таком состоянии, согревшись алкоголем, после очередной ссоры с отцом. Как прекрасно он понимал, что чувствует Эллингтон, и в тот же миг, он боялся ошибиться и в этом, считая свое отражение, слепо нашарившее в полумраке кровать - более сложным, полностью иным, чем он сам. Никогда еще его ссора с отцом, не угрожала жизням сотни тысяч людей, и его собственной.

- Алекс, - Джастин решается подойти к безучастному капитану, который, сидя на кровати, стягивает через голову рубашку и бросает на пол, небрежно, отпихивая вещь в сторону. – Что он тебе сказал?

- Что и любой отец. – Его взгляд походил, на взгляд больного, затравленного волка, которому не выбраться из капкана, поставленного умелым охотником; он воет, жалуясь темному небу на свое несчастье. - Он разочарован во мне.

- Зачем тогда? – Джастин плохо помнит свои мысли в тот день, когда настоял на том, чтобы капитан оставил в покое Атланту, разве мог он подумать, что тот и впрямь пойдет на подобный риск? Разве мог он представить, что его слабость и малодушие, неспособность принять с достоинством поражение, выроют могилу Алексу? - Если ты знал, чем это обернется? Для чего ты жертвуешь собой, кретин?

“Это моя вина. Если бы ты избавился от меня раньше, ничего бы этого не случилось”.

- Для тебя, как ты не понимаешь?! – Джастин от неожиданности отскочил от кровати; в голову ворвался голос человека, который стоял в тупике, и звук его крика отскакивал от глухой каменной стены, разносясь безудержным эхом. - Я обрел ясность ума. Только благодаря тебе, эта мерзость покинула мое сознание и я чувствую себя, наконец, полностью в собственной власти, я могу управлять своим разумом. Но я не могу управлять своей душой, Джастин.

Алекс на миг запнулся, глотая воздух, распрямляя пальцы, терзающие смятые простыни, и теперь он говорит хрипло, надломлено, будто бы голос принадлежит серьезно больному человеку:

- Ты просишь меня оставить Атланту? Я не могу заставить Эрика повернуть назад: я не генерал, я посредник Вашингтона, и он выполняет задание непосредственно Линкольна, не мое. Я в состоянии лишь отступить от Ричмонда, зная, что Грант не начнет наступление на Атланту, пока держится сама столица. Ты доволен, я надеюсь?

Произнося это, он смотрит на южанина с жесткой улыбкой, которая, вопреки всем его стараниям и ухищрениям, выдает усталость, слишком непосильную для него. Вся его жизнь состояла из сплошной опасности, быть беспечным, он не мог даже во сне, и Джастин редко когда мог увидеть его поистине уставшим, хотя на его памяти было несколько таких моментов, но этой ночью он видел, что Алекс на пределе своих возможностей. - Без тебя не обошлось, разумеется. Ты, даже находясь в плену, умудряешься влиять на ход войны.

Дурацкое подергивание рук, дрожь по телу, нервная судорога сводила пальцы ног - Джастин был в волнении, в тревоге, он уже сам не понимал, что с ним творится. Его гнал жестокий, жгучий страх, что он может потерять Алекса. Раскрывая свое сердце, он сам обвиняет себя еще более жестоко, чем это сделал бы Эллингтон, сказав ему об этом.

- Мне уже плевать на войну, будь она проклята… – сказал он, резко кинувшись к Алексу, упав на колени перед кроватью и припав к сухой похолодевшей руке. - Мой брат пропал, судьба моей семьи мне так же неизвестна, и мне плевать на то, что творят наши генералы. Я лично засуну им их эполеты в задницы. - Джастин притих на секунду, крепко сжав руку Алекса, с трудом сдерживая слезы, чтоб не показаться малодушным, испуганным мальчишкой в ледяных глазах капитана. - Я просто не хочу, чтобы мои соотечественники умирали от твоих рук, я не хочу видеть в тебе убийцу!