Десять затяжек (СИ)

— Джон, тебе придётся таскать два раза. Давай помогу? — тот бросил на него свой привычный пристальный взгляд исподлобья, кинул в карман зажигалку с пачкой сигарет и достал два пакета из багажника.

— Хочешь побыстрее от меня избавиться? — насмешливо, без капли горечи спросил он, но, увидав готовую вырваться пламенную речь своего подмастерья, тут же добавил: — Ладно-ладно, я пошутил! Помоги, если не сложно. — Чес радостно схватил два тяжеленных пакета, головой прикрыл багажник, а блокировать машину уж не стал — руки до этого не дошли. Он и сам не понял, почему, глядя на его действия, на губах Джона мелькала полуусмешка. Может, он что-то делал не так? Вроде, всё так. Может, что-то с его лицом или внешностью не так? Зайдя на крыльцо его дома, Чес, пока напарник искал ключи, глянул в отражение стекла и, хотя видно было плохо, ничего такого необычного увидать не смог: ну, может только кепка слишком смешная, но он носил её уж Бог знает сколько времени. Он тогда и догадаться не мог, что виной было одухотворённое выражение его лица, будто он помогал не обычному повелителю тьмы, а самому Богу, да не донести пакеты с продуктами, а исполнить святую миссию на земле. Хотя для Креймера Джон был Богом. Без шуток. Со всем, что касалось Джона, он никогда в жизни не шутил.

Два чёртовых пакета уже давно оттянули руки, и те болезненно ныли, но Чес стойко ждал, пока тот отыщет ключи. Наконец в свете фонарей сверкнули железяки, и до ушей таксиста долетел их звон. Пару щелчков в двери, и вот они уже в прихожей.

— Можешь не переобуваться, лучше сразу отнеси на кухню, — просто сказал он, но Креймер уж проворно снимал с себя ботинки, не решаясь топтать и грязнить в доме повелителя тьмы. Потом резво взял на себя тяжёлые пакеты, какие не таскал до сегодняшнего дня, и быстро понёс их на кухню.

— Смотри, спину не надорви, резвый ты наш, — с насмешкой кинул ему вслед он, а Чес лишь улыбнулся. Ему нравилось, когда настроение Джона вновь поднималось, пускай и за счёт него. Так даже лучше. Вскоре пакеты исправно стояли рядом с холодильником. Креймер находился около стола и ждал, что скажет Константин, сейчас вдруг усевшийся на стул и доставший из карманов свои любимые вещички. Пока у парня была минутка, он решил окинуть взглядом кухню, так как в прихожей, когда он зашёл, было темно и вообще не до того — пакеты испортили всю романтику. Кухня оказалось просторная, но неаккуратная — раковина завалена посудой, плесень поселилась в углах и на потолке, какие-то обёртки и огрызки валялись тут и там, шкафы покрыты слоем пыли и малость запачканы в чём-то. Кастрюли и сковородки лежали нетронутые и уже даже подёрнутые пылью; Креймер подумал, что Джон, получается, готовил редко… Мусорница была завалена упаковками из-под еды быстрого приготовления. «Это же нельзя так… только этим питаться», — промелькнуло в мыслях у Чеса.

Таксист впервые заходил в дом повелителя тьмы настолько глубоко; обычно для него всё кончалось входной дверью и небольшим кусочком прихожей, да это и то, если повезёт. Сейчас он чувствовал себя вполне счастливым оттого, что находился настолько глубоко в доме Джона, сам не замечая своё довольное, как у кота, получившего целый кусок мяса, лицо и глупую улыбку. А хозяин заметил, потому и, усмехнувшись, вдруг прервал молчание:

— Неужели в моей скромной хате тебя так что-то поразило? — он засунул в рот сигарету и зажёг её; дым струйкой завился к потолку. Чес проводил его глазами и вновь уставился на Джона. Он так и не услыхал его вопрос, зато одна мысль не давала ему покоя вот уже пару минут…

— Ты же вообще ничего не готовишь… как ты так живёшь? — выдохнув и опустив взгляд, Джон беспардонно покачал головой и удобнее развалился на стуле, откинув одну руку за голову. Потом медленно перевёл взгляд на своего подопечного, усмехнулся и вновь вдохнул ядовитого дыма. Креймер по взглядам и движениям этого человека понял только одно слово: «как-то». Джон всегда жил и существовал как-то, полностью отдаваясь лишь работе и ни на секунду не заботясь о себе. Как-то. Как-то он всё же перебивался, однако ж наплевав на себя. Вон даже курить снова стал, а как всё хорошо начиналось! Теперь настала очередь Чеса горько усмехаться. Ему стало просто жаль напарника, хотя он сам знал, что, узнай об этой жалости повелитель тьмы, то не жить ему спокойно, ибо он ненавидел это чувство к самому себе. Но Чес не мог не жалеть; более того — он искренне хотел помочь, без умышленной цели, если, конечно, умышленной целью считать удовлетворение маленького желания в виде чуть большего времени, проведённого вместе, тогда… тогда парнишка и сам не понимал, что есть бескорыстная помощь.

— Ты можешь идти, я не держу, — на этих привычных словах должен был на время прекратиться дополняющий счастье Чеса элемент. Да и сам Креймер уж смирился, продвигаясь к выходу. И что-то всё же не хотело его сегодня отправлять по противному, знакомому пути домой… парень ощутил — дай он себе развернуться сейчас, будет разворачиваться во всё остальное время и никогда не сможет сказать что-то кроме «Пока, Джон». У него есть одна рисковая возможность, один пагубный для него самого план: в чём-то он сделает себе много хуже этими словами, а лучше — лишь немного, но Чес не замечал этого недостатка. Отходя спиной назад, он бросал мелкие взгляды на собеседника, уже давно на него не смотрящего и всё докуривающего свою сигарету. Чес знал, что для того он лишь таксист и в чём-то глупый ученик на заднем плане, пустышка, ничем не наполненная и имеющая возможность лишь долго и нудно извиняться и постоянно иметь хорошее настроение. Но он ведь не таков… не так прост! Чес хотел было показать себя с другой стороны, но кроме того случая с пулями, больше не предоставлялось возможности раскрыть себя. А парень хотел, ведь и умел много всего, кроме как хорошо и гладко водить машину… Это его злило, а когда мы злимся — уже и то, что казалось противным, становится нормальным, если того требует конечная цель.

— Знаешь, Джон, я хотел тебя попросить кое о чём… — тот даже слегка удивился, опёршись локтями о стол и пристально, сузив глаза, смотря на таксиста. Не услыхав никакой реакции, Чес продолжил, всё ещё мелко поглядывая на повелителя тьмы и не смея задерживать взгляд дольше двух секунд: — Понимаешь, я хотел бы научиться курить и, если тебя не затруднит, то, пожалуйста, прошу тебя, помоги мне с этим!..

— Курить? Серьёзно? И это мне говорит человек, на прошлой неделе выдавший мне целую лекцию о вреде курения? — едва сдерживая ядовитую улыбку, с насмешкой спросил Джон. Креймер был готов провалиться туда, вниз, да пускай даже в Ад, лишь бы перестать ощущать румянец на своих щеках и жуткую неуверенность и неубедительность — в словах. Он и позабыл, что такое наговорил в прошлом… Сделав несколько шагов вперёд, Чес уселся на ближайший стул, чтобы не дай Бог колени вдруг не подкосились. А от этого испепеляющего взгляда лазеров становилось не по себе…

— Ну так это было на прошлой недели! Сейчас я всё передумал и решил вот так. Так что, ты поможешь, Джон? — Креймер вскинул на него умоляющий взгляд, хотя заведомо знал, что это никогда не помогало. — Только на тебя вся надежда…

Он хмыкнул, вытащил сигарету изо рта и стряхнул пепел в небольшую мисочку. Его пристальный и такой неприятный, тяжёлый для Чеса взгляд не торопился уходить с парнишки и всё продолжал сверлить, будто стараясь допытаться без слов до правды. Потом он вновь закинул сигарету в рот, и вновь к потолку потянулись змейки дыма. Креймер наблюдал за ними — так переносить угнетающий взгляд собеседника было легче. Наконец первое слово сорвалось с губ повелителя тьмы:

— Это всё очень странно и непонятно для меня, Чес… — звучало глухо, настороженно, а имя, произнесённое им в конце, будто бы хлыстом ударило по Креймеру, обожгло — называйте как хотите, только это показалось ему не очень приятным. — Во-первых, я перестаю, кажется, понимать тебя. Твои причины курить мне непонятны. Но это ладно, это личное дело каждого, хотя для тебя такое сильно странно… А во-вторых, что, в общем-то, самое главное и самое загадочное для меня — это то, как ты представляешь себе это обучение, — Джон ухмыльнулся, вновь едва сдержав улыбку. — Разве можно ли обучить такому?.. Ты просто берёшь сигарету, зажигаешь и куришь. Или я отстал от жизни? По-моему, нет никаких хитростей в этом.