Любовь и смута

Возвратившаяся в лагерь дружина графа Лантберта подоспела в разгар веселья.

- Где казначей? - первым делом осведомился у друга Лотарь после взаимных приветствий.

- Государь, его не было в Ахене. Военнопленные сказали, что он исчез за день до нашего появления во дворце.

- Вот чертов ублюдок! - с досады выругался король. - Есть ли на свете более презренная тварь?! Ничего, назначим за его поимку награду золотом, посмотрим далеко ли он убежит. А императрица здесь, или она тоже сбежала от тебя?

- Я проводил её в твою палатку, - отвечал Лантберт.

- Пойдем со мной, - сказал Лотарь графу и вместе они проследовали в королевский шатер, где ожидала решения своей участи пленная королева.

Несмотря на то, что Юдифь провела несколько дней в пути, она как всегда выглядела блестяще. Весь её вид - прическа, одежда были элегантны, нарядны и безупречны, чего нельзя было сказать о её душевном состоянии. Королева была издергана тревогой за близких людей и утомлена дальней поездкой в сопровождении людей её пасынка, всю дорогу вынужденная слышать из своей повозки их омерзительную ругань, пьяный хохот и пронзительные визги захваченных в обоз девушек из окрестных деревень.

Увидев мачеху, Лотарь изобразил радушную и приветливую улыбку.

- Доброго дня, матушка! Сердечно счастлив, что вы приняли мое приглашение и пожаловали ко мне в гости.

Вид самодовольного пасынка, к тому же в изрядном подпитии, и его злая насмешка, стали последней каплей, чтобы совершенно вывести королеву из себя.

- Не называй меня матушкой!  - возмущенно заговорила она. - Твои кровожадные псы убили всех моих людей!

- Эти обвинения совершенно беспочвенны, дорогая матушка. Ваши люди сами виноваты, они оказались недостаточно гостеприимны, и графу пришлось поучить их правилам вежливости. Не так ли, граф?

- Все было именно так, как вы говорите, государь, - подтвердил Лантберт.

- Где император? - спросила Юдифь пасынка, не удостоив графа вниманием.

- Он перед вами, - с легким поклоном отвечал Лотарь.

- Я спрашиваю тебя, что ты сделал со своим отцом?! Негодяй! Мерзавец! Ничтожество! - закричала взбешённая королева.

- Вы слишком добры ко мне, матушка! На самом деле, я намного хуже, чем вы обо мне думаете, - смеясь, отвечал Лотарь. - Если бы вы знали меня лучше, не изъяснялись бы сейчас в таких любезных выражениях. Прошу вас, располагайтесь у меня как дома,  угощайтесь, отдыхайте, - король показал на уставленный яствами стол.

- Торжествуешь победу над собственным отцом?! - проговорила в ответ Юдифь, всё же сумев взять себя в руки и немного успокоиться. - Бегга! - одёрнула она камеристку, которая хотела было взять со стола немного еды.

- О да! Торжествую, вместе со всей Франкией. Ведь нам удалось предотвратить исполнение ваших преступных замыслов и сохранить государство, которое вы так стремились уничтожить.

Юдифь с удивлением глянула на пасынка и искренне рассмеялась.

- Вместе со всей Франкией?! - проговорила она сквозь смех. - И ты думаешь, достаточно всех купить, чтобы управлять таким огромным государством? Долго ли ты продержишься на престоле, управляя с помощью столь примитивных методов? - продолжала она, насмешливо глядя на него. - Ты завладел империей с помощью хитрости и подлости, но чтобы управлять ею нужен ум, мудрость, справедливость, доблесть... всё то, чем тебя обделил Господь.

- Зато вас Всевышний щедро наградил всеми этими качествами, - кивнул Лотарь, - только франки что-то не спешат ценить всю вашу добродетель по достоинству, а хотят видеть на престоле меня. Вы правы, я щедрый человек и не скуплюсь на награды за преданность. А вот вы с вашим мужем - не слишком ли возгордились, недальновидно почитая за  глупость заботу о своих подданных? Что ж, вот и пришло время расплаты за гордыню! Вы ведь не хуже меня знаете, что  гордыня - самый тяжкий из смертных грехов!

В беседе настала небольшая пауза — мачеха и пасынок обменялись долгим неприязненным взглядом.

- Ты называешь подкуп людей заботой о них? - вновь заговорила королева, после молчаливого поединка глазами. - А что ты будешь делать, когда казна опустеет, а твои подданные придут к тебе требовать новую порцию платы за лояльность? Имей в виду, что как только тебе нечем будет оплачивать их преданность, они не станут церемониться и поступят с тобой так же, как ты поступил со своим отцом.

- Не беспокойтесь, матушка, казна не опустеет, а государство больше не будет разорено, потому что отныне некому будет воровать государственные средства в свой карман, как это делал ваш любовник.

- Что? - Юдифь, покраснев словно оскорбленная невинность, в изумлении подняла глаза на пасынка и с трагическим укором покачала головой. - Вот как? Ты опустился до подобной низкой и грязной клеветы? Лотарь! Ты забыл все понятия о королевском достоинстве, о стыде и совести! Не сомневаюсь, что когда-нибудь тебе придется с лихвой заплатить за все твои наветы и злодеяния!

- Государыня, какая жестокая и нелепая клевета! - с горечью воскликнула Бегга. - Есть же бессовестные люди на свете, ничего святого, как только их земля носит!

- Лучше помолчи, старуха, -  бросил Лотарь камеристке и снова обратился к королеве. – Вас и вашего любовника ждет суд. Но сейчас речь не об этом.

- О чем бы ты ни вел речь, я не желаю тебя слушать, - устало молвила Юдифь, отвернувшись от пасынка.

- К вашему несчастью, дорогая матушка, здесь я решаю, будете вы меня слушать или нет. А я думаю, что сейчас в ваших интересах слушать меня, ведь речь пойдет о вашем сыне.

Юдифь, не скрывая сильнейшей обеспокоенности, живо взглянула на Лотаря.

- Ты не посмеешь убить августейшего брата! - горячо проговорила она. - Иначе сам скоро умрешь, всеми проклятый и нищий, как все иуды и каины!