Орехово-алый мотылёк (СИ)

— Господи! Ты кто такой вообще? — спросил в явном удивлении принц-ворон, сузив глаза. — И что ты делаешь в таком Богом забытом месте?

— Я Чесио, — мальчик попытался улыбнуться. — Но это ведь тебе всё равно ни о чём не скажет. Меня привёл сюда вот этот лист… — он достал из кармана поочерёдно шишки, цветы, какую-то сухую мелочь и только потом — листик. — Я загадал не так давно, чтобы Лесной дух указал мне, где находится человек, похожий на меня, чтобы я мог кидаться с ним и в него виноградинами, воровать апельсины и сбегать к озеру. А то у нас в деревне почти все мои знакомые — такие зануды и скучные, что я совсем уже потерял надежду… Знаешь, у меня есть друг, Карло, но ты бы видел его — ради своей одежды он ни за что бы…

— Боже, как ты много болтаешь! — перебил его незнакомец и отбросил палку в сторону. — Причём тут этот лист?

— Ну, его самое красное пятно — это место, где я встречу такого друга. А он сам — карта нашей деревни. Так я вышел за её пределы и пустился куда глаза глядят.

— И что же вышло? — парнишка скрестил руки на груди, а его взгляд стал пристальнее. Чесио решился сделать пару шажков и с радостью обнаружил, что принц-ворон не был против, а также мелко шагнул вперёд.

— Ну, сначала я не нашёл никого и подумал, что только сам лес может быть мне другом. А потом вышел сюда, чтобы смыть грязь с одежды, и увидел… тебя. Не веришь? — увидав сжатые губы того, Чесио хмыкнул и таки решился подойти к нему совсем близко. Вблизи он не казался страшным, только слишком серьёзным, но Чесио радовало то, что он так быстро понял его. Вообще, столько раз мать ему говорила, что он болтает слишком много и не по делу, а знакомиться с ним — сущее мучение, потому что только чёрт мог разобрать, что он нёс. Но Чесио всегда говорил то, что, по его мнению, лучше всего подходило для знакомства. И сухие, совсем бессмысленные вопросы о месте жительства и возрасте с именем его совсем не устраивали и ничего ему не говорили.

— Ну… смутно верится, честно говоря. Это что, какая-то магия?

— Нет! Вообще нет! Просто есть некий дух, и он всем помогает. Ты не знал? И вот он мне помог, оказывается. Смотри, вот этот лист, — Чесио протянул его незнакомцу, и тот осторожно взял его. На секунду их пальцы соприкоснулись, и мальчик ощутил, как кожа на его руке подёрнулась лёгкими пупырышками от холодных пальцев принца-ворона. Несколько моментов тот смотрел на лист, серьёзно думая, а затем отдал его обратно.

— Как ты это понимаешь? жуть какая-то… То есть, ты не заблудился, ты не похож на лешего и на вора, потому что слишком красив и юн, хоть и неопрятен, и, значит, совершенно не опасен, — словно рассуждая вслух, проговорил незнакомец, смотря то ли на него, то ли сквозь него.

— Ну да, — Чесио решил улыбнуться и стал вертеть в руках лист, думая, что принц-ворон всё же, получается, и есть конечная цель, к которой его вывел лес? Внутри него бурлила примерно такой же силы речка, как и рядом, только из эмоций и странных чувств; для него это было странное течение, и поэтому от переизбытка он отказался молчать.

— А знаешь, ты в принципе похож на меня… Ты такой же бесстрашный, раз зашёл в такую глубь леса. Я не знаю, как тебя зовут, но буквально минуту назад, когда прятался в кустах, придумал тебе кличку: принц-ворон, как тебе? — Чесио заглянул ему в глаза и увидел полное изумление.

— Почему такая? — задумчиво выдал незнакомец.

— Ты похож на принца из одной сказки, он тоже был с тёмными волосами, ужасно горделивый, и мне показалось, что ты такой же, ну, по крайней мере, когда я видел тебя из кустов и ты резко повернулся на звук… что только не придёт в голову… — Чесио тараторил и не сводил взгляда с, оказывается, таких же оливково-коричневых глаз собеседника, как и у него. — Я не помню ни названия, ни сюжета, если хочешь, спрошу у мамы. Но в конце его превращают в ворона в отместку за его горделивость и ещё за что-то, не помню… Ну, ты не думай, что ты точно такой, как он, просто первая мысль. А то совсем не знаю, как тебя звать…

— Джованни, — коротко выдал он и кивнул, изобразив на лице почти взрослую ухмылку. — Но кто-то иногда коротко называет просто Джонни. И горделивость — может, вполне и моё качество. Да и быть вороном — откуда тебе знать, хорошо это или плохо? Может быть, тому принцу это было в радость. — Чесио охнул: он и не задумывался о таком.

— Ты прав. Всякое может быть. Что ты тут делал? — Чесио подошёл к кромке реки и заглянул в неё, увидав своё растрёпанное, полное цветов и веток отображение в воде, и стал отряхиваться, осыпая неровную гладь мелкими лепестками, однако василёк оставил. Джованни присел рядом на камень и положил сумку рядом с собой.

— Я собирал ягоды. Меня послала мать набрать немного черники, я увлёкся и зашёл слишком далеко. Потом черника перестала вмещаться только в сумку, теперь она и у меня в животе. И вот пытался умыться…

— Черника — вкусная ягода. Нам редко разрешают её есть почему-то… Ты не до конца стёр, — Чесио набрал в ладонь воды и аккуратно коснулся его щеки своими пальцами, чтобы стереть. Джованни не противился, только смотрел куда-то на реку и отчего-то позволял, забыв про горделивость. «Или не принц-ворон? Да он таким только представлялся!». Когда дело было сделано, Чесио присел рядом и вновь достал из кармана листик.

— Твоя деревня далеко? — спросил Джованни.

— Я точно не знаю. Я просто шёл, куда глаза глядят.

— И ты не заблудился? Я вот по одной тропинке шёл, чуть не потерялся. — Чесио казалось, что Джованни начинал заботиться о нём. Уж совсем он не был страшным, только голос грубый и взгляд недобрый.

— О, нет! — мальчик распластался на холодном камне и поглядел вверх, где среди крон виднелось бирюзовое с прожилками белого небо. — Я здесь чувствую себя, как дома. Даже лучше, чем в деревне…

— Почему у тебя в карманах полно всякой чепухи, а в волосах нет разе что шишек? — Джованни критически оглядывал его, а потом запустил руку в его мягкие волосы, и Чесио почувствовал, будто само небо проникло в его мысли с этой рукой. Джованни отбрасывал цветочки и листья и какую-то другую шелуху (и спасибо вереску, что лепестки остались ещё на рубашке, на штанах), а Чесио думал, что, без сомнений, он уже нашёл того друга, которого загадывал. Он сильно и жутко отличался от представлений, но был непреодолимо хорош; они были похожи, хоть Чесио и знал его две минуты от силы, но свято был уверен в этом, но похожи как-то по-другому, как похожи разве что две бесконечности: небо и земля. Мальчишка смотрел на небо, слышал недовольное бормотание Джованни и понимал, что Лесной дух был существом не без хитрости, зато с фантазией.

Чесио резко приподнялся на локтях, и Джованни удивлённо отдёрнул руку, будто побоялся, что что-то сделал не так. Мальчик улыбнулся ему и заговорил:

— Но зачем тогда вообще гулять по лесу, если нельзя забить карманы всякими чудесными штуками? — Джованни явно не разделил его восторга, только задумчиво ухмыльнулся. — Ты любишь лазать по деревьям? — вдруг Чесио понизил голос, словно говорил вслух серьёзную тайну.

— Да, отчего же не любить? Мне кажется, это должен любить каждый мальчишка… — он был искренне удивлён и даже рассмеялся от этого вопроса; Чесио вздрогнул: он и не думал, что этот парень умел смеяться. А смеялся он звонко, отчаянно и печально. Может, так смеются только вороны, которые всё же не хотели превращаться из принцев в птиц?

— Ну, каждый не каждый… Вот я уже говорил про Карло — своего друга — это ведь сущая девчонка, получается! Я пытался вчера ночью подумать, кто ещё из моего окружения мог бы так же, как я, любить лазить по деревьям, но в голову приходили разве что какие-то задиры и драчуны, которые любили хоть падать с этих деревьев, но были такие противные… А когда я погулял здесь, то ведь вообще отчаялся, знаешь. — Чесио привстал и направился к воде, набрал в ладонь воды и стал оттирать пыльные и грязные следы со штанин, с рубашки. — Никого, только птицы где-то наверху кричат, а вниз, правда, не спускаются, и под огромным корнем дерева мне из него кто-то недобро ответил, говоря уходить…