Любовь и смута

Фредегунда молча смотрела на неё, соображая, что все это может значит и в то же время сожалея сейчас как никогда, что столько лет держит при себе такую дуру.

В дверях появился высокий, широкоплечий, светловолосый мужчина — жених Фредегунды, получивший не так давно Дижон, вместе со всеми вассалами и вдовой, из рук короля Людовика. Приск, так было его имя, был уже в кольчуге и при мече.

- Фредегунда, любовь моя, тебе надо немедленно бежать из города, - обратился он к будущей супруге без лишних предисловий.

Увидев жениха, женщина бросилась в его объятья словно птичка из клетки и испуганно прильнула к нему.

- Я ничего не понимаю, возлюбленный мой, - проговорила она, - объясни, что случилось?

- Город в кольце, какие-то негодяи решили напасть на нас. Разумеется мы их одолеем, ворота крепкие, стены неприступные, людей для сражения достаточно, но я не хочу подвергать тебя ни малейшей опасности, ведь ты самое драгоценное сокровище моей жизни! Надевай, родная моя, не мешкая, плащ и беги из города. Укроешься в монастыре, а когда все кончится, я заберу тебя, - говорил Приск, нежно прикасаясь к мягким белокурым локонам своей возлюбленной, а закончив свою речь, уступив страсти, закрыл желанный рот долгим поцелуем.

- Госпожа! Госпожа Фредегунда! Нам ведь пора бежать! - суетливо торопила Эрменсана, не понимая, как можно целоваться в такую минуту.

Приск заставил себя отпустить невесту, и Фредегунда, в последний раз обняв жениха, простилась с ним.

А он, между тем, вовсе не был так уж уверен в победе, как только что сказал будущей жене, чтобы её успокоить. Приску донесли, что противник малочислен и не привез с собой никакой осадной техники. Тогда зачем они здесь, если не собираются осаждать город? Это было непонятно, но он чувствовал что от разгадки зависела его жизнь и жизнь его людей. А времени на раздумье не было. Он нацепил шлем и щит, и вышел из дворца.

На дворцовой площади его окружили приближенные бароны.

- Приск, судя по стягам, это кто-то из дружины Лотаря! - сказал один из них.

Сеньор мрачно кивнул и со злостью сплюнул под ноги.

- Пусть горожане стаскивают к стене камни, - приказал он одному из рыцарей, а сам поднялся на крепостную стену и появился над воротами. Донесения оказались верными, вооруженные люди, окружившие город, явно не собирались нападать, пока, во всяком случае.

- Вы кто такие и чего топчетесь под стенами? Заблудились, что ли? - крикнул Приск с высоты ворот.

- Мы пришли вышвырнуть тебя из Дижона, песий сын! - крикнул в ответ Лантберт. - Ты незаконно владеешь чужим городом и чужой женой! Можешь забирать с собой свою шлюху и проваливай отсюда побыстрее!

«Вот мерзавец» - проговорил Приск вполголоса, побелев от бешенства.

- Ты лжешь, голота подзаборная, этот город мой! - крикнул он. - Мне даровал его император Людовик! Убирайся отсюда со своими подельниками, пока я тебе, прощелыге, хребет не переломил!

- А теперь послушай внимательно, Приск! Я граф Дижона, Лантберт, сын Эриха! А таких как ты проходимцев я обычно вешаю на воротах!

Пока шла эта перебранка, один из горожан под шумок залез на крепостную стену и громко крикнул, обращаясь к горожанам:

- Глядите, люди добрые, это же наш Лантберт!

Приск оглянулся на предателя и успел заметить лишь сверкнувшую в воздухе сталь, которая в тот же миг вонзила свое острое жало в его горло. Потеряв равновесие, Приск упал вниз головой и распростерся перед воротами.

- Измена! - заорали бароны Приска и кинулись следом за убийцей своего сеньора, который уже ждал их внизу под стеной, с мечом в руке. Но к их удивлению Леон (это он бросил кинжал в Приска) ждал их не один, к нему на помощь поспешили все бароны из числа бывших вассалов покойного графа Эриха. Завязался неравный, и потому непродолжительный бой. Рыцари Приска были неприятно удивлены, когда вместо одного предателя встретили против себя всех рыцарей-дижонцев, которые, ещё несколько дней назад узнав от Леона, что сын Эриха будет восстанавливаться в правах на город, тотчас перешли на его сторону, так же как и горожане — те, получив условленный знак (убийство самозванца) бросились отпирать ворота и вскоре, под бурные, радостные приветствия своих вассалов, Лантберт вошел в родной город.

Тем временем, Фредегунда и Эрменсана осторожно пробирались, взявшись за руки, в кромешной тьме подземелья. Было очень страшно брести наугад, приходилось все время держать перед собой вытянутую руку, при этом все время цепляясь локтями о невидимые, ледяные и склизкие, выступы стен. Под ногами то хлюпала вода и какая-то вязкая жижа, то попадались камни или рытвины. Женщины лишь молились о том, чтобы не провалиться во мгле в какую-нибудь яму.

- Госпожа, а если на нас набросятся крысы? - тоненько всхлипнула Эрменсана.

- Да помолчи ты! -  прикрикнула Фредегунда, раздраженно тряхнув служанку за руку.

Эрменсана жалобно вздохнула.

Им казалось, что они шли бесконечно долго, и конца этим мукам не будет, но вот постепенно все заметнее становились очертания стен, мрак стал рассеиваться и забрезжил белый свет. Вскоре они добрались до выхода — он весь порос бурьяном и был таким низким и узким что им пришлось чуть ли не на четвереньках вылазить из него. Оказавшись на воле и выпрямившись во весь рост, Эрменсана тут же завизжала от ужаса, увидев вокруг себя незнакомых вооруженных мужчин. Фредегунда сама едва не упала в обморок, когда поняла, что оказалась в ловушке, при том, что ей и так было дурно после тяжелого и продолжительного пути по душному подземелью. Она оглянулась и отступила, ища пути назад, но солдаты окружили её, словно собаки лисицу.

- А мы вас тут ждали, чтобы проводить обратно в город, - сказал один из них, по-видимому командир, схватив женщину за предплечье.

- Служанка нужна? - спросил другой, крепко обхватив за талию вырывающуюся и визжащую на весь лес Эрменсану.

- Нет же кретин! На черта монаху служанка, - недовольно морщась от пронзительного визга, буркнул третий.