Капелла №6 (СИ)

На его вопрос Крис горько усмехнулся, опёрся рукой о сиденье и тихо ответил:

— Глупо спрашивать, Джон. Вы и сами видели. Да и… скажите, разве в церкви ходят для иного?

— Ходят. Я хожу.

— Ну, вы исключение, — Форстер выглядел каким-то подавленным и не очень весёлым; он прошёл перед ним и сел рядом. Не зная, что говорить дальше, он принялся вертеть в руках коричневый молитвенник; у Джона же сложилось такое ощущение, будто адвокат не успел собрать себя в кучку, в тот обаятельный образ приветливого парнишки. Как будто он застал его врасплох, в неурочное время. Зато стало интереснее…

— А если серьёзно? — немного погодя спросил Константин, глянув на маленький сводчатый потолок над ними.

— Мои дальние родственники живут здесь. Я иногда навещаю их. И эту церковь… здесь хорошо. Одиноко. Можно уединиться в любое время суток, хоть в разгар дня.

— Родственники, — Джон ухмыльнулся и покачал головой. Крис заметил.

— Разве это странно? — увидев лёгкое мотание головой в стороны, он продолжил: — А у вас есть родственники, которые живут далеко?

— Таким «счастьем» не одарён, — холодно ответил Джон.

— Знаете, бывает иногда полезно проветриться, подышать чужим воздухом, окунуться в другую атмосферу… а здесь живут совсем другие люди, хотя до центра города всего пару километров… — Крис положил книжку во внутренний карман. — Порой нахлынет такое чувство, будто там, в той суете, ты совсем чужой; тогда я собираю вещи и приезжаю сюда на выходные.

— Не знал, что ты верующий, — кратко заметил Джон, глянув на него. Тот пожал плечами и слегка виновато улыбнулся.

— Оно помогает, Джон… каждому нужно во что-то верить. Это избитая истина. Но порой я о ней забываю и как бы сбиваюсь… — его ступни зашаркали по полу — он придвинул ноги ближе к себе и положил кулаки на колени, почему-то напрягшись. — Я бы верил в кого-то, но почему-то…

— Ни в кого не хочется, верно? — откинув голову на стену, докончил за него Джон; его взгляд не мог оторваться от нервного пламени свечей около алтаря, хотя ветра здесь не было.

— Да! — Кристиан оживился, и Константин боковым зрением увидел, как тот развернулся к нему. — Да, правильно. Порой… знаете, Джон… — его руки затеребили край кофты — признак скорее не волнения, а боязни сказать какую-то близкую сердцу вещь вслух, — порой вы такой жестокий и циничный, но иногда… иногда как скажете, пускай не прямо, что понимаете меня в чём-то, и сразу хочется верить вам полностью. У меня никогда не было таких странных и удивительных клиентов, как вы.

— Ну что ж… — Джон отвернулся, якобы разглядывая боковую галерею, а сам скрывал улыбку, — будет тебе опыт.

Они ещё немного посидели рядом молча; атмосфера повисла какая-то безмятежная, спокойная, будто каждый из них не был отягощён своими проблемами и целями. Здесь, в этом укромном местечке, время, казалось, действительно лечило, заглаживало все раны и душевные шероховатости; было тихо-тихо, лишь где-то на улице далеко-далеко лаяла чья-та проснувшаяся собака. Джон понял, что, если можно было бы, он бы купил за всё что угодно этот момент и навсегда бы завис в нём, как в желе, наслаждаясь приятной пустотой в голове и теплом чужого тела рядом. Тогда почему-то стали неважны их отношения, прошлое, случившееся, существование для одного из них этого прошлого и его отсутствие — для второго, неважны как количество слов, между ними сказанных, так и их качество, неважны обиды, страхи, отчаяния, безумия, беды, какое-то слишком материальное минувшее, проблемы, исходившие оттуда, скрипящая на зубах горечь, гордость, наконец глупая гордыня и что-то так и недосказанное в той жизни… всё это превратилось из куска свинца, всегда отягчающего их отношения, в лёгкую вату, которую они скомкали и выбросили куда подальше.

Если б можно было это продлить навсегда!.. Джон знал, что стоит чему-нибудь произойти, хотя бы прогреметь новому звуку, не вписывающемуся в их только состроенный мирок, и всё разрушится, а вата вновь посереет и потяжелеет до металла. И Джон, естественно, знал, что это будет; но хотелось продлить это ещё на чуть-чуть, ещё на сотую долю секунды или минуты… чего-нибудь… чуть-чуть… пожалуйста…

— Иди, Чес… — сам же и разрушил. Потом подумал, осознал, с ледяным сердцем приложил ладонь ко рту: проиграл.

— Крис, иди, — не растерялся, видя, что тот как-то задумался. — Иди… тебе нужно уйти. У меня здесь свои дела… — прокашлялся и сделал невозмутимый вид.

Форстер неохотно встал со скамьи, но не сдвинулся с места.

— Опять вы полны тайн, Джон… скажите… это демоны? Опять злая сила? — он смотрел вопросительно, но как-то отстранённо, будто уже зная ответ. Константин молчал; бывшему напарнику было незачем знать больше положенного в этой жизни. Крис выдохнул и сделал шаг от него.

— Понять бы вас, Джон, хотя бы на сотую долю… это бы я уже считал достижением.

— Господи, избави от этого, — Константин поднял голову кверху, будто и правда обращаясь к Всевышнему, а потом злобно усмехнулся. — Если чего и узнаешь обо мне, то глубоко разочаруешься. Так что иди своей дорогой, а я пойду своей… и если они пересекутся, то это просто случайность.

Форстер чему-то горько вздохнул, хмыкнул, хотел что-то сказать, но ушёл к выходу; Джон понял, что для них это — нормальные отношения. Странноватые отчасти, но нормальные…

— Кстати, мне, возможно, показалось, но вы как-то меня назвали… когда говорили «Иди».

— Показалось. Иди, Крис, к своим родственникам. И докончи моё дело… — Джон поймал его взгляд и мысленно сказал «Нет, даже не вздумай углубляться и переспрашивать». За эти пары секунд Чес вновь стал ему далёк; расстояние, заранее определённое в тысячи световых лет, по определению не пересечь, даже если напридумывать скоростные двигатели; максимум — приблизиться на жалкие доли сотых. И это не истина, а логика.

Шаги прошаркали к выходу, рука явно опустилась на дверь; Джон выжидал, когда появится белёсый свет, и очертания парня исчезнут из поля зрения. Послышалась какая-то возня, далее — шорох, будто ткань с силой прошлась по стене. Константин хмыкнул, подумал, что если тот будет возиться ещё, тем самым нервируя его, он выпихнет его самостоятельно; прошла долгая напряжённая минута — и ничего. Дверь не открылась, а Крис будто застыл где-то на пороге. Джону требовался лишь лёгкий повод для злости на нового человека в его жизни, поэтому он, посмотрев в густую тьму и не увидев ровным счётом ничего особенного, наконец встал и сделал пару шагов.

— Крис, я не шучу. Вали отсюда по-хорошему! Останавливаться и надеяться, что я не замечу, глупо, — Джон остановился, видя впереди смутную фигуру адвоката, стоявшего к нему явно лицом и, кажется, опёршегося на дверь. Тот молчал и не двигался; тогда-то и стало как-то подозрительно.

— Джон!.. — вырвался хриплый шёпот, отчаянный и предупреждающий. — Джон, не подходите ко мне! Прошу-у-у… — последнее слово вообще вышло свистом; было ощущение, что Крису что-то мешало говорить. Он видимо сполз по двери на пол и остался недвижим.

— Тебе… что с тобой, чёрт возьми? — Константину стало тревожно… он вновь осознал, что если не спасёт и теперь, то перестанет уважать себя. При этой мысли всё в его душе вспыхнуло болезненным пламенем, и он рванул вперёд, забыв обо всём. Душераздирающее воспоминание встало перед его глазами ярко; на секунду даже позабылось, где реальность, а где — память.

Джон не успел подойти вплотную — Кристиан вскочил и с каким-то неестественным броском для своего несильного тела кинулся на него. Как только в темноте сверкнули два воспалённых уголька, Джон всё понял, понял даже с каким-то отчаянным возгласом. Но не сумел даже не то что пистолета поднять — просто оборониться.

Парень неправдоподобно резко и сильно прыгнул и толкнул его руками в грудь, повалив на пол. Джон не успел одуматься, как голова уже смачно встретилась с камнем и перед глазами заплясали огоньки. Крис сел сверху, вцепившись смертельной хваткой ему в ворот рубашки и часто-часто дыша; он видел его горевшие злобой глаза — нет, точно не его глаза. Парень занёс руку для удара, но Джон вовремя остановил её — благо, что быстро свыкаться с действительностью он умел как никто другой.