Десять затяжек (СИ)

— Я-то отлично, а это всё же кто с тобой? — в голосе звучал слишком неприкрытый интерес, граничащий с плохого рода любопытством. Креймеру сразу не понравилось такое.

— А, это… — небрежно отвечал повелитель тьмы, — да так, обещал помочь с выбором сигарет. Достань, пожалуйста, три пачки вот этих…

— Ого, сам Джон Константин решился помочь какому-то парнишке? Интересно, — Чес, отвернувшись, делал вид, что не услышал и выбирал зажигалку. Послышалось какое-то шебуршание и заворачивание чего-то в пакет.

— Он меня довозит. Услуга за услугу, — всё также сдержанно, спокойно и в чём-то беззаботно продолжал отвечать Джон.

— О-о, вот как! — протянул нараспев голос. — Это всё?

— Нет, ещё, кажется, он не выбрал зажигалку. Погоди минутку, — позади Чеса послышались торопливые шаги, а вскоре Джон осторожно тронул его за плечо, да так резко, что он крупно вздрогнул: — Ну что, выбрал?

— Нет, я… не совсем знаю, какую именно, да и цены… — Константин тяжко вздохнул и ткнул на чёрную с тёмного цвета небольшой стразой на ней.

— Джордж, неси вот эту, — хоть продавец и находился в другой стороне, но всё равно смог как-то углядеть, какая именно зажигалка была нужна, и вот уже в их пакетик заворачивалась и она.

— С тебя, Джон… а в общем, всё видно на дисплее. Делаю скидку десять процентов тебе по старой дружбе, а ему — пять, как впервые здесь купившему, — Константин подошёл к центральной кассе и, достав из кармана пару купюр, бросил их туда. — Как всегда не мелочишься, Джон! Держи, там сдача, — ловкая, чёрная рука схватила деньги и быстро переменила их на пакетик. Мужчина взял пакетик и, кивнув в пустоту, на самом деле тому, кто за ней скрывался, зашагал к выходу; Чес отчего-то сконфуженно поплёлся за ним.

— Пока, Джон. И… будь осторожен. Если ты, конечно, понимаешь, о чём я, — Креймер быстро глянул на Константина — ни один мускул не дрогнул на его лице, он лишь равнодушно хмыкнул и сказал перед выходом «Прощай!». Как только дверь за ними захлопнулась и оказалась позади, Чес глубоко вдохнул свежий воздух и помотал головой, отрезвляясь от душного смрада, господствующего в магазине. Заметив это явное облегчение по его лицу, Константин, сунув ему пакет в руки, тихо проговорил:

— А всё же я думаю, что тебе не стоит начинать курить, а лучше сразу сказать, чего ты хочешь на самом деле… — парень не мог позволить так дерзко и резко бомбить корабль своей надежды из самолётов допытывания до правды Джона, потому и перебил сразу же:

— Не говори глупостей! Я действительно хочу курить, — Константин неожиданно остановился и пристально посмотрел на него; Чес развернулся к нему. — Я просто хочу начать это дело и нет у меня больше никаких тайных причин или целей, с которыми бы я затевал это!

Креймер, конечно, иногда врал в прошлом, но Джону — никогда. А сейчас парнишка наврал, наверное, с три короба. А может, и четыре, и пять, и шесть; короче, наврал хорошенько на всю свою оставшуюся жизнь. Так жёстко и много он никогда не говаривал лживых слов! Джон, вздохнув, покачал головой и, развернувшись, пошёл дальше.

— Ладно, будем считать, что я тебе верю. Только предупреждаю сразу: не жди, что этим сможешь добиться от меня каких-то там откровений, рассказов и прочего! Не надейся, что я тебе стану другом… — он серьёзно посмотрел на него, а Чесу оставалось лишь беспечно кивнуть головой, улыбнуться и добавить беззаботное «Конечно же!». Всё это было, естественно, жутко напускным и — снова — лживым. «Конечно же», он не будет ни на что не надеяться. «Конечно же», он улыбнётся вновь мило, даже искренно, но всё же вымученно. «Конечно же» звучит так просто и понятно для Джона, а для него равносильно взрыву миллионов звёзд — только если это сильнее либо наравне. И, наконец, «Конечно же» явно не равно тому счастью, которое наивно вырисовывал на холстах своей мечты красками воображения и надежды Чес. Эта фраза будто немой крик его безысходного состояния. Но немой, потому что Креймер не привык отчаиваться, заглатывая боль поглубже в себя, и, сквозь рвотные рефлексы, улыбался как ни в чём ни бывало обидчику, даже не считая его таковым. Ибо обидчиком был чаще всего Джон Константин. А разве он мог брать на себя это позорное звание? Для Чеса — естественно нет.

— А кто это был? — вдруг вспомнил Креймер, решив поскорее перевести тему — так забывалась и боль. Точнее, она ещё долгие месяцы продолжала ныть где-то под сердцем, но парень старался её не замечать и жить будто бы в своё удовольствие.

— Джордж. Ты разве не слышал? — Джон высокомерно повёл бровью и усмехнулся. Чес тут же его перебил:

— Да нет, это я знаю, я про другое спрашиваю: откуда вы знакомы? — вот они уже свернули туда, откуда открывался вид на базар.

— Если говорить грубо, то с того самого времени, как я впервые взял сигарету в рот. Точнее, когда впервые зашёл туда. Но на самом деле чуть раньше… — Креймер, ясное дело, ни черта не удовлетворился и лишь обескураженно и слегка разочарованно произнёс «Ясно». То самое «Ясно», которое кажется коротким и нейтральным, но на самом деле содержит в себе много незаконченности. Но Чес привык говорить так и много скрывать вообще в общении с Джоном, так что это уже не казалось ему сверхъестественным. Он уж давно понял, каков в глазах Константина, и усиленно пытался это мнение изменить. Вопрос в другом: удастся ли?

— Не пойдём ко мне домой, а отправимся в парк. Да вот хотя бы в этот! — Мужчина коротко кивнул в сторону огромных ворот. — У меня сегодня куча важных дел есть кроме тебя. Так что сядем, я быстро покажу, а потом убегаю.

— Может, довезти? — не задумываясь, спросил парень. Джон помотал головой.

— Нет, не нужно. И… вот ещё что: я до сих пор не понимаю, что значит обучить курить. У меня это не укладывается в голове. Но раз уж я согласился, а ты выполнил моё условие, то и я обязан что-то сделать. Однако я не буду тратить времени больше, чем ты тратишь на меня, ибо…

— Ибо ты очень занят и у тебя есть куча дел, кроме меня. Это я знаю, Джон, — нетерпеливо перебил Креймер, за что получил не совсем приятный для него тяжёлый взгляд.

— Не совсем это, но пускай для тебя это будет так… — тихо и будто совершенно не по-константиновски проговорил тот. Чес как-то пропустил эти слова мимо ушей, полностью отвлёкшись на парк впереди. Наконец они зашли в него, там было всё так, как и обычно бывает в парках: зелёные милые деревьица, небольшие рощи, три озера, широкие долины, тенистые аллеи и аттракционы. Повелитель тьмы сказал что-то про то, что им нужно уйти в самое отдалённое и безлюдное место здесь, потому что ему не хотелось, чтобы эти их занятия (было произнесено не без усмешки) увидел кто-нибудь. К счастью, отыскалось хорошенькое местечко в теньке, на довольно большом расстоянии от главной аллеи, да ещё и с озером впереди. Кроме них там была какая-то парочка, но и она находилась почти что на другом конце озера, так что можно было с уверенностью сказать, что здесь никого нет. Креймеру было, в принципе, всё равно, он лишь волновался за Джона и его недолюбливание людных мест. Но вот они уселись на лавочке; Чес, доставая из пакета пачку с сигаретами и зажигалку, впервые почувствовал себя неловко, а вот отчего — чёрт его знает! Но было будто бы стыдно за всё: и за эту ситуацию, и за его глупое предложение, и за не менее глупо проведённое время (пускай оно ещё только впереди). Но уж и воротиться назад было нельзя, да и навряд ли хотелось (даже после тех слов Константина), поэтому парнишка, вытащив всё необходимое, мельком глянул на собеседника, а тот, в свою очередь, оказывается, смотрел на него. Но, быстро перенеся взгляд на выложенные предметы, Джон вдруг будто оживился и заговорил:

— Так, надеюсь, ты не думаешь, что я буду аккуратно обходить тебя со спины и нежно засовывать сигарету в рот? — при этих словах Креймер неосознанно смутился. — Делай всё сам, а я посмотрю и проверю. И вот ещё: старайся вдыхать медленнее. В первый раз все стараются торопливо вдохнуть в себя дым, это неправильно. Куда лучше сделать это медленно. Притом же, куришь ты практически впервые, не считая твоего прошлого неудачного раза, — Чес кивнул и стал неуклюже раскрывать пачку, потом достал одну тонкую, с какой-то красивой канвой сигарету и положил её в рот. Он ощущал себя белой вороной с этой сигаретой во рту, ведь знал, что она вовсе не шла его статусу. Вот Константину — пожалуйста. Курящим Джон выглядел этаким солидным мизантропом. А вот он сам, думал парень, выглядит так не лучше, чем какой-нибудь промоутер на улице, в свободную минутку закинувшийся сигареткой. Да если ещё нахлобучить кепку, которую он сегодня забыл!.. Получалось забавное, но вместе с тем и печальное зрелище.