Орехово-алый мотылёк (СИ)

Чесио хотел было приступить к обеду, как вдруг вспомнил: а как же они будут изучать мир? Он сейчас полон людей или гиан? Кармэла ответила, что больше всего людей, конечно же, гиан в мире около пяти процентов от всего населения, то есть очень и очень мало. Ещё в первой половине девятнадцатого века гианы разбрелись кто куда. И жили далеко не в лесах, а среди людей, не выдавая себя ничем. У Чесио волосы встали дыбом от этих слов: что значит среди людей? Разве гианы не опасны для них?.. Мать горько улыбнулась и сказала, что примерно после тридцати или сорока лет его сна было придумано сначала зелье от этого инстинкта, пусть не совершенное и начинённое всякими побочными эффектами, а затем и таблетки, но таблетки появились буквально недавно. Купить их можно было пока только в специальной аптеке в Риме во второй половине всех месяцев без исключения — тогда там работала гиана. У Кармэлы стеклянных тёмно-жёлтых баночек с этими таблетками было много, хватит и Чесио. «На остальные особенности гианы это никак не влияет», — заключила она и улыбнулась.

Чесио был жутко разочарован, тихонько рассмеялся и выпил залпом стакан воды — в горле стало сухо и отвратительно. Он устал упрекать себя, но знал точно: его сон был совсем некстати. Вот вообще. Опять этот наглый Лесной дух распорядился его телом, как бездушной собственностью. Потому что вот эта маленькая круглая белая штучка могла так спасти его положение, зато теперь казалась надсмехающимся над ним существом, передающим привет от духа. Да даже зелье, пусть и с самым тошнотворным кислым вкусом — Чесио бы залпом его выпил, сдержал рвотный позыв, добежал до деревни и сказал бы Джованни обо всём, а потом хоть умер на месте — и такой побочный эффект можно был уже простить. Уж на это бы ему хватило смелости. Он точно знал.

А теперь оставалось лишь горько, убийственно вздохнуть от усталости своего бесполезного и нелепого существования. Джованни сам всё понял, пусть и превратно, может быть, даже простил ему смерть брата, но наверняка выдохнул спокойно, когда осознал: Чесио никогда не придёт к нему.

От этих мыслей надо было отвлекаться, иначе он добровольно и почти сам окунался в свою душевную бездну, оглушаясь и становясь прозрачным. Поэтому он начал расспрашивать мать о Мирэлле, об её нынешней работе, о своих старых друзьях, о новых распорядках, о городе, рассматривал карту Италии, увидел их прошлую деревеньку в лесу рядом с озером; впрочем, там уже ничего не осталось, даже домики обветшали и развалились. Они с матерью проговорили до самого вечера, и у Чесио голова шла кругом от информации, но ему нравилось мнимо заполнять внутреннюю пустоту хотя бы этим.

Кармэла нынче работала швеёй — ничем не отличалась её новая работа от старой, которую застал Чесио ещё до сна, а Мирэлла, безусловно, подалась в манекенщицы — недолго пришлось объяснять, кто они такие и почему именно гиан среди них было подавляющее число. Кармэла и сама подумывала о такой работе, но нужно было завершить со старой. Их знакомые и родные жили недалеко в соседних городах, кроме Мирэллы — та жила в Венеции, где и полагалось жить всем манекенщицам с их временными любовниками: тётя Фелиса — в Пьяченце, Карло — в Генуе, дочка Мирэллы, прекрасная Инес, которая уже давным-давно выросла, расположилась в Лидо-ди-Йезоло, рядом с Венецией, и работала в каком-то дорогом отеле на административной стойке. Одного Луиджи забросило чёрт знает куда: на другой континент, в Америку. Кармэла показала, где это. Однако это было настолько в характере Луиджи, что Чесио не был бы удивлён, если б тот оказался вообще не на этой планете — да, мать кратко его ввела в курс дел насчёт вселенной. Хотя, в основном, гианы разбрелись по всему миру, не только по Италии. А внешний мир, на самом деле, был и правда восхитительный.

Вечером Кармэла написала письмо Мирэлле и пошла на почту отправлять его — захотела обрадовать дочь и пригласить её посидеть вместе наконец-то целой семьёй. Придя назад, она принялась рассказывать, что, на самом-то деле, Чесио пропустил слишком многое: у дочери Мирэллы уже давно появились свои дочери, а у тех — свои и так далее… Некоторые из них не слышали о нём, но, наверное, уже и не нужно было. А рождение новых гиан с помощью людей нынче было строго воспрещено — убивать можно было лишь самых ужаснейших преступников среди них, да и то — по предварительной договорённости. В некоторых тюрьмах крупных городов работали гианы и без проблем предоставляли допуск своих же к особо опасным преступникам, а затем обделывали дело так, будто это было самоубийство. Хотя сами гианы всё же считали, что их и так слишком много, поэтому их число сейчас быстро не увеличивалось.

А так гианы спокойно привыкли жить среди людей, привыкли к их смертности, уродству, старости, необузданным чувствам и иногда умело подыгрывали. Правда, ни одна гиана так и не женилась и не вышла замуж — в любви они ничего не мыслили, понимали только её физическую сторону и никак не могли позволить кому-то сковать себя по рукам и ногам тем, что для них было загадкой. Поэтому они обзавелись золотым правилом: ноль привязанностей, ноль добродушия, больше лживости, больше вранья, больше случайных временных связей, но меньше внимания к своей персоне. Так, потихоньку, и появился немой человеческий вопрос: почему большинство красивых людей так холодны изнутри? Гианы сами не хотели вести себя так, но иначе могли бы попасть в крайне ужасную ситуацию и стать объектом опытов, в которые люди не жалели вкладывать жестокость. Хотя если гиана знала, что человек не привяжется за ней, как лишний хвост, или это случайный прохожий, то она была совершенно добра и очень даже заботлива.

Вот что ожидало в недалёком будущем Чесио: частые переезды, смены паспортов — эта бумажка нынче говорила тебе, кто ты есть, смена работы, но главное — смена личности. Тут бы не потеряться, кем ты являешься на самом деле. Гиана могла жить на одном месте не больше тридцати или тридцати пяти лет — потом ей надо было срочно уезжать в другой город, а желательно, в другую страну. Но если в пределах одной страны, то обязательно на север, если до того она жила на юге, и наоборот. Паспорт менять надо было незаконно и платно, но в современном мире была налажена целая система таких махинаций, поэтому просто знай места, приходи туда, давай денег и получай бумажку с каким-то именем. Кармэла сказала, что сейчас она, честно говоря, и не Кармэла вовсе, а некая Адриана Сарто, и Чесио может взять своё настоящее имя не чаще раза в половину столетия. Потом объясняла, что такое фамилия, а затем, наконец, начала обрисовывать ему будущие планы.

— Ты точно не останешься без образования. Как только ты попривыкнешь к городу, к новой жизни, сразу же отправишься в школу, правда, совсем другую, не ту, которую ты себе представляешь. Там тебя будут обучать более серьёзным вещам. Но не бойся, ты ни в коем случае не попадёшь к малышам, хотя тебе и нужно начинать прямо с первого класса. Есть специальные курсы при школах, немного ускоренные программы, но тебе подойдёт. Они сделаны специально для людей, которые якобы не смогли окончить школу в нужное время по каким-то своим причинам. И решили сейчас нагнать. Не удивляйся, там будут люди и старше тебя, и чуть младше. Ты выглядишь моложе двадцати пяти, на самом деле. А потом, после окончания, ты получишь нужную бумажку и дальше можешь становиться тем, кем захочешь. Посмотри, к чему тяготеет твоя душа. И смело осваивай это дело, — говорила Кармэла и приятно улыбалась. — А после того, как закончится твой срок с этим именем, ты переедешь в другой город, предварительно, конечно, сделав себе новый паспорт и купив аттестат какой-нибудь средненькой школы — чтобы не было подозрительно. Не удивляйся так, всё сейчас можно купить! Надо просто знать места… Но именно на сегодня мы не купим тебе аттестат, потому что тебе важно освоить какие-то азы и понять структуру мира, научиться грамоте и математике, физике и химии. Страшно пока звучит, да? Но вскоре ты всё поймёшь. С любым аттестатом и сданными экзаменами ты сможешь научиться чему захочешь в любом университете — это следующая ступень образования, правда, по желанию. И дальше работать. Да даже на учёбе можно где-нибудь подрабатывать, я тебе в первое время помогу с этим, а потом будешь сам.