Капелла №6 (СИ)

— Они ведь, наверно, красивые и добрые… Я прав? — потом, подумав, рассмеялся. — Ох, что же я говорю глупости? Вы не обращайте внимания, просто голова кругом от всего увиденного сегодня…

— Они не всегда красивые и не всегда добрые. Но… ты же верующий; как ты мог не верить в ангелов? — Крис усмехнулся и прикрыл глаза.

— Там совсем другого рода ангелы. Они совсем книжные и, наверное, отличаются от настоящих так же, как от своих прообразов отличаются и дьявольские отродья. То, что я читал, и то, что я видел и чувствовал — две разные вещи. Настолько разные, что, кажется, ещё чуть-чуть и мои прежние представления о мире рухнут, — он вновь открыл глаза и посмотрел на Джона. — Но вам-то это всё давно и прекрасно известно, ведь так?

Константин не ответил, негромко хмыкнул и отвернулся: дождь всё продолжал с той же силой, не намереваясь утихать и превращая всё вокруг в одно серое унылое свечение.

— Ты бы лучше держался ото всего этого подальше и делал свою работу. В том мире, в котором верчусь я, нет места таким любознательным носам, как ты. Они попросту гибнут. Так что держись-ка подальше… — сзади послышался лёгкий смешок — Господи, тот самый болезненный для Джона признак того, что бывший водитель всё вышесказанное ловко обратил в шутку. Именно этого Константин и недолюбливал, и обожал.

— Вы думаете, что это называется грубостью, а на самом деле это — забота.

— И что же с того? — начиная сердиться, спросил Джон и теперь полностью развернулся к парнишке: ему начинала жутко не нравится эта интонация и эти слова, за которыми скрывалось всё такое, чего он не любил. Кристиан промолчал, и это на удивление ещё больше раздражило Джона. Потому что снова и опять больно било его не то чтобы дорогим, но всё же значимым прошлым по его скудному настоящему. А он от такого уже, и правда, устал.

Кристиан ничего не отвечал, наконец сел полностью и усмехнулся.

— Раз уж мы собрались с вами, то можно и обсудить наше дело, хотя и со вчерашнего дня прошло не так много времени. Однако я над кое-чем поработал…

— И над чем же? — несколько равнодушно спрашивал Джон, скрестив руки на груди. Форстер лениво потянулся, зевнул и нехотя поднялся с кровати; на секунду пошатнувшись, он всё же устоял и только потом перевёл взгляд на собеседника. Только тогда Джон припомнил сегодняшнее и подумал, что парню было бы лучше всего хотя бы дойти до своего дома и отдыхать весь следующий день. Видимо, это как-то слишком ярко показалось на его лице, потому Кристиан, мягко усмехнувшись, добавил:

— Нет-нет, не переживайте. Мне сейчас поможет скорее не продолжительный отдых, а стаканчик чего-нибудь крепкого… В конце концов, в случившемся нет ничего серьёзного — я же жив. Только бы в голове всё улеглось да ужасная боль прошла… а так всё в порядке.

— Можешь не геройствовать, Крис, — почти прервал его Джон, глянув серьёзно, даже сурово. — Всё-таки ты не каждый день сталкивался с тем, о чём даже и помышлять не мог, не было у тебя таких страшных ощущений. Даже не думай отнекиваться! — тут же добавил, увидев приоткрывшийся рот адвоката и его явное желание шутливо опровергнуть. — Можешь обманывать себя, но не меня. Я-то знаю, каково это… Так что если ты чувствуешь, что устал, я могу проводить тебя до дома.

Форстер, видно было, хотел до последнего сказать что-то о том, что с ним якобы всё в порядке, ну, или нечто в этом духе, но, кажется, его слух зацепился за какое-то словечко; он позабыл о том, что хотел сказать, и теперь смотрел на Джона тем восхищённо-удивлённым взглядом, каким всегда в прошлой жизни смотрел на него после сложного задания, приоткрыв рот и слегка улыбаясь, даже усмехаясь. Константину даже стало неприятно: и что того так удивило в его словах? Он даже стал задумываться, не ляпнул ли чего лишнего…

— Господи! — Кристиан рассмеялся каким-то нервозным смехом, хлопнул себя по лбу и прикрыл глаза. — Если бы мне при первой встрече с вами сказали, что вы можете так о ком-то, совсем постороннем, заботиться, я бы рассмеялся, как смеюсь сейчас. Но ведь это правда! — он убрал руку со лба и теперь с толикой серьёзности глянул на него. — Вы безумно интересный человек, это я не устану повторять.

Джону в тот момент стало почему-то неописуемо страшно, хотя он слышал фразу о «безумно интересном человеке» столько, что это уже перестало казаться чем-то странным; ему стало слегка не по себе от того, как именно бывший водитель произнёс эту фразу — любопытство в этом человеке было почти всегда безумно и неудержимо, доходило до крайностей. И Джон ох как не хотел, чтобы слова превратились в новую цель: исследовать тайный объект. А если учесть специфику работы, в которой ты просто обязан обладать дурным качеством совать нос в чужие дела!.. Константин впервые задумался об этом, и холодок пробежался по его спине, между лопаток, заставив едва заметно вздрогнуть. Тогда он ощутил, что зря позволил себе слишком явно и, к тому же, вслух заботиться о пареньке. Внутренние то ли упрямство и твердолобость, то ли инстинкт самосохранения вновь заговорили в нём, как и прежде.

— Тебе ещё не надоело говорить одно и то же? — выдержав паузу, он договорил: — Ну, если думаешь, что всё окей, давай поговорим о деле. Что же ты смог узнать? — Джон принял свою типичную позу, сложив руки на груди. Кристиан хмыкнул с загадочной улыбкой и ответил:

— Да, мне удалось немного продвинуться, но… знаете, я не собираюсь рассказывать вам всё сейчас. Тогда мы отойдём от нашей традиции.

— От какой ещё традиции? — Константин в недоумении приподнял бровь. Не хватало им ещё, кроме общего дела и теперь общей тайны о существовании мистических сил, иметь что-то ещё в этой папке под названием «Джона и Кристиана».

— Вы совсем не заметили… так и знал, — он мелко улыбнулся. — Помните, обсуждения дела всегда происходили в какой-нибудь кафешке. Я даже названия их помню. Это всё на улице Шарлемань. Теперь же, я думаю, нам пора двигаться дальше. Устроим экскурс по местным кафе! Только мне нужно будет зайти домой, взять кое-что… Вы согласны? Я даже знаю, куда мы пойдём сегодня!

— И куда же? — Джон перестал замечать того, как поддавался какому-то едва уловимому, но такому сильному обаянию парня, что даже позабыл присовокупить к своим словечкам какую-нибудь циничную гадость.

— В кафе La Periscope, — название Кристиан произнёс с таким французским акцентом, что не оставалось и сомнений, что он знает его. — Там сейчас не сказать, что пусто, но явно не так, как вечером. Поэтому мы можем сходить туда. К тому же, там почти всегда играют незатейливые мелодии. Иногда туда приезжают именитые музыканты и певцы. Но даже так… оно уютное, несмотря на мрачность обстановки. Там есть такие удобные красные кресла! Вы сразу же подумаете, будто в каком замке сидите! — говорил он с воодушевлением и подходил к двери. Джон пошёл туда же, взял по пути кошелёк, ключ и зонт, и вскоре они вышли. Кристиан ещё что-то восторженно рассказывал, Константин одним ухом слушал его; он явно не хотел, чтобы они имели что-то общее с этим парнем, хотя бы традицию. Но нельзя было утверждать, что ему происходящее было неприятно; даже появился какой-то интерес. К тому же, они уже побывали в двух разных кафе — тогда какой смысл оспаривать существующее положение дел? Да и пускай его адвокат веселится — это всяко лучше, чем если бы он начал со скуки раскапывать всё тайное в Джоне.

Они вышли на гремящую ливнем и шумящую лужами улицу; всё вокруг было в дождливом белёсом мареве, даже дома на другой стороне улицы не было видно. Тут только Крис заткнулся и вспомнил об отсутствующем зонте; Джон насмешливо на него смотрел, раскрывая свой.

— Надеюсь, ты подумал о том, что со вчерашнего дня обещали ливень, и взял зонт.

— Э… Джон… — начал было Форстер с оправданием, будто и правда был в чём-то виноват, но Джон махнул рукой, раскрыл свой зонт и просто пошёл вперёд; адвокат, видимо, догадался, что над ним просто немножко издеваются, и лишь покорно последовал за ним рядом. Они направились в сторону улицы Биша, к мосту, за которым был дом Криса.