Две войны (СИ)

— Джим, что происходит? — схватив друга за рукав мундира, воскликнул Джастин: его жесты были неожиданные, порывисты, как от действия скрытой пружины. — Куда ты ведешь этих людей?

— В те, старые районы, за рекой. Этой ночью началось истребление отбросов. — Отозвался Джим, утробно ухнув, спрыгивая с коня и, передав поводья своему адъютанту, ненавязчиво отвел Калверли в сторону, обеспокоенно шепнув ему:

— Сынок, я знаю, что у тебя там какие-то дела, но это приказ Конгресса, я ничего не в силах сделать. Два полицейских авангарда сегодня оказались зажаты, толпа встретила их таким огнем из своих укреплений, что полиции пришлось отступить. Что касается этих парней, — Джим взглядом указал на федеральный отряд за его спиной и устало вздохнул, — то к трем часам ночи они уже были готовы выступить, но прошло еще почти два часа, прежде чем к нам подошли войска регулярной армии. Мистер Гейт приказал оказать содействие на той стороне реки. Вот мы и направляемся туда. Ни проспаться, ни похмелиться, мать его… Выдернули прямо из постели, думал благоверная моя глотку перегрызет тотчас же, какой тут нахрен бой, когда такая…

— Гейт? — ошарашено глянул на друга Джастин, перебив монотонный поток бессвязных ругательств недовольного офицера. — Ему какое дело до Старого города?! Джим, я не понимаю, о чем ты говоришь!

— Ты разве не знаешь? Где, черт тебя подери, ты витаешь целыми днями, Джастин?! — спросил его Джим, подкрепив свое недовольство жестом, хлопнув Джастина по плечу, встряхнул легко, словно пытаясь растормошить меланхоличного сонливого моллюска. — Несколько дней назад, Конгресс запросил сотрудничества городских властей и органов правопорядка, чтобы обеспечить охрану штабов военной полиции города. Бандиты уже давно донимают их, убивая полицейских, и те решили положить беспорядкам конец. Подкрепившись содействием со стороны, разумеется. Несколько бизнесменов из республиканцев, в том числе и Гейт, переговорив с министром Эдвином Стэнтоном, решили присоединиться к подавлению бандитизма в Вашингтоне. Я думал, что ты общаешься с министром и знаешь об этом…

— Я не видел Стэнтона несколько недель. — Быстро развеял его заблуждения Джастин, задумчиво склеивая все осколки в целостное отражение его давних догадок. — Я, конечно, знал, что Кристофер путается с республиканцами, но он и слова мне не сказал о своих планах. Стэнтон со своими приближенными нередко расхищали муниципальные средства, я это знаю… Республиканцы — большая шайка политических спекулянтов, которые забирают в свои руки государственную власть и эксплуатируют ее самым грязным образом! Взгляни на этот хаос, Джим! Неужели кто-то, до сих пор думает, что они на что-то способны, кроме воровства?! Они такие же бандиты, как и те люди в Старых районах этого сраного городишки, да только что толку, если никто не видит разницы!

Республиканская партия, в которой состоял Гейт, сосредотачивала в своих руках огромные средства, распоряжалась должностями и выдвижением кандидатур в конгресс и законодательное собрание штата. Таким образом, они привели в политический свет всех своих единомышленников, готовых жечь и уничтожать столицу, чтобы забрать неофициальную власть над городом у преступного мира. Но Джастин знал, что Гейта мало волновали деньги и тот вряд ли стремился к необъятной власти в Штатах. Становилось понятно, что он задумал эту резню специально, чтобы добраться до Эллингтона, о котором он, неизвестно из каких источников, прознал и решительно взялся за его поимку, с помощью политических уловок и чужих средств государственной власти. Так как радикальные меры по искоренению бандитизма уже давно входили в планы членов Конгресса, эта задача стала для республиканцев первостепенной, и сейчас, ошарашено стоя посреди галдящей улицы, потонувшей в водах хаоса, Джастин наблюдал последствия этих политических игр. Видел последствия обычной человеческой ревности, прогрызшей брешь в каменном сердце его бывшего друга.

Его глаза медленно заволокло блеклой пеленой злости, так меркнет поддельный блеск обманчивой сцены, когда гасильщик задувает огни, и глупой сатире приходит конец. Он медленно прижимает кулак к губам, словно сдерживая выплескивающуюся из уст злость, и в сердце его раздается печальный колокольный звон уходящего времени — Гейт знает о Алексе, и вскоре он найдет его и убьет. Он послал два отряда личного состава, наравне с сотнями полицейских, только, чтобы найти его, по сравнению с такой мощью — Александр обречен на поражение. Никакие его излюбленные порошки, повышающие моральное и физическое здоровье, никакое обилие мужества и смелости, не дадут ему столько сил и отваги, сколько необходимо, чтобы спастись от скорого уничтожения. Если все остальные единомышленники Кристофера, участвовали в подавление преступных группировок ради выгоды получить неограниченную власть над городом, то Гейт, ограничился лишь своей слепой ненавистью к бывшему капитану-янки и больной ревностью.

Обернувшись к адъютанту, Джим махнул рукой в сторону моста, и молодой северянин завопил, срывающимся на визг голосом: «Шагом — марш!», и рота дружно затянула новую, неизвестную Джастину северную солдатскую песню, следуя по направлению к Потомаку.

— Это его дело, видимо, Гейт не посчитал нужным посвятить тебя в это. Им нужны главари банд, остальных приказано перебить прямо на улицах. Пойду, начну облаву, чтобы загнать птичку в сети правосудия. Иначе, меня погонят, куда подальше… — Сказал Джим, поминутно оборачиваясь и раздраженно оскаливаясь, провожая взглядом свой отряд беспечных юнцов, нервно кричал им: Левой! Левой! Живее, пошевеливайтесь, иначе всё сражение проспите, мухи! — Джим опять повернулся к обескураженному другу и сказал:

— Он послал меня, и свой личный состав в это пекло, чтобы пригреть себе местечко в Конгрессе. Едва ли Гейт хотел распространяться на эту тему, но министр пообещал ему свою должность, после отставки. Он сам сказал мне это, правда, не понимаю для чего. Думаю, что ты должен был быть в курсе событий, если даже я, простой начальник его охраны, знаю про это.

«Чтобы ты передал эти слова мне, Джим, вот для чего. Теперь и я осведомлен об этом. Он до последнего скрывал свои планы от меня. Во что он играет со мной?».

— Я слишком многого не знал о нем. — Сказал Джастин, и руки его опустились как сломанные крылья мельницы. — Эти улицы не станут выглядеть менее отвратительно только потому, что из них выкачали гной. Здесь иная причина…, но если он решил зайти ко мне с тыла и застать врасплох — ему это удалось. Черт, да это просто великолепный ход! Будь он неладен, сволочь.

«Алекс — гениальный полководец, неприступная крепость, охраняемая непоколебимыми силами: умом и смелостью, запечатанной в его мышцах — он никогда не капитулирует. Пока у него есть время и силы бороться — я должен прийти к нему на помощь. Я должен успеть».

— Причем здесь ты, Джей? — Непонимающе посмотрел на него Джим, явно ожидая скорого разъяснения. — Опять вляпался, засранец малолетний, ну что же ты творишь?.. Ты как-то связан с этими шайками?

— Связан по рукам и ногам, Джим. — Джастин нетерпеливо взмахнул твердой, будто выкованной из бронзы рукой, обрывая поток вопросов, на которые он не готов был сейчас отвечать, теряя драгоценные минуты. — Будь осторожен там. — Джим понял эту сухую и холодную учтивость, не оставляющую никаких надежд на дальнейший разговор. — Мне пора идти, да и тебе тоже…

— Джастин, чтобы ты не задумал, я знаю, что это все не стоит твой жизни — опомнись! Я вижу по твоим глазам, что близится что-то неладное… — Покачал головой взволнованный Джим, и к его многозначительному взгляду добавились слова, представляющие собой сгусток одних лишь правдивых переживаний за друга. — Ты ведь не совершишь непоправимой глупости? Ненависть и месть — худшие соратники, Джей. Свобода выбирать — привилегия тех, кто шагает по самому краю. Не рискуй, этот короткий проблеск свободы не стоит жизни — ни твоей, ни чужой.

— Раз я хожу по краю, значит, у меня есть два выбора, Джим, один из которых — подтолкнуть себя в бездну, ощутив свободное падение, перед тем, как свет померкнет для меня. Я так хочу и обрекаю себя на неизвестность. Я никогда не вернусь во мрак, из которого едва смог сбежать. Хватит уже бегать от неизбежности, лучше умереть свободным. — Легкий наклон головы и падающий на лицо Джастина утренний свет, вылавливает в морщинах глаз застоявшуюся влагу. Бледный рубец на носу и щеке очерчивает владения безграничной боли и отчаянья, черной незыблемой ненависти. — Любое резкое движение может привести к краху. Но я не буду стоять на месте, я готов рискнуть, Джим.