Две войны (СИ)

Ограбленный, страдающий, злой, Джастин не выдержал, когда отец заявился с пустыми карманами, однако вместо того чтобы лечь спать, как обычно бывало, Джеральд бессвязно, задыхающимся голосом ворчал, что-то о «синих» в городе, которые прибыли в составе новой армии, чем вызвал панику у Шерри и настоящую истерику у Женевьев. Пока Меган, единственная трезво мыслящая в этом маленьком мирке, успокаивала женщин, Джастин, обходивший неверными шагами комнату, вдруг остановился перед отцом и злобно спросил:

- Как долго это будет продолжаться? Посмотри, к чему привели твои бредни! Спился до такой степени, что янки мерещатся на каждом шагу. У тебя остались ещё деньги?

- Деньги? - Выпрямившись во весь свой высокий рост, прогремел старик, он был весь пропитан пылью и грязью, на ногах были холщовые повязки, и Джастин стиснул зубы от злости на отца, который пропил даже свои сапоги. - Ты живёшь в моем доме, и ещё смеешь требовать с меня деньги, мерзкий оборванец? Ты пропадал чёрт знает где, два года, прикрывая своё бегство войной и Правым Делом, но я-то знаю, что ты жалкий трус, отсиживался себе где-то в укромном уголке. Ты и с войны сбежал! Тебе нигде нет места, щенок.

- Что ты знаешь об этом? – Слова отца разнесли вдребезги его глубоко затаившуюся злость, и осколки её разлетелись по комнате громким криком. - Твоя клевета меня не трогает, но ты украл деньги у собственной дочери! Отдавай, немедленно, не то я вырву их у тебя силой, будь ты трижды проклят!

Несмотря на свои годы и неустойчивое состояние, Джеральд схватил сына за плечи и начал трясти его, рыча, что ни одна живая душа не имеет права повелевать им. Но тот, двинувшись с места, тоже схватил отца и грубо проревел ему в лицо:

- Отдавай сейчас же, иначе я тебя убью, клянусь!

- Джастин отпусти его! Хватит, остановитесь оба! – Закричала Шерри и, увидев, как руки Джеральда сжимают горло сына, ударила мужа по спине раскрытой ладонью.

Джеральд развернувшись, вскинул руку, отвесив жене звонкую пощёчину, с такой силой, что та упала бы, если бы за спиной не оказалась Меган, подхватившая мать под руки. Женевьев, схватила Хлою на руки и прижала голову девочки к груди, чтобы та не видела происходящего.

- Тварь. – Джастин, наперекор слепой стихии безумия, извернулся и отшвырнул от себя объятого горячкой отца, схватившись за горло, сдавленное спазмом, хрипло глотая воздух.

- Папа, подожди! – Меган кинулась за Джеральдом, который размашистым шагом пересёк комнату и вышел за дверь, оставив после себя звенящее напряжение в спёртом сухом воздухе.

Как только они остались одни, Джастин бросился к сидящей на кровати матери, и нежно отвёл её руку от лица, посмотрев на багровую отметину. На ее лице красовалась мерзкая тень мужской ладони, - эта метка оказалась конечным этапом многолетнего брака, основанного на взаимопонимании и любви, но сейчас от этих чувств не осталось ничего, кроме пятна на лице, свидетельствующего о реальности кошмара, который накрыл их семью презренным одеялом ненависти.

- Джастин, все в порядке. – Дрожащим голосом уверила его Шерри, охваченная холодным бешенством, которое порой находит на человека с чувствительным и тонким интеллектом, если тем овладевает душевное смятение, усиливающее собственное ощущение неуверенности. - Отправляйся, найди Меган, скажи, пусть не трогает его – хочет идти, пускай.

Джастин видел, мать была не уверена в том, что говорит, но это горестное смирение было подобно смерти, ведь чтобы не произнесли её уста, глаза говорили совершенно иное, более честное и откровенное:

«Найди его и верни».

*

- Он так и не вернулся. – Сказала Женевьев, когда они с Джастином занимались обустройством двора, спустя четыре дня после ухода Джеральда из дома.

- Я не вижу ничего удивительного. – Ответил Джастин, переведя дух и отложив топор. - Пора бы уже привыкнуть.

Пока солнечные дни позволяли жить без постоянной топки, Джастин колол дрова исключительно для того, чтобы придать дому более пристойный вид. Однажды он пришёл с доской на плече и, взяв топор, быстро и ловко заменил сгнившую ступень на крыльце, другой раз, так же незаметно, починил завалившуюся ограду вокруг огорода, поставил калитку, которую сам и сделал. А после, оценив проделанную работу, понял, что имеет способности и возможности сделать это место таким, в каком полагается жить его родным. Южные плантаторы строили красивые, каменные дома, по примеру европейских особняков и обосновывались на земле, которую надеялись передать своим потомкам, превратив в родовой удел. Именно земля была главной материальной ценностью и символом благополучия, южане проводили время в делах по управлению своим хозяйством, которые чередовались со зваными приёмами, охотой и балами. Но теперь, уже не бывало продолжительных праздников, весёлых поездок в лес, прогулок в роще, под руку с милой кузиной, приехавшей погостить из соседнего штата – была лишь земля и деревянная развалюха, носившая слишком громкое название - дом.

- Перестань, Джей. - Англичанка стояла на коленях среди овощей, вырывая из земли морковь и складывая ее в кучку на разложенной тряпице, снова возразив взволнованным голосом: - Я думаю, с ним что-то произошло в Остине.

- Ради Бога, да что могло с ним случиться? – Раздраженно заявил Джастин, занося топор над головой и обрушивая его на полено, которое разлетелось на две ровных части, сардонически добавил: - Знаешь, моему отцу по жизни всегда везло в двух вещах: картах и женщинах, так что вполне очевидно, где он сейчас.

Когда Джастин кинулся за Джеральдом, того уже и след простыл, а запыхавшаяся Меган, подбежала к брату и, повиснув на нем, со слезами в голосе сказала, что отец забрал повозку и уехал в город. В тот день, они все, так и не смогли уснуть до самого утра, сидя за столом, и даже маленькая Хлоя, спала не более двух часов, после чего, до самого рассвета, гремела деревянными ложками по спинке кровати и упрямо мурлыкала себе под нос, какую-то, только ей известную, песенку. Джастину казалось, что он свихнётся от этого шума, и желание вырвать племяннице руки было едва преодолимо, и лишь потому, что он просто не мог поднять затёкшее тело и пересечь комнату. Четыре дня, семья Калверли томилась в тягостном ожидании, но Джеральд, так и не вернулся и Джастин действительно догадывался, где он.

- Единственный дом для утех, который уцелел и продолжает работать это - «У Перси», ты думаешь, он действительно там? – Озадачено спросила Женевьев. – Тебе надо с ним поговорить.

- Мне плевать где он, чёрт возьми! Женевьев, ступай к Хлое, не мешайся. – Снова охваченный злостью, воскликнул Джастин, с оскорбительным высокомерием, вспомнив слова отца и почувствовав, тот же прилив агрессии, что и тем днем.

Тем не менее, у него достало силы не повторить свои доводы, в пользу того, что Джеральд спятил и спился, ведь он вполне сознавал, сколь неуместно и грубо выказывать здесь своё упрямство и горечь, учитывая, как расстроены его близкие, упрямо не желающие замечать очевидное.

Женевьев не рассердилась; напротив, она улыбалась своей пленительной улыбкой, которая сковывала Джастина больше, чем её обычное глухое раздражение и хладнокровие.

- Джастин, не смей отворачиваться от меня. - Покачала головой она. - Я говорю вполне серьёзно, твой отец пропал. Шерри мучает головная боль, она не может подняться с кровати и все из-за переживаний, так что немедленно прекрати ехидничать и отправляйся за ним в город.

- В этом нет необходимости. – Джастин отшвырнул дрова и смел в угол опилки, которые он собирал, чтобы выстелить пол, перед тем, как положить на него новые доски. – Как только у него закончатся деньги на выпивку, поверь мне, он притащится сюда. Кто будет его терпеть без звонкой монеты?..

- Хватит уже! – Прервала его гневную тираду Женевьев, услышав эти слова, она явно испугалась выражения беспощадной ненависти, промелькнувшего на его лице и, подойдя ближе, кротко сказала: - Это же твой отец…

- …и редкая тварь! – Джастин больше не хотел любезничать, ведь он - потный, грязный, колющий дрова, мужлан, с изуродованным лицом и покалеченной душой, уже не мог называться джентльменом, а эта худая, измученная девушка, с обгоревшим носом и щеками, обсыпанная веснушками, едва ли могла бы сойти за леди.