Капелла №6 (СИ)

Крис теперь был силён, его вторая рука занеслась над другим ударом — Джон теперь с натугой удерживал два кулака, направленные на него. В этот почти секундный момент он успел разглядеть его лицо, чуть подробнее увидеть глаза: нет, сам Крис точно не хотел такого, но его тело будто не слушалось его, будучи управляемо другой силой… демоном. Спутать было нельзя.

Джон, кряхтя, поднапрягся и сбросил парнишку с себя, потом принялся скоро отползать и шарить рукой по карманам… но за пистолетом ли? Крис, распластавшись на полу, тяжело дышал — кажется, ему было плохо, сознание пыталось бороться с присутствием второго управляющего. Константин как никто другой знал, каково это впервые: отвратительно понимать, что ты чьята пешка, а если к тому же тебя заставляли делать того, чего ты не хотел… Джон вскочил на ноги и сплюнул — избави господь Бог от такого людей! Правда, если бы это было делом всевышнего… Он усмехнулся: в итоге горбатились обычные смертные. Ну, ладно — не совсем обычные…

Крис вскрикнул, забился в судорогах, схватился руками за голову и наконец сжался в такой небольшой подрагивающий комочек, что Джону стало тошнотворно жаль его. Рука сама нашла пистолет и сняла его с предохранителя; дуло отыскало свою цель. Но пальцы дрогнули; в сознание гибко закралась тревожная глупая мысль. Константин даже не поверил и встряхнул головой; он вдруг вспомнил, наводя пистолет, пускай и такой спасительный для корчившегося адвоката на полу, что один исцеляющий выстрел равен… всё-таки равен «мини-смерти». Тогда становится больно и мучительно, кажется, что душа уже куда-то падает, выходит из тела, а само оно будто натыкается на сотни иголок, хотя, по идее, ты не должен их чувствовать; потом — ещё хуже, демон начинает вылезать из тебя, но нехотя, так медленно, отдираясь от твоей души, как присохшая болячка от кожи. А потом, когда демон наконец отпускает, тело слабеет, может стать плохо, тошно и отвратительно. Но это — не самое страшное; самый невыносимый — первый момент. Душа замирает, тело на секунду останавливает жизнь; ужасный метод, но лучше и действеннее не придумали.

Джон замер, держа пистолет перед собой; Крис перевернулся на спину и дико выл от боли, стараясь сопротивляться. Нет точной гарантии, что жертва после выстрела выживет или придёт в себя — на опыте у Константина были и подобные моменты, правда, слишком редко, но для него было достаточно и одного раза, чтобы сейчас засомневаться. Был другой вариант — более наивный и менее эффективный: обездвижить Криса и попытаться изгнать демона, если он неглубоко слился с ним, с помощью молитвы. Крестик был при себе, а слова вертелись на языке и так; вопрос другой — поможет ли? Могло и не помочь в таком случае, а если учесть, что демон был необычный, раз сидел в церкви… Джон сомневался, но каждый вскрик адвоката, змеёй вившегося по полу, резал его сердце и заставлял даже с какой-то непривычной паникой искать выход. И почему так не хотелось причинить боль? Она же исцелит… Константин мотал головой, слышал стоны, глухие стуки головой о пол и не мог… «Господи, что ж я за слабак!»

— Джо-о-он! — парень оказался на животе и приподнялся на руках и безумным, перебегающим взглядом пытался сфокусироваться на нём. — Джо-о-он… я не хочу! Оно… меня… захватывает! Я боюсь… — его руки вновь подкосились, он упал. — Я уже совсем не управляю собой… скоро совсем… боюсь, страшно. Причинить тебе… — затих; потом его сверкающие, воспалённые глаза поднялись на него — Константин даже подумал, что это уже не его адвокат. Но тот докончил: — Боль… вам. Не подходи…те. Если выстрел поможет, стреляйте… Джон! — истошно вскрикнул, будто кто-то рубил его изнутри; Джон даже вздрогнул от неожиданности, будто бы никогда не видел обуянного демоном.

— Прошу-у!.. — резким, явно не собственной волей броском перевернулся на спину, но ещё твёрдого взгляда не свёл; лицо покраснело, вены набухли, пот катил градом. Джон вновь с точной уверенностью навёл пистолет, даже прицелился хорошенько, однако тут же застыл, когда дело оставалось лишь за тем, чтобы спустить курок; пальцы предательски леденели и костенели, а сознание выпадало из реальности. Крик продолжал наполнять церковь, отдаваясь эхом и держась ещё некоторое время; Джону казалось, что это лишь у него в голове так задерживались страдания парня. Наконец раздался полухрип-полустон, отчасти похожий на плач, и Крис вновь согнулся пополам.

— Джон, если вы не прибьёте меня, я прибью вас… я чувствую, оно поглощает меня… Джон!.. Почему вы же стоите? — Крис с трудом повернул голову, чтобы видеть его; Константин видел этот отчаянный, полный действительной боли взгляд, но что-то сковало его, не давало выстрелить. Лишь несколько позже в голову пришли две противоречивые причины, по которым он не мог сделать это: или не хотел причинять боль бывшему напарнику, или же наоборот, желал, чтобы тот побольше пострадал, за всё, за все какие-то несбывшиеся его надежды… Джона и самого потрясла вторая причина — стало не то чтобы тошно от самого себя (это мы уже проходили), а как-то… необычно понимать это, принимать это, жить этим, причём долгое время. Стало удивительным даже наличие этой мысли… Перестать думать тогда, когда это было ненужно, его заставил Крис, уже уставший терпеть.

Парень взревел не своим голосом, привстал на четвереньки и ловко оттолкнулся от пола, прыгая прямо на него. Джон вновь не устоял на ногах, повалившись назад, и больно ударился и так нездоровой головой о пол ещё раз; что-то там всё-таки треснуло, как показалось ему, но сознание не потерялось, поэтому он быстро привстал, высматривая, где же Крис. Тот остановился на том же месте, буквально в метре от него, где напал, и сидел на коленях, упершись руками в пол и тяжело дыша. Видно, каждое движение давалось с трудом. Джон потёр голову, пододвинул к себе выпавший пистолет и постарался встать на ноги, хотя его самого как-то жутко покачивало. Потом всё же поднялся и посмотрел на Криса, ещё не пришедшего в себя; сейчас самое время взять и выстрелить, но опять какой-то внутренний тормоз остановил его. «Уж лучше бы я так медлил, когда решал, лететь сюда или нет…» — усмехался про себя Константин.

Наконец Крис крупно задрожал, словно вдруг оказался на северном полюсе, и пронзительно взвыл, подняв голову наверх; у Джона похолодело всё внутри, а непроизвольный шаг вперёд сделал своё дело — адвокат заметил его, сверкнув горящими глазами. Правда, было непонятно, кто именно сейчас увидел его: Крис или демон…

— Джон! — и Джон не успел сдвинуться с места — движения Криса были резкими. Парень сделал рывок к нему, и он уже был готов вновь ощутить головой холодный и твёрдый пол, как произошло нечто совсем другое. Адвокат схватил его за руку, в которой был пистолет, и крепко сжал в своей ладони, подведя ко лбу. Его всего трясло, как при лихорадке, лицо побагровело ещё сильнее, а из глаз уже улетучивалось понимание чего-либо. Он хотел только одного — избавления; не мог уже ждать и позволять видеть Джону себя в таком состоянии. Почему-то именно эти причины пришли Константину на ум, когда он пытался убрать пистолет ото лба.

— Джон, ей-богу! Вы издеваетесь… — прохрипел, уже срываясь в почти плач. Потом сильнее зафиксировал дуло у себя на лбу (почему именно там? Ради красивого момента?) и порывался найти курок. Джон пытался убрать руку, но безуспешно; наконец, в какую-то секунду, он опомнился и сам — наконец происходящее дошло до него в полной мере. Сожмурившись, он нажал на курок; полагался ли на Бога в тот момент? Нет… уже нет. Но полагался на Криса и его разумность, какую-никакую (уж получше его собственной). Выстрел; грохот от него как-то припозднился в голове Константина; очнулся он лишь тогда, когда впереди что-то глухо упало. Он приоткрыл глаза, ощущая прилив паники, если желаемое вдруг разойдётся с реальностью; хотя последняя строчка — не полный ли пересказ его жизни?

Крис лежал без сознания; кожа вновь приобрела светлый оттенок, дыхание сделалось ровным. Джон смотрел и улыбался, благодарил… просто благодарил кого-то, наверное, всё-таки адвоката, ибо Бога благодарить было нельзя. Заслышав шорох невдалеке, он автоматически направил туда дуло пистолета и, даже не посмотрев, сделал пару хороших выстрелов. Послышались визги, потом ворчание и — тишина; стало и вправду так тихо, будто они были во всей вселенной только одни. И эта церковь. Джон наклонился к Крису, потом присел на колени и притронулся к его лицу, проведя ладонью по изрядно вспотевшему лбу и откинув прилипшую прядь. Тот выглядел бледным, измучанным, но чуточку счастливым.