Любовь и смута

Мать с ласковой улыбкой, нежно прижала сына к груди:

- И тебе доброго дня, мой милый Шарло.

Её слова явно раздосадовали Карла -  он нахмурился и вырвался из объятий своей матери так же поспешно и пылко, как до этого обнял её.

- Матушка, не называйте меня так, мне так не нравится, ведь я уже не младенец! - недовольно сказал он, глядя на мать исподлобья.

Юдифь почувствовала болезненный укол в сердце. В последнее время её маленький сын часто был груб и раздражителен с ней, хотя она, для кого он был смыслом жизни, и которая все силы и время отдавала для борьбы за его благо, за его будущее величие, вовсе не заслуживала такого отношения.

- Нитхард, каковы успехи моего сына? - с милостивой улыбкой обратилась она к учителю, никак не выказывая своего неудовольствия поведением его ученика.

- Государыня, принц Карл весьма понятлив и старателен, - отвечал юноша, сопровождая свою негромкую и неторопливую речь легким поклоном и приятной улыбкой, - он уже освоил азы грамматики и вскоре мы сможем перейти к изучению диалектики.

Юдифь благосклонно кивнула.

- Прекрасно, Нитхард, для меня нет никаких сомнений, что с таким превосходным учителем, как вы, Карл получит самое блестящее образование.

Юноша, весьма польщенный этой похвалой, о чем свидетельствовали его порозовевшие щеки, с благодарностью поклонился.

- Матушка, я собираюсь отправиться на конную прогулку, - сообщил Карл матери, словно он не испрашивал у неё дозволения, а лишь ставил в извеcтность, дабы мать зря не беспокоилась об его отсутствии во дворце в ближайшие часы.

- Хорошо, ступай, дорогой, я не против... только будь осторожен! - крикнула она вдогонку уже исчезнувшему за дверью сыну.

Учитель принца поспешил следом за шустрым ребёнком.

- О чем мы говорили... - рассеянно произнесла Юдифь, расстроенная поведением сына, - Альберга, у меня к тебе есть поручение...

- Государыня, граф Бернард, - сказала вновь появившаяся в покоях Ингитруда.

Альберге показалось, что с появлением графа в комнате стало светлее.

- Государыня, - с поклоном проговорил казначей, а затем согласно придворному этикету, учтиво  встав на колено, поцеловал подол платья королевы.

Альбергу всегда злила эта, самая обычная и будничная, придворная церемония. Девушка отчаянно ревновала, хотя сама понимала всю неуместность своей влюбленности в Бернарда, всю нелепость своей ревности и всю опасность того, если хоть одна живая душа догадается об этих душевных муках.

- Простите, граф, одно безотлагательное дело, - сказала королева, снова обратившись к своей придворной даме, взяв с конторки запечатанный свиток: - Альберга вот документ, отнеси и отдай в собственные руки государю, он должен успеть ознакомиться с ним до собрания.

- Всё будет в точности исполнено, государыня, - с легким поклоном сказала девушка, убрав свиток за поясок, но, прежде, чем отправиться выполнять поручение, она обратилась к Юдифи с просьбой: - Государыня, дозвольте мне сегодня не присутствовать на обеде после собрания.

- Почему же, дорогая? - холодно осведомилась королева — у придворной дамы должны были быть более чем убедительные причины для отсутствия на столь важных придворных мероприятиях как совместный обед императора и императрицы с их царственными родственниками и знатнейшими представителями элиты. - Откуда такое  желание прослыть отшельницей?

 - Государыня, прошу не гневайтесь на меня, но я весьма опасаюсь, что навлеку на ахенский двор упрёки в не гостеприимстве из-за моего отвращения к людям принца Лотаря, а мне бы не хотелось показаться кому-то из ваших гостей невежливой.

- Альберга, вам совершенно нечего опасаться, - сказал Бернард, - у нас в Ахене эти псы все равно что на цепи. Главное для вас соблюдать одно простое правило: никогда не смотрите дикому зверю в глаза.

- Я вовсе не из-за страха стараюсь избегать их, сеньор Бернард, - отвечала Альберга, счастливая оттого, что разговаривает с ним, - но эти люди так грубы и невежественны, так развязны и неопрятны, что находиться рядом с ними для меня сущее наказание. Их речь так изобилует непотребными ругательствами, что слыша их разговор, хочется прикрыть уши руками и бежать прочь как можно скорее и как можно дальше, - с искренним негодованием проговорила девушка.

- Ты права, милая Альберга, - сказала на это Юдифь, улыбнувшись — эта пылкая тирада её рассмешила, - всё это так. Мне самой жаль, что я не имею возможности, так же как мои придворные дамы, запереться у себя в покоях и прятаться там до тех пор, пока мой диковатый пасынок не покинет дворец. Ну хорошо, дорогая, как только отдашь государю моё письмо, можешь отправляться к себе... и, знаешь что, позови ещё кого-нибудь, чтобы тебе не было скучно и одиноко в твоем добровольном затворничестве. Можешь позвать Ингитруду, я не против.

- Благодарю, государыня, - c радостной улыбкой поклонилась девушка.

Судьбе было так угодно, что в это же самое время, в другом крыле дворца Лотарь, так же как и Юдифь Альберге, отдал Лантберту запечатанный свиток.

- Вот письмо для моего брата. И главное выясни, не надумал ли этот чертов флюгер порушить все наши договоренности, - и Лантберт, в сопровождении Леона, направился в сторону покоев Людовика Немецкого.

Здесь необходимо немного рассказать о дворце, в котором происходили эти события.

Дворец в Ахене был любимой резиденцией Людовика Благочестивого, и каждое зимнее межсезонье он предпочитал проводить именно здесь. Это укрепленное сооружение было выстроено Карлом Великим, который перенес сюда столицу своего государства, оставив любимый Меровингами Париж прозябать в забвении и запустении. Такому вниманию Ахен был обязан многочисленным горячим источникам, которыми изобиловала эта местность, здесь были выстроены многочисленные купальни и термы, вскоре снискавшие славу целебных.

Но и сам королевский дворец в Ахен был не менее славен. Это был самый большой и красивый дворец во Франкии. Огромный и весьма помпезный тронный зал и блистательная ахенская капелла были соединены меж собой пространным ансамблем из многочисленных переходов и галерей, ведущих в покои членов королевской семьи, комнаты для придворных и всякого рода хозяйственные помещения. В центре дворца располагался просторный и удобный внутренний двор с фонтаном и мраморными скамьями для полуденного отдыха под тенистыми каштанами. Внутреннее убранство вызывало восхищение королевского гостя красотой мрамора и золота, причудливых гобеленов и ковров.