Любовь и смута

Однако сегодня мы все с прискорбием видим, что франкская империя обречена на гибель, завещание великого императора вот-вот канет в небытие как ненужный хлам, а о гордость и честь франкского народа хотят вытереть ноги. В этом нет вины государя, но в этом виновны те люди его окружения, которые толкают его на неправедный путь предательства своих предков и своего народа!

С прискорбием объявляю, что новый закон не вызывает в моей душе ничего, кроме негодования и разочарования! -  закончив свою речь, Лотарь сел на место, сопровождаемый шумным согласием зала и  суровым взглядом отца.

- Людовик! - бросил император, устремив на второго сына ещё более строгий и внимательный взгляд.

Людовик Немецкий весьма поспешно вышел вперед - ему тоже было что сказать.

- Государь, мой брат-император, святые отцы и вы, знатнейшие франки! Когда десять лет назад вы, государь, не хотели делить империю и по этой причине отдали все земли моему брату, я согласился с этим, да, это было против традиций, да, мои права были грубо попраны, но это было необходимо во имя империи! Вы жестоко подавили восстания всех несогласных, что пали жертвой своих нездоровых личных амбиций. Тогда вы поступали правильно. Но что происходит сегодня? Теперь, забыв как жестоко были наказаны все несогласные с объединением империи под властью вашей и Лотаря, теперь вы сами первый нарушаете свои же принципы и разрываете империю на части! Кто или что заставил вас так измениться и изменить свое же собственное решение?! И почему теперь, во имя чего теперь я должен довольствоваться лишь малой частью того, что должно быть предназначено мне по закону! Да, я во всем согласен с Лотарем, данный документ считаю противозаконным и лживым, и готов требовать справедливого раздела государства между всеми наследниками! - он поклонился государю и отправился на свое место.

На середину зала вышел первый советник императора Людовика граф Бернард.

- Государь, принцы, ваши святейшества, знатнейшие франки! - обратился он к присутствующим. - Такое неприятие нового капитулярия можно объяснить лишь поспешностью и необдуманностью только что услышанных нами всеми высказываний.

Никто не имеет права лишать законного наследника императорской короны, коим является принц Карл, его доли наследства. И понятно, что такое противоправное и несправедливое дело неотвратимо ввергнет наше государство в междоусобные войны, которые приведет империю к неизбежному упадку и гибели! Что может быть желаннее для наших врагов, чем братоубийственная междоусобная война внутри самой Франкии? Как правило, в такой войне победителем становится сторонний наблюдатель, которому остается только в итоге воспользоваться ослаблением страны, лежащей в руинах и пепелище, чтобы напасть и без особых усилий поработить её.

Поэтому вполне очевидна вся важность и своевременность данного капитулярия государя, ибо этот закон сохранит на землях империи порядок и процветание, что несомненно является благом для её подданных!

Эта речь также нашла одобрение и сочувствие среди многих из присутствующих в зале аристократов, особенно среди прелатов и королевских сановников.

Следующим взял слово архикапеллан. Зал со вниманием замер - речь главного прелата была решающей для многих.

- Государь мой и вы, знатнейшие франки, - проговорил он (епископам из уважения  к их сану разрешалось выступать со своего места), - вне всякого сомнения, что обсуждаемый здесь сегодня документ разумен, своевременен и оправдан реалиями сложившейся в государстве непростой ситуации. Дальнейшее игнорирование одного из законных наследников не приведет ни к чему, кроме войны за наследство, а это реки крови невинных жертв и неизбежный упадок государства. Не сомневаюсь, что мы обязаны принять этот закон, дабы не искушать человеческие пороки, помятуя о том, что когда Господь милостиво принял жертву от одного брата, другой воспылал завистью и преисполнился гнева, став первым убийцей, напав на своего брата, победив и умертвив его. Да не повторится же ныне братоубийство и да не разразится в нашем государстве смута.

- Благодарю, отец Хильдвин, вашими устами говорит сама мудрость, - сказал Людовик. - Что ж, приступим к голосованию. Ваши святейшества и вы, знатнейшие франки, вам предстоит сегодня решить судьбу нового капитулярия.

Голосование разделило знать почти поровну, но нескольких лишних голосов в пользу капитулярия хватило для того, чтобы закон был принят.

- Итак, сегодня в Ахене, всеобщим голосованием знатнейших франков, новый капитулярий о престолонаследии принят как законный и вступает в действие! - объявил сенешаль.

Лотарь переглянулся с Людовиком Немецким и оба тотчас решительно поднялись со своих мест, а вместе с ними и все их бароны.

- Государь, - сказал старший сын императора, - мы вынуждены покинуть собрание, ибо считаем принятый закон неприемлемым, а его принятие незаконным.

И принцы, учтиво поклонившись государю, покинули тронный зал.

***

Пламя костра согревало и убаюкивало, играя огненными языками и с треском подбрасывая в ночную мглу вспышки искр. Друзья были в пути уже несколько дней и, по их расчетам, это была их последняя ночевка в лесу, а завтра они уже прибудут в место назначения. Сегодня дежурил Лантберт, Леон завернулся в теплый плащ, мечтая отоспаться, но ему никак не удавалось поспать больше нескольких минут.

- Разве есть на свете девушка, прекраснее Альберги? - говорил Лантберт и толкал Леона в бок, - слышишь, Леон, ты видел когда-нибудь девушку прекраснее, чем моя Альберга?

- Нет, не видел, - сквозь сон отвечал Леон и снова засыпал.

- А голос какой у неё прелестный, да? Эй, Леон, ты слышал когда-нибудь голос, прелестнее, чем у моей Альберги? - говорил Лантберт, снова толкая друга.

- Нет, не слышал, - раздраженно отвечал Леон и снова проваливался в сон.

Через несколько минут Лантберт опять потряс друга за плечо, во что бы то ни стало стараясь разбудить его. Леон подскочил, схватившись за меч и озираясь по сторонам.

- Слушай, Леон, а если её отец её за меня не отдаст?

- С чего бы это? -  отвечал Леон, усаживаясь, оставляя меч и протирая глаза.

- Ну не знаю, может подарки не понравятся?