Капелла №6 (СИ)

Тут же на стене, почти во всю её высоту, висело огромное пано, заключённое в белый, не слишком ажурный молдинг; внутри не было ничего примечательного, просто другие, более рыжеватые и напоминающие брызги обои. Посредине находился белый стол, вокруг — диван и кресла, как будто вынесенные из дворцов какого-нибудь Людовика XIV. Чуть далее, рядом со вторым окном, находился стол и стул попроще, а также самые обычные шкафы. То было рабочим местом, около которого теперь сновал Кристиан.

— Ну? Долго ты там?

— Подождите ещё чуть-чуть… я думал, вам здесь нравится: вы так всё осматривали с интересом… — Джон тут же нахмурился и перевёл взгляд на адвоката.

— Мне просто заняться нечем, пока ты копаешься, — Форстер, обернувшись к нему, улыбнулся, а Джон стрельнул в него недовольным взглядом.

— Ещё минуточку… вы же хотите скорее закончить дело? Тогда не торопите меня… — Константин аккуратно уселся в ближайшее кресло и стал ждать. Почему-то при словах «скорее закончить дело» он совсем неожиданно задумался; вот действительно: он сильно желает поскорее покончить со всем этим, а что будет дальше?.. Дальше-то ведь всё возвратится на круги своя; раньше это казалось спасением, теперь — какой-то зияющей, неприятной, но неизбежной пропастью. Дальше ведь жизнь должна стать обычной… и в ней точно не будет места как этим страшным потрясениям, так и… адвокату. Но разве что-либо было в его силах? Теперь хотелось плыть только по течению, ни пытаясь ускорить его, ни повернуть вспять. Но почему при этом какая-то горькая субстанция так и сквозила туда-сюда через его сердце?..

Нет, такого просто не могло быть.

— Всё! Мы можем идти! — радостный возглас Криса сумел предотвратить странный поток мыслей Джона, который для него мог обернуться чем-нибудь нехорошим. Константин даже с облегчением выдохнул.

***

Кафе La Periscope находилось в двух кварталах от отеля Джона, на той же улице Деланден; однако они решили пойти через Шарлемань, свернуть на Сюше, оттуда налево, на улицу Смит, которая плавно на повороте превратилась в улицу Дюга Монбель. Там, на левой стороне, почти перед въездом под мост, над которым с грохотом проносились поезда, и расположилось небольшое двухэтажное, слегка обшарпанное здание с красной вывеской и чёрным названием на ней, необычными жёлтыми плакатами со звёздами, расклеенными по бокам, и открытыми настежь окнами, из которых просачивался дым. Перед зданием стояла деревянная огороженная площадка — для выступлений, видимо.

Они перешли дорогу; Крис дёрнул тёмную тяжёлую дверь на себя и слегка придержал. В нос мгновенно ударил типичный запах таких заведений: запах табака, спиртного и сладкого. Внутри, несмотря на дневной, пускай и тусклый свет и распахнутые окна, было сумрачно; под потолком висело сизое облака табачного дыма, а вокруг, как только они вошли, их стал обволакивать странный французский говор и смех. Посетителей было немного, но достаточно для буднего утра, когда, казалось, весь мир затихал в офисах. Что было по углам, нельзя было точно разобрать; Кристиан уверенно направился в диагональ направо. Они прошли рядом с винтовой лестницей — она вела на второй этаж, видимо, отведённый под вип-зону.

Только сейчас Джон пригляделся и увидел одну особенность: во всех предметах интерьера здесь так или иначе появлялся алый цвет — то диван, то кружка, то скатерть, то салфетки, то (местами) обои. И в каждом уголке красное было что-то своё, отличное от других мест в кафе. В конце зала виднелась маленькая сцена для выступлений; сейчас там печально мигал один прожектор, видимо, не отключенный.

— Присаживайтесь, Джон, — Форстер уже давно сидел на кожаном диване; Константин обошёл стол и сел на противоположный диван. Бра горела где-то вдалеке от них, да так тускло, что он мог только кое-как разглядеть адвоката впереди. Кристиан не спешил с обсуждением дела, а стал дожидаться официанта; через пять минут тот соизволил подойти. Бывший водитель заказал бокал вина, Джон — кружку пива. Они оба чувствовали, что нуждались в чём-нибудь покрепче — после сегодняшнего утра даже Константин видел свою бледность лица и слегка, но всё-таки дрожащие руки. Про парнишку впереди даже говорить нечего: он только храбрился для вида, а сам едва стоял на хлипко держащих ногах.

Только когда заказ был принесён, Форстер начал:

— Знаете, вы можете говорить и думать, что я не совсем понимаю людей, но, как мне кажется, вы хотите скорейшего окончания дела намного больше, чем все мои прошлые клиенты, вместе взятые, — всё это он проговорил так неожиданно и даже сурово, что Джону стало немножко не по себе. — А потому… позавчера, когда мы обсуждали наши дальнейшие действия, я решил, что не буду откладывать сбор документов и составление иска на следующие дни. Это было нелегко, но за день я управился, а во второй половине вчерашнего дня я уже подавал это в суд малой инстанции. Теперь, Джон, остаётся только ждать. Конечно, по-хорошему (только сейчас не пугайтесь) суд может рассматривать дело месяц, а то и больше, вплоть до двух, но, как я думаю, мы уже войдём в зал суда максимум через пять дней.

— И откуда это такая уверенность? — Джону крупно не верилось.

— Ну, Джон, вам со мной в таких делах лучше не спорить. Я-то не в первый раз обращаюсь туда и делаю так, чтобы для моих клиентов процесс шёл быстрее. Правда, в таком ускоренном случае, как наш, придётся попотеть на самом заседании, так как обычно так быстро принимают дела, которые проглядывают мельком. Однако это уже не так важно… Главное — будьте спокойны, всё ваше дело оформлено достойным образом.

— И какова же вероятность того, что мы выиграем? — Форстер сложил руки на груди и прикрыл глаза, покачав головой.

— Всё зависит и от вас, и от меня. Нужно верить в хороший исход всегда.

— Ну да, ну да, — с недоверием ответил Джон, хотя почему-то об этой стороне своего дела теперь не волновался: он, конечно, не признавая, полностью доверял Кристиану. Но как бы то ни звучало хорошо и радужно, об этом, увы, не знали ни Крис, ни Джон…

После этого они замолкли и отпивали каждый свой напиток; спустя две минуты Константин ответил будто себе «ладно, это хорошо», а потом наступила совершеннейшая тишина.

Но, зная Криса, такая тишина долго продлиться не могла; не прошло и пяти минут, как из парнишки слова полились, как из рога изобилия. Началось всё с пытливого взгляда, которым он одаривал Джона и который был виден даже в сумраке; потом парень слегка выпрямился и даже наклонился вперёд, будто собираясь что-то шепнуть собеседнику. В конце концов раздался тихий, едва удерживающий весь порыв его любопытства вопрос:

— Почему вы не выстрелили сразу… тогда? — у Джона на этот опасный вопрос уже был готов ответ.

— Того требовала ситуация.

— А что была за ситуация?

— Разные ситуации подразумевают разную технику действий. Тогда был сложный случай.

— А что за техники?

— Слушай, может, тебе вообще рассказать обо всех тонкостях моей профессии? — наконец не выдержал Джон; недовольство этим любопытным мальчишкой в нём всё возрастало. Тот слегка охладил свой пыл и несколько задумчиво произнёс:

— Мне же просто интересно… узнать это нечто новое.

— Если хочешь узнавать новое, иди получай второе высшее, а это тебя не касается, — отрезал Джон, несколькими глотками осушив кружку.

— Но оно же меня касается… коснулось, Джон. И это выглядело очень странным, когда вы так долго не стреляли. Мне казалось, ещё немного, и я сойду с ума от боли. Это же так просто… оно у меня в голове никак не укладывается. Но всё же иногда мне кажется, что я знаю причину, по которой вы не могли выстрелить… — Крис тепло улыбнулся; улыбка эта заставила весь цинизм Константина собраться в один большой непроницаемый ком и ответить:

— Тебе только кажется, глупенький. Ты не знаешь и сотой части того, что знаю я. Так что не советую тебе умничать…

— И всё-таки вы не выстрелили, потому что боялись, что я могу погибнуть. Ведь так? — как ни крути, а этот парнишка обладал проницательным умом.