Десять затяжек (СИ)

— Чес Креймер… ты меня нехило так удивляешь… — тихо прозвучало ему вновь на самое ухо; тело Джона прижалось к нему, таксист вздрогнул, хотя и сам не понял, от неприятного или от приятного. — Ведёшь себя, ей-богу, как малый ребёнок или нежная девушка — всё теряешь, что-то придумываешь, отвлекаешься на мелочи, — судя по звукам, Константин слегка отодвинулся и заговорил чуть громче, Чес приоткрыл один глаз. — Кажется, спокойная жизнь тебя совсем выбила из прежней колеи. Что ж, это мы исправим… А сейчас, мой «милый ученик», мы никуда не возвращаемся и идём туда, куда я хотел тебя привести, и покупаем всё на мои деньги. Потом, если захочешь, вернёшь, — в ту же секунду пальцы разжали ворот его рубашки, и Креймер едва устоял на ногах, уже не удерживаемый Джоном. Вроде, в этой речи нет ничего особенного — бывало когда-то и похуже, — но отчего-то всё равно на душе оставался неприятный осадок: а всё из-за чёртовой энергетики. Чесу было действительно неловко так опростоволоситься перед повелителем тьмы, да ещё и с самого начала, когда он хотел использовать время, пагубное для его здоровья, с пользой для его взаимоотношений с Константином. Но, делать нечего, Джон уже давно в пару десятках метров от него, а жизнь, как говорится, продолжается, поэтому Креймер побежал догонять его. Как только парень поравнялся с ним, Константин боком глянул на него, усмехнулся и зашагал быстрее.

— Сразу как шёлковый… Ей-богу, ребёнок! — яд так и сочился в его словах. Всегда. Этого-то Чес и не любил.

— Джон, я не ребёнок! Уже давно, — на полном серьёзе сказал он, нахмурив брови и пристально глянув на повелителя. Тот мельком посмотрел на него, хмыкнул, специально не скрыл колючей улыбки и небрежно бросил:

— Когда принимаешь такой вид — да, но в душе ты никогда не повзрослеешь. И я же не говорю, что это совсем плохо. В каком-то смысле это даже прекрасно… — глубоко вдохнув, вдруг серьёзно, практически так же, как и Креймер пару секунд назад, произнёс Джон, откинув голову назад и любуясь, кажется, небом. Чес задумался и тоже поднял голову: сегодня небо действительно казалось необыкновенно лазурным. Или только казалось? Парень не смог понять до конца эту требующую долгих дум мысль, так как с треском и смаком влепился в фонарный столб, спустившись с небес на землю и потирая раскрасневшийся лоб; Константин прошёл без всяких происшествий рядом, лишь, кажется, негромко ухмыльнулся. Когда всё ещё потирающий лоб Чес нагнал его, он тихо добавил:

— А вообще, лучше не меняйся. Когда-то давно я взял тебя к себе таким и вовсе не хочу, чтобы от меня ушёл второй «я», — Креймер от удивления даже позабыл закрыть рот и едва не поставил себе второй синяк на лбу, в последний момент ловко увернувшись от столба. Слова… мало сказать, что они поразили его до глубины души — больше, дальше! Но Джон не дал ему задуматься, не дал ему начать копаться в них, улавливать там новый смысл, а лишь на ближайшем повороте грубо дёрнул парнишку за рукав со словами «Сюда!». Чес малость отвлёкся от своих мыслей, завидев перед собой новый район и совершенно новые виды. Здесь он раньше не бывал, точнее, может, и бывал, как и во всех остальных частях города, но только на машине, пешком же — совсем другое дело. Конечно, ничего особенного, но парень всегда находил то, чем можно было полюбоваться, пускай этим и были обыкновенные балкончики с цветами, возвышающиеся бетонные джунгли или виднеющаяся в конце дороге церковь, всё более и более приближающаяся к ним.

— Джон, я ведь понимаю, нам туда? — Креймер кивком головы указал на видневшуюся вывеску с дымящейся трубкой над магазином. Константин приподнял бровь, глядя на парнишку, кивнул и немного ускорил шаг. Чес не отставал.

— Ты там уже бывал?

— Сам-то как думаешь? — спокойно вопросом на вопрос ответил Джон и потом добавил: — Конечно бывал. Более ста раз, наверное, точно, — таксист присвистнул от изумления.

— Ничего себе, ты так долго куришь? — Креймер глянул на его сосредоточенное лицо. Тот горько усмехнулся.

— И долго, и часто, — Чес научился по какой-то едва уловимой интонации в голосе определять, желает ли Константин продолжить разговор. Сейчас, судя по всему, нет. По крайней мере, так казалось парню, да и сам Джон был человеком таким — самим себе на уме, потому и его задумчивое выражение лица заявляло о немного ином состоянии души, чем у других людей в такое время, — о более, гораздо глубоких размышлениях, которые происходили в нём. В таком случае Креймер не решался навязываться этому человеку. Они молча дошли до двери, и Константин, слегка потянув на себя ручку, открыл её, ступая через порог в темноватое помещение; Чес последовал за ним.

Как оказалось, это был специализированный магазин всяких курительных принадлежностей: разного рода дорогие сигареты, изысканные и роскошные трубки, мундштуки, отборного сорта табак, кальяны и многое другое. Всё это лежало справа и слева под стеклом прилавка, а многое находилось и на полочках позади них. В самом воздухе стоял стойкий запах табака, под потолком почему-то стелился туман, прикрывая и затемняя сам свет, а кроме них, посетителей больше не было. Джон, не смутясь, по-хозяйски подошёл к стойке справа от них и начал пристально вглядываться в лежащие там вещи; они, благо, были подсвечены, иначе ни черта не было бы видно. Чес осторожно подошёл к нему и посмотрел, что же такое интересное находилось в том шкафчике; оказывается, это были пачки сигарет в плотных, из, вероятно, дорогого материала упаковках, а уж про их содержание и цены, значившиеся под ними, парень решил просто промолчать и даже не думать. Константин же преспокойно стоял и выбирал, тихо говоря:

— Тебе нужно что-нибудь менее сильное… хм… что же выбрать? — он вдруг краем глаза заметил, что Креймер стоял рядом, и сказал громче, кинув на него недовольный взор, будто он мешал: — Ты чего здесь стоишь? Иди зажигалку пока выбирай! Свою же вроде сломал…

Чес сию секунду скрылся с глаз долой и отошёл в противоположную сторону; там, по всей видимости, были зажигалки. Парень решил сразу отойти от супер дорогих, украшенных чуть ли не бриллиантами и золотом, к менее дорогим, но всё равно даже они стоили, по его меркам, слишком много для такой безделушки. Хотя, если подумать, для кого-то это ведь целый культ — чем навороченнее зажигалка, чем лучше. Однако Креймер не понимал таких людей, сейчас вовсю уставившись на «дешёвые», по мнению этого магазина, зажигалки. «Странно, даже продавца нет…» — таксист хмыкнул, но решил, что это, наверное, нормально, и продолжил разглядывать зажигалки.

— Джон, а мы точно должны покупать всё в этом дорогущем магазине? Почему нельзя удовлетвориться обыкновенными сигаретами и обыкновенной зажигалкой? — обернувшись, спросил вдруг Чес, глядя на спину Константина. Тот первую минуту ничего не отвечал, и Креймеру даже показалось, что не ответит, как вдруг раздался голос:

— Потому что так нужно и так сказал я. Ты же, надеюсь, полностью доверил мне своё обучение? — то ли спросил, то ли что, Чес лишь промолчал и сглотнул слюну. — А это значит, что покупка нужного материала лежит на мне, как и выбор, какого качества будет всё это. А если ты насчёт долга, который должен будешь мне вернуть… — казалось, сам Джон задумался, как же ему решить вопрос, — то до поры до времени считай это подарком. Но как только мне понадобятся деньги и более разумных вариантов, чем ты, у меня не будет, тебе нужно будет их всё-таки вернуть. Всё понятно?

— Да… да, спасибо, Джон, я, конечно, благодарен, но это кажется мне лишним и… — вдруг где-то загромыхало так сильно, будто в одно мгновение свалились сразу с десяток кастрюль. Чес едва ли не вскрикнул от неожиданности, а Константин оставался спокоен.

— Ого, да неужели это снова ты, Джон? — раздалось на центральном прилавке. — Да сегодня не один, кто это?

Нельзя сказать, что голос был приятный или неприятный — он был обыкновенный, никакой, словом, да и возраст человека нельзя было определить по нему. Но Креймер понял, что это явно мужчина.

— Здравствуй-здравствуй, Джордж, как поживаешь? — довольно дружелюбно, даже слишком, спросил Константин, и продавец, ещё не видимый для Чеса, обошёл, видимо, прилавки и оказался за шкафчиком, около которого стоял повелитель тьмы, и они пожали друг другу руки. Креймеру всего лишь на секундочку стало обидно — Джон так, судя по всему, по-дружески относился к этому продавцу, что хотелось от зависти кусать локти. Но парень взял себя в руки, поняв, что осталось всего немного до появления общего интереса, а соответственно, большего времени, проведённого вместе. Из-за темноты, полностью окутавшей всё, что находилось дальше прилавков, Чес не мог увидеть ни лица, ни хоть какого-нибудь клочка этого Джорджа.